Королева Шутника - Тамора Пирс

Повисло молчание. Али перевела дыхание. Скорее всего Виннамин не слышала, что говорили регенты. Ее глаза не отрывались от темнеющего входа в гавань. Но в глазах Нуритин Али увидела злые искорки. Если бы Имаджан продолжала говорить, возможно, старуха отвесила бы принцессе-регенту пощечину.

К тому моменту, когда городская стража выкрикнула свечной час после заката, люди на причале нервно зашевелились. Король должен был уже вернуться. Когда стража выкрикнула второй час после заката, все потеряли покой. Рубиньян отошел от группы женщин и слуг и махнул капитану стражи причалов. Когда он подбежал, Рубиньян что-то зашептал ему. Расстояние было слишком большим, стемнело, в неверном свете факелов Али не могла прочитать по губам, что он говорит, но это было уже не важно. Регенты должны были вести себя именно так, чтобы их ни в чем впоследствии не обвинили.

Вскоре вдоль гавани в обе стороны поскакали всадники. На галерах застучали в барабаны. Моряки в форме королевского флота бросились к кораблям. Али поразилась, как быстро они заняли свои места и отплыли.

В четвертом свечном часу парные маяки на Большой и Малой крепостях перешли от приглушенного света к ослепительному: на них будут ориентироваться всадники. Когда маги на маяках пустили свет на полную силу, Али закрыла глаза. Она поставила свое Зрение под такой угол, чтобы не ослепнуть как от света маяков, так и от магии, заключенной в них.

Когда она снова открыла глаза, она увидела маленький двухмачтовый корабль, который медленно заходил в гавань. Это был не «Риттевон». Али напрягла Зрение. Корабль изрядно потрепан. Одна мачта наполовину сломана; паруса изорваны в клочья. Горстка людей неуклюже передвигалась по палубе. Казалось, что движения доставляют им боль.

Маленькая ручка сжала локоть Али.

– Это королевский корабль? – спросила Дов.

Али покачала головой.

Две военные галеры устремились к покалеченному кораблю, чтобы взять его на буксир. Было слишком далеко, чтобы люди на берегу расслышали, о чем переговариваются на кораблях, но они видели, как галерные гребцы подгребли к кораблю и перекинули сходни. Люди с оружием перебежали по сходням, чтобы проверить, все ли в порядке на корабле. Али кивнула. Это было разумно: на неизвестном корабле мог прятаться кто угодно. Военные моряки не позволят кораблю приблизиться к берегу, пока капитаны галер не убедятся, что все в порядке.

Наконец, моряки привязали корабль к галерам. Галеры притащили корабль прямо туда, где должен был причалить «Риттевон». Али услышала шаги и обернулась. К причалу подходили придворные. Все были встревожены. Матери остальных трех мальчиков сгрудились вокруг Виннамин, то ли помогая ей встать, то ли черпая от нее силу. Принцесса Имаджан и принц Рубиньян вышли вперед, чтобы первыми встретить маленький корабль. Первый человек, вступивший на сходни, был Тайбур Сибигат. Его глаза покраснели и опухли. Плаща на нем не было, одежда порвалась. Через левый висок шел длинный шрам, вся правая сторона лица представляла собой сплошной багрово-черный синяк. Он прихрамывал, неся на руках тело Дайневона.

Люди в толпе застонали.

– Он же всего лишь ребенок! – крикнул кто-то. Вслед за Тайбуром поднялся моряк рэка. На руках он нес одного из друзей Дайневона, Ахарна Униуну. Ребенок был весь израненный, но живой. Родители побежали навстречу, отец схватил сына на руки, а мать рыдала и целовала малыша. Али узнала еще троих человек, спустившихся со сходней: двое были матросами с «Риттевона», один – королевский стражник. Его несли матросы-рэка. В буре он потерял полноги. У одного из королевских моряков была перевязана голова; у другого – перетянута ремнем рука. Моряки с корабля-спасителя были не в лучшем состоянии.

Тайбур отвернулся от регентов и подошел к семьям детей, которые не вернулись. Он, казалось, не понимал, что до сих пор держит на руках мертвого короля. Он посмотрел на них глазами, полными слез.

– Мне так жаль, – прошептал он.

– Как это случилось? – спросил лорд Лелин. Его жена и дочь заплакали.

– Шторм свалился словно ниоткуда, – ответил Тайбур, – сумасшедший ветер, водяные смерчи… Убийца кораблей. Мы были не одни, кто оказался там, – его голос сорвался, – простите меня. Мои ребята и я, мы пытались спасти их всех, но… – он посмотрел на тело, которое держал в руках, затем на матерей троих мальчиков, – мы даже не могли найти их тел.

– Мне тоже очень жаль, капитан, – срывающимся голосом сказала одна из дам, потерявшая сына. Ее муж обнял ее и увел.

– Мы должны идти домой, – Виннамин резко встала и выпрямилась. На бледном как мел лице горели темные глаза. – Мы должны… сказать людям… – Она протянула перед собой трясущиеся руки. Нуритин взяла одну, Дов другую.

Не попрощавшись с регентами, Балитанги ушли с пирса. Слуги и стражники тесной группой последовали за ними. Али с трудом поднялась. Обернувшись назад, она увидела выражение презрения на лице Имаджан и огромного горя на лице Тайбура. Лицо Рубиньяна не выражало ничего.

Кое-как они сообщили новость домашним и словно в тумане пошли переодеваться. Али смогла выскользнуть в потрепанный бурей сад. Как только Али вышла из дома, Трик и Секрет высунули головки из плеч и одновременно сжались.

– Так обнимаются темнята? – спросила Али с грустной улыбкой.

– Так обнимаются друзья, – сказал Трик. Они высунули головы еще дальше и прислонились к щекам Али. – Не плачем, но очень грустно, Али.

– Это решение я не принимала. Вы, может, думаете, мне легче, что все решилось без меня, но это не так, – Али нашла скамейку у пруда с лилиями и села. Мигом появились крылатые лошадки и стали тыкаться в нее носами. – Извините, – тихо сказала Али и погладила лошадок одну за другой, – если бы здесь был Нават, он сказал бы, что случилось. А я не знаю языка кударунгов.

Крохотная крылатая лошадка обняла ногу Али передними копытцами и сложила крылья. Али знала, что это означает у кударунгов. Она наклонилась, взяла лошадку на руки и побаюкала ее.

Секрет шевельнулся и стек вниз на скамейку рядом с Али. Маленький темненок покрутился, повертелся, превращаясь в миниатюрного кударунга. Как только форма была готова, Секрет подпрыгнул в воздух и смешался с остальными крылатыми лошадками. Он подлетел к жеребцу, вожаку стаи и рассказал ему, что случилось у Балитангов.

Али посмотрела в небо, которое слегка туманилось сквозь пелену заклинаний над домом и прилегающими землями.

– Киприот, – сказала она и провела рукой по гриве крылатой лошадки, – иди сюда, дорогой мой. И не в этой своей развеселой манере, типа «поцелуй меня в мою небритую щеку».

– Моя небритая щека может поблекнуть от такого пренебрежительного отношения к ней, – бог сидел на краю пруда, болтая ногами в воде. – Ты в последнее время что-то грубо стала меня звать, прошу заметить. Если бы у меня могла болеть голова, от тебя бы точно заболела.