Убийства, в которые я влюблен - Алфред Хичкок

Но Ванс не радовался. Он был озадачен. Он взглянул на мертвое тело на полу квартиры Селви и произнес:

— Я не понимаю, Уоррен. Я просто не могу этого понять. Зачем тебе вздумалось убивать безобидного старика?

— Безобидного? Безобидного?

— Конечно. Безобидного. Это старый Орлингтон. Я знаю его давно.

— Ты знаешь его? — Селви был потрясен.

— Конечно. Я встречался с ним, когда работал в округе Беллэр. Сумасшедший старик, ходит и делает признания в совершении убийств. Но зачем убивать его, Уоррен? За что?

Артур Порджес

КАПКАН

В течение нескольких последних дней майор Хью Морли просыпался по утрам сразу после восхода солнца и путем замысловатых, болезненных манипуляций переносил свое искалеченное тело в кресло на колесах, стоявшее около кровати. Сидя в нем около окна, он мог наблюдать, как Геринг проползал мимо дома к маленькому ручью.

Прозвище, его собственное изобретение, казалось ему вполне подходящим, так как большая гремучая змея с алмазной спинкой была толстой, мишурно яркой и опасной. Подобно большинству диких существ, у змей существует своя территория и определенный ритуал, который они соблюдают с неукоснительным постоянством. Старая и мудрая, около пяти футов длиной и толщиной в человеческую руку, она научилась избегать людей. Если ей нужно было проползать мимо фермы, она это проделывала с той стороны, где ее вряд ли кто-нибудь мог заметить. Она не подозревала о наблюдателе наверху, который со скрытым удовлетворением следил за ее передвижениями. Змее нужна была вода. Год выдался сухой, и многие дикие животные, чтобы напиться, вынуждены были вторгаться в сады и на фермы. И Геринг проползал вблизи дома, так как между его норой под камнем и ручьем пролегала глубокая, заросшая канава, пересекать которую было бы сложно и долго.

— Точно по графику, как обычно, — пробормотал майор в то утро. Он знал, что с той же пунктуальностью и тем же путем гремучая змея будет возвращаться в середине дня — более рискованное предприятие, поскольку в это время более вероятно присутствие людей вокруг. Но на этой заросшей кустарником территории в пятьдесят акров, где жили только Морли, его сестра Грейс и его ненавистный зять Малколм Ланг, передвижение было легким, и Герингу почти нечего было опасаться. Женщина при виде толстой змеи убежала бы, визжа на весь дом, а змея бы тем временем ускользнула в укромное место. Что касается Ланга, то обычно он был в таком подпитии, что если бы и сумел заметить змею, то насчитал бы их сразу шесть.

У майора было основание ненавидеть своего зятя. Год назад, будучи пьяным, то есть в своем обычном состоянии, тот свернул с шоссе на проселочную дорогу на скорости шестьдесят пять миль, с ревом влетел во двор, практически не сбросив газ, и, налетев на Морли, отбросил его так, что тот пролетел двадцать с лишним футе» в воздухе и ударился в стену сарая. Если бы старые доски не треснули от удара, жертва бы не выжила. Теперь, мучаясь болью и будучи не способным даже спуститься без посторонней помощи со второго этажа, майор не считал благом то, что остался жив. До несчастного случая он был активным человеком, отличным охотником и рыболовом, и переход к созерцательному образу жизни инвалида давался с трудом. Ланг, что естественно в этом иррациональном мире, отделался небольшой царапиной на лбу, машина разбилась вдребезги.

Это преступление по пьянке было только последним и наихудшим из всех его деяний. Женившись на Грейс, Ланг основательно спутал все карты майору. И Морли, и его сестра унаследовали от отца большое количество ценных бумаг, но майор, по натуре биржевой игрок, вскоре потерял из своей доли все до последнего пенни. В результате он был рад жить вместе с Грейс, которая в свои тридцать два года, казалось, вряд ли когда-либо найдет себе мужа. Морли не учел притягательную силу денег. Она была крупной, пышной и очень медлительной в движениях. Он обнаружил, что ею легко управлять, и надеялся использовать ее ценные бумаги для пополнения семейного состояния — пока не появился Ланг. Привлекли ли его дом и наследство или то была истинная любовь, майор не мог утверждать наверное, но имел на этот счет свое мнение. Однако тут он ничего не мог поделать; коль скоро солидный мужчина захотел Грейс, она была только счастлива, и никаких советов ей не требовалось. Она сочла даже, что спасти Малколма от проклятия алкоголя — ее предназначение. Она была легкой жертвой. Протесты Морли не могли предотвратить проматывания Лангом значительной части ее состояния, но по крайней мере ему удавалось замедлить этот процесс, в результате чего Ланг оскорблял жену и в качестве наказания пил еще больше. В большинстве случаев Грейс вставала на сторону мужа.

