Кладбище - Эдриан Маккинти

— Заряжена?

— Да, кажется.

— Ты должен знать точно. Так она заряжена или нет?

— Нет, — признался он.

— Где патроны?

— Там же, в моей комнате. Лежат на тумбочке.

— Которая из комнат твоя?

— Первая комната налево. Через две комнаты от твоей. А на что тебе понадобился дробовик?

Трахнутого я уже решил убить, но остальные двое были нужны мне живыми. Револьвером двадцать второго калибра Джерри напугать было трудно, а мне хотелось, чтобы он сразу понял: у него нет ни единого шанса. Если я застрелю Трахнутого сейчас, Джерри проснется и вполне может успеть добраться до ружья в спальне приятеля. И тогда он с легкостью вышибет мне мозги. Но если я не буду спешить, если отведу Трахнутого наверх и завладею двустволкой, тогда я убью его на месте, а сам отправлюсь к комнате Джерри. Когда он увидит направленное на него крупнокалиберное ружье, у него не будет выбора. Ему придется сдаться. Бросаться на человека с двустволкой — чистое самоубийство, и Джерри не может этого не понимать.

Когда он сдастся, я отведу его и Кит вниз, найду телефон и...

Кажется, неплохо придумано.

— Сними пояс с халата.

Трахнутый вытащил из петель толстый витой шнур с кистями и протянул мне.

— Повернись, руки за спину, — скомандовал я.

— Я думал, ты хочешь меня убить, — сказал Трахнутый вызывающим тоном.

— Это еще успеется, времени у меня достаточно. А сейчас повернись.

Он улыбнулся, сплюнул.

— Побыстрее.

Трахнутый повернулся и заложил руки за спину.

— О'кей, Трахнутый, — сказал я. — А теперь имей в виду: одно резкое движение, и твои мозги вылетят наружу.

На одном конце пояса от халата я сделал скользящую петлю и, набросив ему на запястье, туго затянул. Выждал несколько мгновений: если Трахнутый собирается что-то предпринять, то именно сейчас у него осталась последняя возможность сделать это. Но он стоял спокойно и не двигался. Тогда я сделал вторую петлю, надел на другую руку и закрепил узел, так что между запястьями осталось дюйма четыре шнура, за который я собирался держаться на случай, если Трахнутый решит броситься наутек. Покончив с этим, я развернул его лицом к себе.

— Вот так, дружище. Сейчас мы поднимемся наверх и возьмем ружье. Если будешь вести себя хорошо, может быть, я оставлю тебя в живых, — солгал я.

— Я вижу, ты передумал? Вот что бывает с человеком, который слишком тесно общается с федералами. Он превращается в кисель, в тряпку, — сказал Трахнутый с презрением.

— Думай как хочешь. А сейчас — марш наверх... Если попытаешься подать сигнал Джерри, я тебя убью. Понятно?

— Понятно. — Трахнутый кивнул, и по его лицу скользнуло какое-то странное выражение, значения которого я не понял. Мне, впрочем, показалось, что мой пленник чем-то озабочен.

— Скажи мне одну вещь, Майкл. Этот парнишка, его ты тоже оставил в коптильне?

А-а, понятно... Трахнутый беспокоится о своем протеже.

— Какой парнишка?

— Джеки. Ты привязал его к столбу?

— Извини, Трахнутый, Джеки пришлось убить.

Он судорожно сглотнул и побледнел.

— А... Соню? — спросил Трахнутый, и мне показалось, что он утратил часть своего самообладания.

— Ее тоже. Мне не хотелось, но пришлось. У меня не было выбора.

— Ах ты гнида легавая, фараон хренов, сволочь! — злобно выругался Трахнутый.

— Я сказал — потише. Повторять я не буду.

Трахнутый качнул головой. На его виске набухла и опала какая-то жила, потом он внезапно расслабился. Нет, хороший игрок в покер из него никогда бы не получился. Я сразу понял, что Трахнутый что-то задумал.

Когда-то меня это могло обеспокоить, даже напугать, но не теперь. Я изменился. И я видел Трахнутого насквозь. Он стал мне понятен. Старый, предсказуемый и к тому же связанный, он был мне не страшен. Пусть строит планы, все равно из этого ничего не выйдет.

Я был вооружен и готов к любому повороту событий.

— Давай двигай, — велел я. — Мне нужно это ружье, и, если все пройдет благополучно, ты, быть может, в конце концов окажешься в тюрьме, а не в могиле.

И я слегка подтолкнул его к лестнице.

Да, мы поднимемся в его комнату вместе. Там я возьму дробовик, пристрелю этого сукиного сына, арестую Джерри и Кит, отведу их в коптильню и привяжу к столбам. Потом надо будет вернуться в дом и развязать руки Трахнутому, чтобы впоследствии я мог сказать, будто это была самозащита, а не хладнокровное убийство человека, который мне ничем не угрожал.

