Одиночество в Сети - Януш Вишневский

Из задумчивости ее вырвал голос гинеколога:

– Только не беспокойтесь. На этот раз мы за вами проследим, и все будет хорошо.

– Да, конечно, – смущенно пробормотала она, застегивая пуговицы на юбке. – Вы не могли бы точно сказать, когда… когда я забеременела?

– Я уже говорил вам. По моим оценкам, у вас шесть недель. Плюс-минус четверо суток.

Он заглянул в календарь, лежащий на столе.

– Приходите ко мне через неделю. В это же время. Нам надо будет установить подробный план, что мы будем делать во время беременности. Постарайтесь привыкнуть к мысли, что последние месяцы вы проведете на сохранении в клинике.

Врач встал из-за стола, подал ей руку и сказал:

– Избегайте стрессов и хорошо питайтесь.

Она вышла из его кабинета прямо на темную лестничную площадку, заполненную табачным дымом.

Опершись спиной на стену возле самой двери в кабинет, она тяжело дышала, с трудом ловя воздух. Через несколько секунд, держась за стену, она ощупью стала продвигаться к лифту.

«Плюс-минус четверо суток…» Эти слова гинеколога эхом отдавались у нее в голове.

ОН: «Уже прошло полтора месяца», – подумал он, глянув в календарь. Позвонил сам директор института и попросил его определить дату отпуска. В сущности, это был приказ.

– Вы уже четыре года не брали отпуск. Мне только что из администрации прислали официальное замечание. Так дальше продолжаться не может. У меня будут неприятности с профсоюзами. Съездите еще в Принстон, а потом – чтобы полтора месяца я вас здесь не видел. Так что завтра до двенадцати извольте сообщить мне дату вашего ухода в отпуск.

Ровно полтора месяца назад он прижал ее к себе в парижском аэропорту. Потом, сидя на скамейке, целовал ей запястья, глядя в ее полные слез глаза. А вечером она была нагая. Полностью нагая. И хоть он целовал ее всюду и помногу раз, сильней всего ему запомнились ее запястья.

Она прекрасна. Ошеломляюще прекрасна. Притом она чуткая, тонкая, романтичная и мудрая. Она восхитительна. Он не может забыть, как в ту ночь она, утомленная, вжалась в него спиной и ягодицами и прошептала:

– А знаешь, с тобой мне вспоминаются все стихи, которые когда-либо трогали меня.

Он прижал ее к себе, губами закопался в ее волосы. Они так дивно пахли.

– После того, что случилось с тем самолетом, у меня ощущение, будто мне подарили сегодня новую жизнь, – шепнул он.

Правую ее ладошку он прижал к губам. Стал ласково сосать ее пальцы. Один за другим. Прикасался к ним языком.

– И ты в ней с первого дня.

Его слюна мешалась со слезами. После того как ушла Наталья, он всегда плакал крупными слезами.

– И будешь в ней всегда, да?

Она не ответила. Дыхание у нее было ровное. Она спала.

ОНА: Она вышла из дома, где находился кабинет гинеколога, и села на металлическую скамейку возле песочницы. Достала мобильник. Набрала номер Аси.

– Мне надо с тобой встретиться, – произнесла она, даже не представившись. – Прямо сейчас.

Ася ни о чем не спрашивала. Сказала только, предварительно перекинувшись с кем-то несколькими словами:

– Через двадцать минут буду во «Фрета@Портер» на Старом Мясте. Там, где мы в последний раз были с Алицией. Помнишь?

Еще бы не помнить! Они там пили вино и весь вечер смотрели парижские фотографии. Смеялись, вспоминали. Она была такая счастливая. В какой-то момент все стало не важно. Она вышла на улицу. Набрала номер его рабочего телефона в Мюнхене и произнесла на автоответчик:

– Якуб, я пьяная. Но от вина только самую малость. А больше всего от воспоминаний. Спасибо тебе за то, что ты есть. И за то, что я могу быть.

Ася уже ждала, сидела за столиком в садике при кафе.

Она подсела к Асе, вся сжавшаяся, прижимая к груди сумочку.

– Этот Якуб обидел тебя, – начала Ася. Она с испугом посмотрела на подругу:

– Откуда ты знаешь про Якуба?

– Когда я во сне произносила имя какого-нибудь мужчины, то этот негодяй на следующий день женился на другой. Но это было страшно давно, – объяснила Ася без тени эмоции в голосе.

Ася не переставала ее удивлять. Получалось, что, несмотря ни на что, она плохо знает свою подругу.

– Нет, Якуб никого не способен обидеть. Это другая модель. Потому-то он так часто бывает печальным.

Ася прервала ее:

– Тогда рассказывай. Все. Я сказала мужу, что смогу вернуться только после полуночи. Последнее время он на все соглашается и даже бровью не ведет.