После несчастного случая Морли получил от страховой компании двести долларов в месяц пожизненно, но, поскольку ему требовался уход, который, если его можно было вообще получить за деньги, стоил бы значительно больше этой суммы, он должен был с кем-то жить. Вынужденный жить в одном доме с человеком, который сделал его инвалидом, он не обязан был быть от этого в восторге, и ненависть его росла. Он видел, как Ланг безобразно обращается с беспомощной Грейс, которая готова была терпеть мужа — пьяницу и сутенера, напивающегося в стельку и растрачивающего ее деньги — деньги, за которые майор считал себя частично ответственным, даже если отец оставил эту часть сестре.

По истечении нескольких месяцев этого малоприятного существования Морли пришла в голову мысль об убийстве. Это средство выхода из создавшегося положения. Если бы можно было навечно устранить Ланг а, причем так, чтобы ни на Грейс, ни на него подозрение не пало, жизнь стала бы терпимей. Будучи больше не в состоянии заниматься охотой или рыбной ловлей, Морли мог бы найти утешение в игре на бирже и, как он искренне надеялся, восстановить состояние Грейс, несколько истощившееся, но все еще солидное.

Но для искалеченного человека, прикованного к инвалидному креслу, убийство активного противника, который держится на расстоянии, представляло сложную проблему. Майор, опытный стрелок, мог взять свою винтовку и всадить в Ланга кусок свинца с любого расстояния в пределах трехсот ярдов, прямо из окна, но это означало бы подвергнуться высшей мере наказания в газовой камере. Нет, идея состояла в том, чтобы избавиться от этой свиньи и не быть пойманным. Вот туг-то и требуется Геринг. Все дело в том, как в нужных обстоятельствах свести вместе змею и жертву, и Морли разработал превосходный план.

Сегодня наступил тот самый день. Грейс отправлялась в город. Ланг собирался остаться дома, и, если расчет Морли окажется верен, он вдребезги напьется. Морли надеялся, что Геринг содержит в себе яд в том количестве, которое можно предполагать по его размерам. Если так, то-Ланг не успеет понять, что происходит; алкоголь ускорит смерть, расширив сосуды и быстро распространив яд по всему телу. Это очень важно. Майору не нужно было, чтобы парень вошел в дом и, может быть, даже оставил записку, которую убийца не смог бы уничтожить, не будучи в состоянии спуститься.

Грейс принесла наверх ланч.

— Я сейчас уезжаю, дорогой, — сказала она. — Здесь есть лишнее печенье на случай, если ты захочешь попозже сварить кофе на плитке. Если понадобится что-нибудь еще, — добавила она неуверенно, — Малколм будет здесь; позови его.

— Малколм! — громыхнул майор так, чтобы Ланг слышал его. — Ты еще и на милю не отъедешь, как этот забулдыга в стельку напьется.

Она испуганно вздрогнула.

— Пожалуйста, дорогой, ну не надо. Он так переживает из-за… из-за всего.

— Ха! — хмыкнул Морли. Он похлопал по ее большой, мягкой руке. — Не беспокойся обо мне; хорошенько развлекись в городе, скупи там все!

Поев более торопливо, чем обычно, майор подъехал в кресле к окну. Конечно же, Ланг вышел с пинтой лучшего виски и растянулся на лежаке всего в нескольких ярдах от дома, где тень эвкалипта защищала его от майского солнца.

Первый винтик встал на свое место, с облегчением отметил Морли. Если бы его зять решил напиться дома, то замысел на этот раз бы не удался.

Пропустив четыре быстрых, больших глотка, Малколм взглянул вверх на калеку и прокричал;

— Никто мне не будет указывать, когда пить! — В его голосе уже появилась некоторая сипловатость. «Он даже ничего не поел, — с ликованием сказал себе майор. — Эта свинья мгновенно отключится!»

Вскоре этот прогноз подтвердился. С побагровевшим лицом, хрипло дыша, Ланг откинулся на стуле и забыл об окружающем. Маловероятно, что смерть даже в столь ужасной форме вернет его к действительности до того, как сердце навсегда остановится. По крайней мере, Морли надеялся на это.

Час спустя появился Геринг, возвращавшийся с водопоя и охоты у ручья. Сидя у бокового окна, майор был наготове. Он вооружился удилищем длиной в девять футов с катушкой, на которую была намотана двадцатифутовая нейлоновая леска. На конце лески находилась тщательно завязанная петля. Она должна была туго продвигаться по леске и оставаться открытой, но быть свободной настолько, чтобы затянуться, когда он дернет леску.