Огненный волк. Книга 2: Князь волков - Елизавета Дворецкая

– Огнеяр! – повторила берегиня, как будто ей не хватало воздуха, а потом пронзительно вскрикнула.

Так могла бы кричать березка, над которой занесен топор, если бы боги дали ей голос. Она вспомнила! Огнеяр – Милава! Она увидела и его, и себя, какой она была раньше, ощутила горячее биение в груди – любовь ее не умерла, она только заснула, а он сумел разбудить ее.

Огнеяр подхватил ее на руки и снял с камня, поставил на землю рядом с собой. Берегиня дрожала и хотела отстраниться от него, как Снежная Дева от Ярилы, жар которого растопит и погубит ее. Огнеяр и сам был потрясен прикосновением к ней: в руках его было легчайшее, почти невесомое тело, казалось, сведи руки покрепче – и они встретятся, пройдя через нее. Она была прохладной, как вода летней реки, нежной, как березовый листок. И ее голубые глаза смотрели на него с безумием пробудившейся памяти – памяти человека в теле берегини. Два мира разрывали ее пополам, ей было жутко, она сама себя не понимала.

– Пусти меня! – дрожа, умоляла берегиня, а сама все смотрела в его темные глаза, горящие пламенем, словно не могла от них оторваться. – Не надо!

– Не бойся меня! – убеждал Огнеяр, желая обнять ее и держать покрепче, но боясь, что она и правда растает от этого.

Уж слишком они были разные, сын Подземной Тьмы и дочь Верхнего Неба. Но ведь оба они несли в себе человеческое, оба стояли на земле, на берегу реки, жизнетворящие стихии Земли и Воды дали им встретиться в первую ночь волшебного месяца кресеня.

– Нельзя, – с дрожью отвечала берегиня, не понимая его слов.

Подняв белую руку, она легко коснулась лица Огнеяра и тут же отдернула руку, словно обожглась. Он был слишком горяч для нее.

– Мне пора! – Берегиня оглядела небо, и на лице ее вдруг отразилось страдание. – Отец зовет меня! Мои сестры летят к нему!

Красная заря разливалась по небу, как пожар, от реки повеяло свежим утренним ветром, откуда-то издалека долетел пронзительный лебединый крик. И тут Огнеяр вспомнил о пелене Макоши.

– Посмотри, что я принес тебе, – сказал он и развернул пелену.

Берегиня опустила глаза, стала разглядывать тонкое белое полотно, искусно расшитое красными узорами. Вот Великая Мать подняла руки к Небу, взывая о дожде, вот опустила их к Земле, награждая ее животворящей силой. Берегиня пробежала пальцами по узорам вышивки – пелена непонятно завораживала ее, от нее трудно было отвести взгляд.

А Огнеяр развернул пелену пошире и набросил ее на плечи берегини. Она ахнула, вздрогнула, а Огнеяр мгновенно завернул ее всю в дар Богини-Матери и крепко обнял через пелену, стремясь передать ей часть своего огня, которого ему досталось слишком много. Больше, чем нужно одному человеку. Столько, что хватит на двоих.

Берегиня задрожала и забилась в его объятиях, вскрикнула, хотела вырваться, но горячие потоки огня уже охватили ее со всех сторон; они не жгли, а согревали, сразу во всем теле ее появилась какая-то новая жизнь, она ощутила быстрое движение крови, биение сердца, и снова закричала, потрясенная разом вспыхнувшими воспоминаниями. Это все когда-то было с ней, она была человеком, она носила в себе этот волшебный огонь.

С криком ужаса и мольбы она сама прижалась к Огнеяру, обхватила его плечи, насколько позволяла опутавшая ее пелена, словно искала у него защиты, просила удержать ее, не пустить снова в Верхнее Небо. Она не хотела возвращаться туда, вспомнив наконец-то все, что пережила когда-то на земле, осознав, кем она была и кем стала, и кто он, этот Сильный Зверь, кем он был для нее. Прежняя Милава проснулась, она больше не хотела быть берегиней.

И с восторгом она ощутила, что горячее тепло охватило все ее тело, что ноги прочно встали на землю, как когда-то давно, что в руках ее появилась сила и жар Огнеяра уже не отталкивает, а притягивает ее. Пелена Макоши, вышедшая из рук самой Великой Матери, вобравшая в себя огромную силу всех женщин-матерей, помогла ей удержаться на груди Всеобщей Матери Земли, могучий жизнеогонь Велесова сына влил тепло в ее невесомое тело. Никто другой на всем свете не смог бы этого сделать. Только он, сын Подземного Пламени, в котором жизнеогня хватало на двоих. Только он мог удержать на земле берегиню, дать ей тепло, но и сам не утратить его.

Вокруг посветлело, в земной мир пришло утро. Огнеяр ощущал в своих объятиях живое теплое тело девушки, не то что он недавно снял с камня. Это уже не была берегиня, это был человек с горячей кровью, он ощущал возле своей груди живое биение ее сердца. Весь мир изменился, ему казалось, что он не на земле уже, а попал в сам Надвечный Мир – только там может быть так чарующе ясен небосклон, так говорлива и весела река, так ярки и душисты травы. Такое счастье, какое наполняло его сейчас, возможно только в Надвечном Мире. Ему ли этого не знать?

Девушка медленно подняла голову, Огнеяр тут же склонился и заглянул ей в глаза. Он встретил живой человеческий взгляд, потрясенный, со слезами на ресницах. И лицо, поднятое к нему, было лицом Милавы. Она стала почти такой же, какой была раньше, но на ней сохранился отсвет красоты Верхнего Неба. Прежняя родня сказала бы, что она похорошела на диво, но Огнеяр этого не заметил. Ему казалось, что она была такой всегда.

– Милава! – шепотом позвал он и улыбнулся, не в силах сдержать переполнявшее его счастье. – Теперь-то ты меня вспомнила?

– Я никогда тебя не забывала, – ответила она, и слезы человеческого волнения и счастья потекли по нежным щекам названой дочери Дажьбога. – Я всегда о тебе помнила. Только во мне все спало. Я сама не знала, зачем я сюда пришла. Я забыла, как это – быть человеком. Там, – она коротко кивнула вверх, – не нужно любви, там ее нет. Пресветлый Дажьбог любит всех, кому дарит свой свет, но сердца там нет. Я думала, что всегда была берегиней. Там нет времени, всегда – это всегда. Если бы не ты – я бы не вспомнила никогда, всю вечность. Как же ты сюда попал?

– Я за тобой пришел. Я искал тебя. Я не мог без тебя быть человеком. Ты одна могла полюбить оборотня. Ты вспомнила, что ты меня любила?

– Вспомнила? – Милава улыбнулась, высвободила руку из-под пелены и ласково провела по его лицу. – Я не забывала. Я люблю тебя, как раньше. Даже больше. Теперь я лучше тебя понимаю, Сильный Зверь. Теперь я тоже видела Надвечный Мир.

Они сели на тот самый камень, держась за руки; Огнеяр не хотел ее выпустить, словно боялся, что она все-таки улетит. Но теперь она не могла улететь. Глядя в ее сияющие любовью и счастьем глаза, Огнеяр знал, что она и не хочет улетать. Теперь никто не сможет разлучить их, соединенных самим Надвечным Миром. И себя самого Огнеяр ощущал другим. Избыток огня, мешавший ему дышать, покинул его, он отдал его Милаве. И больше он не был один. Они сидели рядом, светлый день и темная ночь, и вместе они составили новый мир.