Королева Шутника - Тамора Пирс

Али сидела между своим отцом, Георгом Купером, хозяином Пиратского Обрыва, и своей матерью, Аланной Львицей, леди-воином и Защитницей Торталланского короля. С этого места Али хорошо было видно братьев. Алан носил облачение оруженосца. Рыцарь, которому он служил, разрешил ему отправиться домой, чтобы помочь в организации свадьбы своей сестры-близнеца. Том держал на коленях Сарралин Салмалин и объяснял двухлетней девочке разницу между звездами и Луной, а Сарра сияла от радости. Рядом с ними Веролидайна Салмалин, известная как Дайна – Дикая Волшебница, нежно покачивала младенца Рикаша и тихо беседовала с целой толпой темнят, разместившихся перед ней на столе. Ее муж, маг Нумэйр, был погружен в беседу с дедушкой Али, официально главным агентом Торталла, Майлсом из Олау. Элени, хозяйка Олау, обсуждала с Наватом способы лечения птичьих болезней.

– Я никогда не думала, что ты это сделаешь, – заметила Аланна, усаживаясь в кресло.

Али потихоньку вздохнула, уверенная, что сейчас ей предстоит выслушать речь о том, как себя вести.

– Что сделаю, мама? – спросила Али, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало нетерпение. «Я вижу ее в последний раз, – выругала она себя. – И вполне могу выслушать от нее небольшую лекцию».

– Найдешь то, что захватит тебя, проникнет в твое сознание, – спокойно ответила Аланна, рассматривая стенную роспись в традициях рэка. – Найдешь страсть, которая подчинит тебя. Оставишь в дураках и себя, и нас.

– Меня трудно подчинить, – начала Али. Затем она посмотрела на мать, на морщинки в углах ее знаменитых фиолетовых глаз, на голубые жемчужины в ее ушах, подарок Али к дню зимнего солнцестояния, на ее обветренные и покрытые шрамами руки, лежащие на столе. Потихоньку чувство реальности происходящего покинуло Али. Ее рот задрожал. Мама права: Али нашла то, что ее подчинило, даже если она этого не показывала, совсем как ее мать.

– Я никогда не говорила, что ненавижу, когда ты права? – спросила она.

Аланна покачала головой:

– Нет. Насколько я помню, ты никогда не признавала моей правоты.

Еще одна волна огорчения захлестнула Али. И схлынула. Али увидела, как губы матери дрогнули в улыбке.

– С тех пор, как ты об этом заговорила. Особенно сейчас, мама, – сказала Али и протянула ей руку.

Аланна взяла ее за руку и поцеловала Али.

– Да благословит Богиня каждый твой день, – прошептала она. – Конечно же, Великая Мать слишком мудра, чтобы затаить недовольство только за то, что ты помогла ее брату.

Али попрощалась со своей семьей, крепко обняла каждого, запоминая их лица. К отцу она подошла в последнюю очередь. Привстав на цыпочки, Али прошептала:

– Папа, я бы хотела, чтобы все твои агенты уехали с Архипелага до конца месяца. Иначе я арестую их и вышлю домой.

Георг посмотрел на дочь, глаза его были полны изумления. Он вопросительно поднял брови.

Али знала, что он имеет в виду. Он просто завербует на Архипелаге новых людей, ведь это его работа. Недобро улыбнувшись, Али тоже подняла бровь.

Когда они вернулись в свои покои во дворце, Али вышла на веранду. Ее обдувал ветерок, развевая вокруг тела ночную рубашку.

– Ты найдешь способ увидеться с ними, а они – с тобой, – сказал Нават. – Ты не потеряна для них, а они – для тебя. Они всегда будут твоей стаей.

– Я знаю, – ответила Али, глядя в небо. Серебро луны и пятнышки звезд были такими же, как месяцы назад, до того, как боги устроили битву в Божественных государствах. Киприот занял свой трон, а Митрос и Богиня до сих пор ищут свои щиты.

– Я знаю. Нет причин, по которым мы не сможем увидеться, если будем осмотрительны. Хотя мы будем ужасно заняты.

– У нас полно работы, – согласился Нават. – Но будет время и для веселья. И для искрящегося праздника, и для домашней жизни, и для всех прочих вещей, которые делают жизнь интересной. Например, ты, если захочешь, сможешь сделать мою жизнь интересной прямо сейчас.

Али рассмеялась.

Нават улыбнулся ей, и это была улыбка мужчины, который любит женщину.

Али засыпала, а знакомый отрывистый голос нашептывал ей на ухо:

– Вот так, девочка. У тебя будет отдых. И Архипелаг даст тебе столько интересного, сколько сможешь выдержать.

Тут Киприот прибавил:

– И я тоже.