Превращение - Кэрол Берг

Позже, любовь моя. Когда ты вернешься с победой. Казалось, что ее палец коснулся моих губ, не позволяя прозвучать имени, не позволяя разрушить созданное нами заклятие. Позже. Я не имею права проиграть. Теперь не имею. Я сконцентрировался на своей цели и шагнул через порог.

Мир, в котором я оказался, клонился к своему закату. Тяжелое небо низко нависало над серым огромным океаном. Единственным признаком жизни служила белая пена волн, выбегающих на полосу гальки. Ни птички в сером небе, ни кости или водоросли на берегу, по которым я мог бы судить, что жизнь здесь была хоть когда-то. Наверное, галька стала последним кусочком ландшафта, который еще не поглотил океан. Порыв ветра налетел на меня, как только я шагнул в дверной проем.

Я стоял на каменистом берегу между волнами и линией низких утесов, начинающихся почти сразу у кромки воды. Настойчивый шепот волн заглушало завывание ветра. Я с трудом различал предметы. Свет лишь изредка пробивался сквозь тучи. Я переключил восприятие и присел на корточки, ловя малейший признак присутствия демона. Ничто не двигалось, кроме волн. Я медленно побрел вдоль берега, вглядываясь в тени между камнями, пробуя на вкус соленый ветер, стараясь уловить первые звуки демонической музыки. Где-то здесь затаился Гэ Кайаллет. Он выжидал.

– Я – Смотритель, посланный Айфом, Гонителем Демонов, изгнать тебя из этого сосуда! Изыди! Убирайся! Он не твой. – Слова прозвучали и умерли. Растаяли в пустоте. Но они должны заставить демона принять форму и ответить.

Безрадостный смех раздался в ответ на мой вызов:

– Несколько поздновато для столь напыщенных речей, не находишь? Это мое место, и никакой червяк не посмеет изгнать меня отсюда. И уж точно не мой верный слуга, явившийся сюда выполнить то, что я приказал ему. Разве ты забыл свои мольбы, перед тем как я даровал тебе твою жалкую жизнь и добавил сил твоей душе?

Голос зла звучал в ничем не нарушаемой тишине. Но я уловил легкий вздох души, он был слишком тих, чтобы я смог услышать его, я почувствовал его как запах, он оставил вкус пепла на моем языке. Я улыбнулся этому звуку. Демон не знает, кто я. Александр держится.

Я не собирался вести спор с демоном. С каждым словом он узнавал бы обо мне все больше, лишая меня и без того незначительного преимущества. Вместо этого я вглядывался во тьму, ища проблески демонического огня, прислушиваясь к любому звуку, не похожему на звук волн или ветра. Никогда я не видел такой полной опустошенности. Неужели это все, что осталось от Александра? Бледный свет вспыхнул справа от меня, напомнив мне предупреждение Катрин. Я не мог позволить себе искать здесь Александра. Свет поглотила мгла, прежде чем я успел рассмотреть, что это было.

Полоска гальки все сужалась. Скоро останется только море. Я не собирался ступать в воду – место, известное своим коварством. Я снял плащ и рубаху и положил их на камень, на тот случай, если они понадобятся мне позже, и начал творить заклинание, вызывающее мое превращение. Когда плечи и спина заныли, я пошел обратно тем же путем, которым пришел, остановившись на большом валуне, чтобы мои уже появившиеся крылья почувствовали воздух. Последний миг превращения был самым опасным. Но вот я снова мог читать ветер и ловить его, чтобы подняться над водой и осмотреть мир сверху. Где же демон?

– Давай, слуга. Куда же ты пропал? – раздался шипящий голос внутри меня, равно как и снаружи. – Я чувствую, что ты выслеживаешь меня. К чему? Срок нашей сделки истекает, ты знал, что так произойдет, пора платить. Помоги мне завершить завоевание и склонись предо мной, возможно, ты останешься жить в новом, измененном мной мире.

Я видел сотни демонов за свою жизнь, некоторые из них входили в такой тесный контакт со своими сосудами зла, что они даже принимали их имена и их внешний вид. Но этот… Он вобрал в себя всю испорченность тысячи сосудов за долгий срок своего существования. Любое проявление зла или страха, питая, попадало в него. Он жил собственной жизнью, извращенной, испорченной, нечистой, которая сочилась из его пасти ненавистью ко всему. Наконец нашелся последний потерянный кусочек мозаики келидцев. Я не понимал, как Каставан так легко расстался с жизнью, чтобы позволить демону перейти в Александра. Но это был вовсе не Каставан. Вовсе не келидцы заставили служить себе демонов, совсем наоборот. Келидцы были всего лишь сочным куском для демонов, которые выросли настолько, что стремились к определенной цели и готовились занять свое место в чужом для них мире.