И она стала рассказывать. Все-все. Как познакомилась с ним. Какой он. Почему именно такой. О том, что она чувствует, когда он есть, и чего не чувствует, когда его нет. О пятницах до полудня и утрах в понедельник. Когда она закончила рассказывать о Наталье, Ася схватила ее за руку и попросила остановиться.

Она подозвала официанта:

– Двойной «Джек Дэниелс» и банку «Red Bull». Хорошо охлажденную.

Ася произнесла:

– Мне то же самое. И поторопитесь, пожалуйста. Только когда официант принес заказанное, она рассказала про рейс «TWA» и про то, что она пережила в аэропорту. В этот момент Ася придвинулась к ней и погладила ее по лицу.

– Помнишь, как мы встретились на вокзале в Варшаве перед отъездом в Париж? Меня привез на машине муж. Я была просто в ярости на него. Ты еще спросила, что произошло. Я ответила, что не хочу об этом говорить.

Она на миг умолкла. Взяла бокал.

– В ту ночь он пришел с какой-то их корпоративной вечеринки. Я уже спала. Он меня разбудил. Ему хотелось заняться со мной любовью. А у меня не было ни малейшего желания. Я уже не первую неделю не испытывала желания. Да и он тоже. Это был просто алкоголь. К тому же у меня был самый конец регул. А он совершенно неожиданно придвинулся ко мне, потянул за тесемку и выдернул тампон. Схватил меня за руки, как полицейский, собирающийся надеть наручники. Я ничего не могла поделать. Он вошел в меня. И после нескольких движений кончил. Тут же отвернулся и заснул. Оставил во мне свою сперму, как угорь оставляет молоки на икре, и заснул.

Она отхлебнула большой глоток.

– А через четыре ночи я привезла Якуба в его гостиницу и обнаженная легла в его постель, ожидая, когда он войдет в меня. Он надел презерватив. Но я губами сняла его. Я не хотела чувствовать его через резину. Я хотела чувствовать его таким, какой он есть. В ту ночь он входил в меня несколько раз.

Произнеся это, она заплакала.

– Ася, я только что была у гинеколога. Я беременна уже шесть недель. И не знаю, чей это ребенок.

Ася молча вглядывалась в нее. А она продолжала:

– Тогда в Париже я два раза не принимала таблетки. В первый раз, когда мы вернулись с того приема с вьетнамской свиньей, а второй – когда он прилетел в Париж.

Ася подняла руку и остановила ее. Потом достала мобильник, набрала номер.

– Ты сможешь принять ее прямо сейчас? Нет, до завтра ждать нельзя. Нет. Нет, я не могу тебе объяснить. Будем через полчаса, – произнесла она и отключила телефон.

– Сейчас едем к Мариушу. Это мой кузен. Он защитил диссертацию по гинекологии. Он примет тебя прямо сейчас. Ты должна точно знать.

Ася подозвала официанта, расплатилась и попросила вызвать такси.

Ася дожидалась ее в кафе напротив кабинета Мариуша.

– У него были четыре случая зачатия во время месячных. А также четыре случая зачатия у женщин, которые забывали на два дня о таблетках. Особенно если они пережили такой же шок, как я в аэропорту в Париже. А кроме того, он считает, судя по величине плода, что это ребенок моего мужа. Он сказал, что абсолютно уверен в том, что плод старше именно на эти четыре дня.

Ася молча выслушала ее и сказала:

– Ну, у нас хотя бы есть уверенность, что ты беременна. Но особенно не верь ему. Он страшно религиозный гинеколог. И если ты ему рассказала свою историю во всех подробностях, то сегодня ночью он не уснет. Он еще позвонит мне и будет «предостерегать» от общения с такими женщинами, как ты. Жена у него весит больше ста килограммов, он – гинеколог, ему тридцать два года и уже пять детей. Но специалист он превосходный.

Ася замолчала и вдруг шепотом спросила:

– Будешь делать аборт?

Холодный Асин прагматизм временами повергал ее в изумление. Но то была всего лишь маска. Она знала это со времен их поездки в Ним.

– Ни за что! Если я сейчас сделаю аборт, мне придется навсегда забыть о ребенке. Твой Мариуш тоже это подтвердил. Кстати, я его не спрашивала.

Зазвонил Асин мобильник.

– Нет, – ответила она. – Сидим в кафе напротив твоего кабинета. Нет, и позже звонить не надо. Я наизусть знаю, что ты хочешь мне сказать. Меня это не интересует. Нисколечко. И завтра тоже. До свидания.

Ася убрала телефон в сумку.

– Ты даже не представляешь, как я тебе завидую, – тихо произнесла она после недолгого молчания. – Будь я на твоем месте, я сейчас поехала бы домой, собрала бы самый большой чемодан, достала из комода паспорт, вызвала такси и поехала в аэропорт. Села бы там на скамейку и стала ждать самолета на Мюнхен. Даже если бы он вылетал через неделю.