Трахнутый начал подниматься по ступеням. Халат болтался у него на плечах, шаги были неуверенные. На полпути он остановился.

— Знаешь, мне как-то не очень хочется в тюрьму, Майкл, — сказал он.

— Боюсь, в данном случае твое мнение никого не интересует.

Он поднялся еще на одну ступеньку.

— Как тебе известно, комедия всегда заканчивается свадьбой, трагедия — смертью, — проговорил он многозначительно.

— А у нас что: трагедия или комедия? — спросил я осторожно.

— Скоро узнаем, — ответил он и, не поворачиваясь, вдруг оттолкнулся от ступенек и бросился на меня всем телом. Я не удержался, и мы покатились по лестнице вниз. Когда мы достигли ее подножия, Трахнутый оказался сверху. Он с такой силой припечатал меня к полу, что у меня из легких с шумом вырвался весь воздух. Револьвер я выронил, и он отлетел куда-то под стул.

Не давая опомниться, Трахнутый ударил меня головой в лоб.

— Вот я тебе покажу!.. — прохрипел он.

Трахнутый прилагал отчаянные усилия, стараясь освободить руки, но я связал его крепко. Мне удалось довольно быстро скинуть его с себя, и он откатился в сторону. В следующую секунду Трахнутый перекинул шнур, которым были связаны его руки, через свою пятую точку, опустил ниже и просунул через петлю сначала левую, потом правую ногу. Должен сказать, что проделано это было на редкость быстро и ловко — особенно для такого старика, каким я его считал. Не тратя времени даром, Трахнутый еще раз попытался развязать узел, но он не поддался. Его руки оставались связанными, но не сзади, а спереди. Теперь Трахнутый был намного опаснее, что он не замедлил продемонстрировать. Он бросился на меня, но я это предвидел и успел приготовиться к атаке. Полутора секунд, которые у меня были, мне хватило, чтобы снова завладеть револьвером и направить на него.

В следующий миг Трахнутый доказал, что он отнюдь не чудом пережил несколько покушений.

Прежде чем я успел нажать на спусковой крючок, он ударом ноги выбил у меня из рук револьвер — тот отлетел далеко в угол. И тут же Трахнутый попытался лягнуть меня снова, но я схватил его за ногу и резко вывернул.

Но он выдернул ногу из шлепанца и, шипя и брызгая слюной, бросился на меня. Я успел ударить его в лицо, сломав нос, так что кровь залила ему глаза. Почти ничего не видя, Трахнутый наугад махнул кулаком. Он метил в голову, но промахнулся. К несчастью для меня, локтем он задел мои сломанные ребра. Жгучая боль пронзила меня, как удар электрического тока. Я был почти парализован и едва мог пошевелиться.

— Ф-фууу!.. — выдохнул я.

Воспользовавшись моментом, Трахнутый прижал мои руки коленями к полу. Накинув мне на шею пояс, которым были связаны его руки, он начал не спеша душить меня, с трудом сдерживая бушевавшую в нем ярость и восторг, которые испытывают все профессиональные убийцы, приканчивая жертву. Его широко раскрытые серые глаза оставались, впрочем, холодными, лишенными всякого выражения.

Так вот что видела Саманта перед тем, как он убил ее!..

— Тебе конец, Форсайт! — проговорил Трахнутый негромким, почти нежным шепотом. Он налегал на пояс всей тяжестью, и я уже чувствовал приближение обморока. Глаза вылезли из орбит, в ушах зазвенело...

Если бы Трахнутый душил меня рояльной струной, проволокой или хотя бы нормальной веревкой, сейчас бы он, а не я, рассказывал эту историю. Но витой шнур, служивший ему поясом, был слишком толстым и эластичным. Трахнутому был необходим больший рычаг, а для этого он должен был захлестнуть шнур вокруг моей шеи и тянуть за концы двумя руками.

Вместо этого он продолжал давить шнуром на мое горло, но я все еще был жив.

— Я все равно тебя убью! — прорычал Трахнутый, и я почувствовал на лице его дыхание. Приподняв мне голову, он продернул шнур между моим затылком и полом. Трахнутый проделал это довольно быстро, но этого хватило, чтобы я успел глотнуть воздуха. Я набрал его полные легкие и, в последнем, отчаянном усилии рванувшись вверх, укусил Трахнутого за щеку, отхватив зубами порядочный кусок.

Трахнутый завопил от неожиданности и боли, и я, пнув его своей окровавленной культей, сбросил его на пол. Трахнутый упал на спину, а я поспешно перекатился и встал на четвереньки.

— Джерри, Джерри, проснись! Тревога! Джерри, Кит, проснитесь! — заорал Трахнутый во все горло и, перевернувшись, пополз ко мне, задрав вверх окровавленное лицо.