Я парил у кромки воды, вглядываясь в берег. И тут передо мной на противоположном конце галечной полоски заклубилась тьма. Исходящий от нее запах дал мне понять, что там именно тот, кого я ищу…

…В день, когда меня, полного ужаса, отвращения к себе и отчаяния, извлекли из гроба Балтара, меня заставили снимать одежду с погибших эззарийцев, которые пролежали на жаре все те дни, что я провел в гробу. Я верил, что этот запах, хуже которого нет ничего, навсегда останется со мной. Со временем все прошло, но теперь, когда я глядел на бесформенную тьму передо мной, я ощутил ту же вонь…

Я поднялся над водой, чтобы глотнуть свежего воздуха, превратил серебряный нож в длинный меч, сложил крылья за спиной и устремился на чудовище. Мне показалось, что оно не меньше Летнего Дворца Дерзи, но на самом деле оно было размером «всего лишь» с башню. Я не смог толком разглядеть его во тьме, но едва ли здесь взойдет солнце, чтобы помочь мне. Поэтому положился на собственные силы и неожиданность своего появления, всадив в монстра меч со всего размаха и со всей силы, приданной мне падением. Я быстро выдернул меч, взмыл в воздух и зашел с другой стороны. Чудовище было из плоти, а не из железа, тонкая, хотя и очень прочная кожа, обтягивала его мышцы. Когда я выдергивал меч, несколько пузырей вонючей жижи оказалось на моих руках, но рана тотчас же затянулась новой кожей, похожей на пленку остывающего жира на поверхности тухлого бульона.

Зверь передернулся, когда я вынимал меч в первый раз, когда я снова всадил его, раздался утробный звук, который я едва уловил человеческим ухом. От этого леденящего кровь вопля пот выступил у меня на лбу. Знойный воздух усиливал вонь демона.

Ударить. Выдернуть меч. Взмыть вверх. Сделать круг и снова ударить. И снова.

Ужасающий рев, раздавшийся в момент следующего удара, почти оглушил меня. Мне показалось, что в мое ухо воткнули нож. Что-то горячее потекло по щеке.

Снова. Ударить. Выдернуть меч.

На этот раз, когда я поднимался в воздух, темная толстая лапа потянулась за мной, разорвала мои штаны и каким-то усиком ощупала мою ногу. Ясно. Он задет. Я снова вонзил меч.

– Кто здесь? Я узнаю, кто ты! – Не важно, что одно мое ухо вышло из строя. Я услышал эти слова всем телом, а мир вокруг меня завибрировал от боли. Тьма завернулась сама в себя. Небо пошло пузырями. Океан позади меня выбросил вверх несколько фонтанчиков темной воды, исчезнувшей где-то в тучах. Откуда-то донесся беззвучный крик, полный такой тоски и безнадежности, что я едва не выронил меч и не рухнул в воду.

Александр. Его агония могла покончить с этим миром. Такое буйное помешательство делало невозможным для Айфа его работу. Ведь она удерживает все это у себя в голове. Каждое подобное проявление Александра грозило безумием и ей, она могла превратиться в часть этого мира, стать пейзажем. И я тоже стану его частью. Воды этого океана поглотят меня, камни сотрут меня в порошок. И если тянущаяся от нее ниточка порвется, мы оба окажемся потеряны здесь… а Александр останется безумным.

Справа от меня блеснул свет, но я не обратил на него внимания. Толстый ус обернулся вокруг моей лодыжки и тащил меня в мерцающий зеленый водоворот. Я рубанул по нему мечом, проклиная себя за невнимательность.

Забудь об Исанне. Забудь об Александре. Соберись, или ты умрешь.

– Раб! Это же мой собственный раб заявился сюда, воображая, что он воин.

Тембр голоса изменился. Вкрадчивость. Холодящая душу мягкость. Вгоняющая в ступор фамильярность. Я перестал слушать звук и улавливать смысл слов. Я взмыл над дрожащим чудовищем и приземлился на камни. Стоя среди останков зверя, я ударил вверх, в издающее зловоние пятно. Но, прежде чем я достиг его, оно исчезло.

– Поиграем в игру, раб? – Голос раздался со стороны моего оглохшего уха. – Давай, будет весело. Поймай меня. Покажи свое умение. – Смех за моей спиной заставил меня развернуться. Неподалеку от меня стоял человек, упираясь руками в бока. Его лицо было едва различимо во тьме, но я ни с кем не спутал бы этого высокого худощавого парня. Он попятился, смеясь, развернулся и побежал. Я поймал ветер и полетел за ним. Я пролетел вдоль всего берега, но его нигде не было. Тогда я поймал восходящий поток и взмыл над утесом.

Поверхность земли оставалась прежней. Умирающий, истерзанный пейзаж. Огромные груды камней, сваленных в беспорядке. Трещины и разломы, такие глубокие, что они выделялись в темноте красными пятнами, словно из земли сочилась кровь. Жар поднимался со дна этих трещин, сбивая меня с курса. Куда он ушел? Зачем вызвал меня на это соревнование?