Рандеву с Валтасаром - Чингиз Абдуллаев

— Что вы говорите! — воскликнула она. — Получается, что я помогла Бискарги убить Темелиса!

— И не только его, — сказал Дронго. — Именно вам принес свой пистолет Альваро после того, как застрелил Густафсона. Я все время думал, каким образом можно было спрятать пистолет, и только недавно это мне подсказала Мэрриет. Я узнал, что вы отправили несколько посылок с книгами в Берлин. Не сомневаюсь, что там будет найден пистолет, — из которого Бискарги стрелял в Густафсона.

— Не говорите ерунды, я лучше уйду, — она попыталась подняться.

— Не нужно, — сказал он. — по моей просьбе ваша посылка уже проверена. Там нашли пистолет.

Она замерла. Взглянула на него, все еще не веря в случившееся. Попыталась улыбнуться, но улыбка получилось вымученной.

— Я для этого и попросил вас остаться, — продолжал Дронго. — Вы помогли Бискарги в Мадриде, поэтому, когда мы проверяли в Лилле весь багаж, в его чемодане оружия не оказалось. Потом он получил другой пистолет, и я не мог понять, откуда он у него взялся. Поверить в существование связного, который ездит с нами по Европе и снабжает Альваро пистолетами, было бы наивно. Но мне помогла ваша подруга Мэрриет. Она вспомнила, что в Ганновере вы получили посылку. Вероятно, там был второй пистолет, предназначенный для Бискарги. Первый вы отправили в Берлин, а второй вручили Альваро.

Она молчала. Смотрела на него и молчала.

— Кроме того, я вспомнил, что именно вы были соседкой Темелиса в Мадриде. Очевидно, пуговицу Бискарги подбросил по вашему предложению. Ведь Темелис мог видеть, к кому именно входил Бискарги, когда избавлялся от оружия после убийства. Все должны были думать, что убийцей был Стефан Шпрингер, который оказался соседом Темелиса в мадридском отеле. На самом же деле Бискарги, очевидно, шел к вам, и несчастный грек это видел. И именно для того, чтобы отвести подозрение от вас, Бискарги подбросил пуговицу и оставил щетку под умывальником, чтобы мы нашли ее вместе с пуговицей. Правда, потом Мехмед Селимович несколько спутал ваши планы. Кстати, вы тоже были в саду, когда я разговаривал с Густафсоном. И теперь я не уверен, что все детали его убийства придумал только Альваро Бискарги. Здесь чувствуется присутствие и более изощренного женского ума.

— Хватит! — резко сказала она. — Я все поняла. У вас все равно нет доказательств.

— А пистолет в Берлине, найденный в вашей посылке? — спросил Дронго. — Вы не считаете это главной уликой?

— Вы действительно нашли там оружие? — она все еще не верила в свой провал.

— А вы как думаете?

Словно некая натянутая струна лопнула, и она вдруг обмякла. Он увидел в ее глазах растерянность и страх.

— Что теперь со мной будет? — неожиданно спросила она, и это было равносильно признанию.

— Кто вас нанял?

— Фонд стратегических исследований Востока. Он находится в Штутгарте, — пояснила Мулайма. — Впрочем, вы и без меня все узнаете. Они наняли и Бискарги, и этого дурака Густафсона.

— Это вы разработали план его убийства?

— Нет, Бискарги, — чуть помедлив, ответила она, и он уловил колебание в ее голосе.

— И Темелиса убивал тоже только Бискарги? — немного насмешливо спросил Дронго.

Она не стала отвечать, уловив в его голосе насмешку.

— Вот и все, — сказал он, словно подводя итог. — Зачем вы на это пошли?

— А зачем вообще люди что-то делают? Деньги, — пожала она плечами. — Мне казалось, что это нетрудно. Нужно было только помогать Бискарги. Я должна была получить еще одну посылку в Москве. И подробный план действий.

— Деньги, — повторил Дронго, словно пробуя это слово на вкус.

— Можно подумать, что вы не получаете денег за свою грязную работу, — сорвалась она на почти истерический выкрик.

— Получаю, — согласился Дронго, — и действительно за очень грязную работу. Я служу ассенизатором, очищаю наш мир от грязи.

Она не заплакала даже после таких слов. Только моргнула, словно он ударил ее. Дронго снова закрыл глаза.

— Уходите, — неожиданно сказал он.

— Что? — не поверила она.

— Уходите, — повторил он, открывая глаза, — я блефовал. Никто не проверял вашу посылку. Но ее обязательно проверят в Берлине. У вас есть два дня, чтобы уехать из Европы. Потом вас будет искать «Интерпол».

— Блефовали?!

Мулайма вскочила, сжимая кулачки. Кажется, она готова была его убить.

— Но я ведь оказался прав, — угрюмо выговорил Дронго, — если бы я попросил кого-нибудь заглянуть в вашу посылку, вы бы сейчас не сидели со мной, а находились в тюремной камере.

