Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вообще, корпус, пройдя Буг, разбежался, со штабом корпуса шло не так много подразделений, в основном зенитчики и тылы. Охватили зону на пятьдесят километров слева и на пятьдесят справа и, разбившись на роты и взводы, посещали все деревушки, сёла, хутора и городки. Такой работе особенно был рад еврейский стрелковый полк: получив маршрут для своих действий, сразу умчались. Этими отрядами выбивались гарнизоны, разные армейские и полицейские подразделения, сжигались склады с тем, что нам не нужно.
По основной трассе шёл автопоток с грузами: тылы, в общем. Если было что интересное, то порожние грузовики колонной и с охранением выдвигались куда нужно, и дальше уже работали снабженцы корпуса, что среди трофеев в приоритете, они знали.
Кроме того, тут шла железнодорожная ветка от Бреста на Варшаву, а я ещё за две недели до этого рейда дал задание своему заму по ремонту сделать машину для уничтожения железной дороги. Даже намёк дал: мощный трактор и опускаемый крюк сзади, который будет ломать шпалы, и рельсы сами будут гнуться. Что-то такое и у немцев было под конец войны, но они использовали паровозы. Мои пять дней работали и выдали результат; пробная работа подтвердила, что хороший аппарат. Этот трактор «Коммунар» двигался с нами на трейлере, иначе бы не поспел, скорость маленькая.
И вот пока мы завтракали, этот трактор нас нагнал (его охранял пушечный броневик) и, пыхтя и ломая шпалы, пополз дальше. Железная дорога от трассы недалеко была, метрах в четырёхстах, хорошо видно. Наблюдая через окно штабного автобуса, как коптит дымом из выхлопной трубы «Коммунар», я услышал шум за спиной, обернулся к шифровальщику, поднявшемуся в салон и замершему с блокнотом и карандашом в руках, и сказал ему:
– Шифрограмма в штаб минской обороны. Лично в руки товарищу Жукову. «Я, генерал Сергеев, запрещаю задействовать свои подразделения, стоящие у Минска. В случае если подразделения будут выведены и погибнут, будет выдан приказ на ликвидацию генерала Жукова. Я за своих парней любому горло перегрызу». Моя подпись. Отправьте немедленно.
Шифровальщик, сосредоточено выслушав, угрюмо кивнул и ушёл, а командиры начали обсуждать мой приказ, но тихо, шёпотом. Тут был отдан приказ начать движение, и техника штаба корпуса последовала за боевыми подразделениями, идущими впереди. Кстати, две манёвренные группы как раз подошли к Седльце и присоединились к избиению остатков немецкого моторизованного подразделения. Пленные были взяты, информация получена и передана в штаб корпуса.
Это был головной батальон направляемой к нам пехотной дивизии. Вообще, формировался моторизованный полк, но не успели, в спешке он был оформлен как батальон, передан под командование комдива пехотной дивизии в качестве усиления, и по железной дороге их срочно начали перекидывать к нам. Подразделения самой дивизии, а это была 711-я пехотная дивизия, следуют за батальоном.
К сожалению, перехватить их не получится, в штаб дивизии уже передали, что они высадятся раньше. Ну да ладно, всё равно встретимся. В Седльце у нас отдых, сутки дам ребятам прийти в себя. Остальные подразделения корпуса и приданные силы встанут в тех городках и других населённых пунктах, где на тот момент будут находиться, тоже отдохнут. Однако не все.
Сейчас выполнялась операция «Чистое небо». Аэро дром у Седльце был захвачен, с десантниками находились два командира ВВС, которые всё осмотрели и дали сигнал в Минск, в штаб авиакорпуса. Аэродром был транспортный, больших запасов топлива на таких обычно нет, но здесь, к счастью, находился склад с бочками, который, видимо, недавно пополнили. Так что пока мы шли к городу, неподалёку пролетели три группы самолётов: штурмовой полк полного состава, эскадрилья истребителей на ЛаГГ-3 и восемь транспортных «юнкерсов» с механиками, техниками и грузами – всем тем, что необходимо для нормального функционирования авиачастей.
Сейчас наши лётчики заправятся и весь день, пока мы отдыхаем в Седльце, будут кошмарить всех вокруг, а особенно бить ту самую пехотную дивизию, пока она в эшелонах и не успела выгрузиться. Приказ уже ушёл. Истребительная эскадрилья прикрывает наши штурмовики, ну и сам город, где будут стоять части корпуса. Мы уже попадали под налёты, один вчера и три сегодня с утра. Сбили зенитками семь самолётов. Зениток у нас много: как-то подсчитали – на весь корпус триста двенадцать единиц.
Выспался я отлично. Мне подобрали каменный домик рядом с тем зданием, где временно разместился штаб корпуса, боевая работа там не прекращалась ни на минуту, просто одни командиры отдыхали, другие работали, так и менялись. Дом принадлежал командиру гарнизона, который погиб в боях за город, слуги разбежались, так что я спокойно тут разместился. Мой денщик и бойцы взвода обслуживания привели дом в порядок, постелили свежее постельное бельё. Отлично отдохнул. Сумина смотрю, ещё нет, он другую спальню занимал.
Завтрак уже был готов. Читая свежие шифрограммы, я хмыкал себе под нос: Жуков улетел сразу после инспекции сил у Минска. Вряд ли испугался, не тот он человек, просто убедился, что подвижных соединений там попросту нет. На завтрак у меня был отличный омлет, с гренками и овощами, а после я выпил чаю, обязательно с лимоном. Собравшись, надел свой камуфляжный костюм, отдающий мылом и свежестью: за ночь его постирали, высушили и погладили.
Покинув домик (а он хороший, сам бы в таком не отказался жить), я прошёл в штаб. Генерал Сумин уже находился там, тоже отдохнул, но пришёл раньше. Днём мы командовали попеременно: до обеда – он, я спал, после обеда я сменил его, а ночью мы отдыхали, в штабе оставались только дежурные офицеры, потому что ночью боевая работа наземными силами не велась.
– Есть свежие новости? – поинтересовался я, просматривая сводку по корпусу (сюда стекалась вся информация).
– Нет, особо срочных нет. Илы хорошо поработали бомбами и ракетами по идущей сюда пехотной дивизии, частично рассеяли, частично разбили, пока собирают, что осталось. Как доложила воздушная разведка, оборону строят: думают, мы на Варшаву идём. Да, мы час назад потеряли один связной самолёт, дотянул с дымом до одной из наших манёвренных групп. Самолёт сгорел, лётнабы живы. Это они доложили о дивизии немцев. Следователи по командирам из лагеря ещё работают, но за ночь две сотни уже отправили в
