Камень - Станислав Николаевич Минин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-а… — протянула Инга Юсупова. — Красиво написано, Анька постаралась!
— Так фамилия стоит некой Свиридовой?.. — возразил я.
— Это ее творческий псевдоним, еще со школьной газеты, — пояснил мне Андрей Долгорукий.
Наш диалог прервало новое сообщение от Шереметьевой уже с другой ссылкой. Оказалось, что ее статью разместили еще и на официальном портале Москвы — «Москва. ри», в разделе «Культурная жизнь столицы». Обсудить еще и это мы не успели — телефон Андрея пискнул новым сообщением, он усмехнулся и сказал:
— Мария спрашивает, видели ли мы статью Аньки?
— Ответь ей, — не растерялась Юсупова, — что мы все с Анькой эту статью и писали, пусть завидует!
— Не слушай ее, Андрей! — махнула на подружку Наталья Долгорукая. — Напиши, что видели и сами обалдели!
Не забыл я переслать ссылки Сашке Петрову, Прохору и Алексии.
К началу третьей пары многие однокурсники стали на нас поглядывать — портал «Москва. ри» пользовался достаточно большой популярностью, в том числе и в студенческой среде. Юсупова, а вслед за ней и Долгорукая в очередной раз примерили на себя маски королев — движения стали плавными и величавыми, головы чуть откинулись назад, а во взгляде так и сквозило равнодушие и презрение к окружающему миру. Мы с Андреем еле сдерживали смех, наблюдая за всеми этими метаморфозами.
Когда после четвертой пары спустились в кафе, Шереметьева была уже там.
— Как вам? — Аня вся лучилась довольством. — Ты просто молодец! — похвалил ее Андрей. — Статья получилась отличной!
Мы с Долгорукой и Юсуповой присоединились к поздравлениям, а молодая журналистка, хитро улыбаясь, спросила меня:
— Алексей, как теперь тебе наш образ? После вчерашнего показа и сегодняшней статьи?
— Теперь верю, что вам, девушки, не чуждо и высокое искусство! — улыбнулся я.
Наши красавицы переглянулись между собой и рассмеялись, после чего Юсупова выдала:
— Я даже и не знаю теперь, как завтра в «Метрополию» пойду, если там по стенам картины не будут развешаны и Чайковского со Стравинским оркестр исполнять не будет!
— Если захочешь, Инга, мы с сестрой тебе можем обеспечить и не такой вечерок! — засмеялся Долгорукий, а Наташа закивала. — Анька еще одну статью напишет с подробным описанием сего действа с тобой в главной роли! Потом только не обижайся, если женихи даже на твое приданое вестись не будут!
— Это да… — кивнула Юсупова. — Такой культурной быть даже для меня слишком! — И без перехода добавила: — Шереметьева, давай подробности! Как умудрилась еще и на «Москва. ри» засветиться?
Оказалось, что девушка вчера вечером, когда вернулась с выставки, начала рассказывать все родителям, которые с интересом ее выслушали. Отец предложил ей написать статью о показе, пока свежи впечатления, которую можно будет опубликовать, а мама принялась уговаривать мужа посетить галерею. До двенадцати ночи Анна писала статью, которую и отдала главе семейства. Шереметьев пообещал утром передать ее главному редактору «Московских ведомостей». Тот, в свою очередь, слегка поправив текст, отправил его в пресс-службу императорского рода на согласование, по причине того, что упоминалась великая княжна Мария. Ответ пришел буквально в течение часа, с пометкой, что данная статья со ссылкой на источник будет размещена и на «Москва. ри».
— Думаю, — закончила Аня, — и Романовы совсем не против создать для младшего поколения образ интеллектуалов!
— Фи, Анька! — деланно скривилась Наталья Долгорукая. — Не будь такой циничной!
После этих слов у меня в кармане завибрировал телефон. Звонил дед. Я демонстративно показал имя абонента Шереметьевой, у которой улыбка начала медленно сползать с лица.
— Слушаю, деда!
— Лешка, статью читал? — голос главы рода был строг, а не ласков, что внушало определенный оптимизм.
— Да, — кратко ответил я.
— Так вот, — продолжил дед, — очень многие сделали вывод, что эта галерея и сам Хмельницкий имеют к нашему роду какое-то отношение, тем более что я там звучу как меценат. Мне уже надоело отвечать на телефонные звонки хороших знакомых и тех, кто породовитее, и переносить разговор на следующую неделю. Все обращаются с просьбой устроить такой же показ, от которого в восторге сама великая княжна Мария и ее друзья. Да еще галерист этот, Трифонов, на пару с Хмельницким позвонили: их тоже звонками уже достали, трубки не берут, да еще обычные посетители выстроились в огромную очередь! Эти два деятеля просятся временно под крыло рода, да еще и боятся отказать кому-нибудь не тому. Я высылаю туда эсбэ для наведения порядка, вешаю герб на вход, а все административные функции передаю одному нашему толковому человечку. Шереметьевой своей передай, что я очень зол, но свою долю за рекламу она получит. Пока. — Дед положил трубку.
Убрав телефон в карман, я поднял глаза на напряженные лица моих друзей и тяжело вздохнул.
— Лешка, не томи! — попросила Шереметьева.
— Короче… Дед на тебя, Аня, очень зол! — Я сделал театральную паузу, а Шереметьева расстроилась еще больше. — Но сказал, что долю свою за рекламу ты получишь, — успокоил я ее и начал пересказывать остальное.
По ходу моего повествования лица ребят светлели, а Юсупова не удержалась и прокомментировала:
— Такими темпами, Анька, на портрет работы Петрова и накопишь!
— Уж будь уверена, Инга! — усмехнулась Шереметьева. — Мне теперь Александр еще и за рекламу должен! Первый портрет точно будет моим!
В перепалку вмешался Андрей:
— Вам мало того, что вчера озвучил Михаил Николаевич? — Долгорукий вопросительно изогнул бровь. — Да после этой статьи и