— Какой вы благодетель, — произнесла она с иронией.

— Нет, — ответил Дронго, — я не благодетель. Я всего лишь растерявшийся человек, который не знает, как ему поступить. Уходите, — снова повторил он, — иначе я передумаю. Если хотите, ради вас я даже решился на такую ересь.

— Летнюю ересь. — неожиданно произнесла она с явном насмешкой. — Всего хорошего, мистер супераналитик! Счастливо оставаться. Не могу сказать, что была рада нашему знакомству.

Впервые в жизни он не встал, прощаясь с женщиной.

— Прощайте, Мулайма, — сказал он негромко, — надеюсь, что вам удастся уехать. И помните: у вас только два дня.

Она отступала, пятясь назад. Затем повернулась и побежала. Он смотрел ей вслед. «Красивая женщина, — подумал Дронго. — И так все печально закончилось». Неожиданно на повороте она обернулась и закричала:

— Я соврала! Я была рада нашему знакомству. Прощайте. И спасибо вам за ваше понимание.

В отель он возвращался один. Сидя в такси, он дремал. Все было слишком тяжело и слишком необычно. Вейдеманис, позвонив сегодня утром, передал последние новости из Москвы. Генерал Городцов отправлен послом в Новую Зеландию, а Баширов и Хоромин переведены из органов ФСБ в Службу внешней разведки. Мирза Меликов получил по решению суда пожизненное заключение без права обжалования приговора, но, кажется, выиграл больше других.

На следующий день вечером в номер Дронго пришел Пацоха. Впервые за все время он был одет в цивильный костюм и выглядел непривычно тихим и спокойным. Не было прежних шуток и анекдотов, к которым все так привыкли. Пацоха долго молчал, а потом сказал:

— Пропала одна участница нашего «Экспресса». Мы опросили всех и выяснили, что последним, кто видел Мулайму Сингх, был ты. Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я думаю, она уехала, — ответил Дронго. — Наверное, ее уже нет в Польше.

— И ты мне только сейчас об этом говоришь? — спросил Пацоха без гнева.

— Да, — кивнул Дронго, — с меня достаточно истории с Мехмедом Селимовичем. Я думаю, что она уже уехала, — повторил он, глядя куда-то перед собой.

Пацоха поднялся. Постоял. И потом спросил:

— Это была она?

— Не знаю, — ответил Дронго. — Я действительно ничего больше не знаю. Извини меня, Яцек, но мне кажется, что все уже давно закончилось. А мы с тобой просто ищем несуществующие тени.

— Тени, — повторил Пацоха. — Ты очень странный человек, Дронго. Я никогда не встречал таких людей. Но я рад, что мы познакомились. Можешь считать, что у тебя в Варшаве есть еще один друг.

Дронго поднялся и пожал руку этому удивительному человеку, с которым он подружился за последние несколько недель.

БЕРЛИН. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ. 16 ИЮЛЯ

Рано или поздно он должен был наступить, последний день этой невероятной поездки через Европу, через весь континент. От Лиссабона до Москвы и обратно до Берлина. Вечером шестнадцатого июля была назначена встреча участников беспримерного турне с председателем немецкого бундестага. Немецкий оргкомитет организовал эту встречу в большом зале, расположенном рядом со знаменитым «Фридрихштадтпалас».

В Берлине стояла дождливая погода. Участники подтягивались к залу небольшими группами. Всем было немного грустно от того, что закончился некий период в их жизни, была перевернута еще одна ее страница. Многие прощались со слезами на глазах, обменивались адресами, обнимались и плакали. Их удивительная поездка осуществилась вопреки всем препонам, интригам, заговорам и покушениям, вопреки новым границам, появившимся в Европе, и попыткам вновь провести линию разделения на едином континенте. Эта поездка дала возможность пообщаться интеллектуалам многих стран — от Португалии до Кавказа. Об этом говорили все участники встречи.

Дронго стоял в стороне, когда оркестр заиграл пьесу Гленна Миллера. Затем последовали джазовые композиции. Он подошел к дирижеру и попросил сыграть своего любимого Армстронга. Он видел, как трогательно прощались участники встречи, — все, кто приехал в Берлин. Дронго вдруг вспомнил, что последний танец он обещал Мулайме Сингх.

«Как все это глупо», — горько подумал он. Медленно подошел к столику, где сидели представители Литвы. В Берлин приехали несколько девушек, помогавших участникам «Экспресса» во время их пребывания в Прибалтике. Одну из этих девушек он пригласил на танец. Когда танец закончился, он отвел ее на место. Неожиданно он увидел, что за столом сидят Бондаренко, Вотанова и Семухович. Он вспомнил, как Катя однажды обиделась на него, и, подойдя, обратился к Андрею Бондаренко с просьбой разрешить пригласить на последний танец его супругу.