Ковпак - Теодор Гладков

В годы Великой Отечественной войны Е. К. Пащенко прошла в составе нашего Путивльского партизанского отряда, выросшего в соединение партизанских отрядов Сумской области, а затем — в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию, — боевыми рейдами по тылам врага на территории 9 областей Украины, 3 — Российской Федерации, 4 — Белоруссии и 2 воеводств Польши.

Она участвовала в большинстве боев, которые проводило соединение. Отдельные сведения о боевых делах Е. К. Пащенко сохранились в госархивах УССР.

Так, 17 июля 1942 г., в бою возле села Дубовичи Глуховского района Сумской области медсестра Евдокия Пащенко под сильным огнем противника оказала первую помощь 4 раненым бойцам и вынесла их с оружием с поля боя. Перевязывая четвертого из них, Пащенко увидела приближающееся отделение противника. Гранатами, взятыми у раненого бойца, и его автоматом она заставила фашистов отступить.

28 июля 1942 г. в бою за село Старая Гута той же области медсестра Пащенко без оружия ворвалась вместе с передовыми бойцами в расположение противника и, захватив винтовку убитого фашиста, уничтожила 3 гитлеровцев.

23 декабря 1943 года в бою за село Глушкевичи Гомельской области Белорусской ССР она убила трех фашистов. В бою за село Букча той же области 24 декабря 1943 года Пащенко под сильным пулеметным и минометным огнем противника оказала первую помощь трем раненым товарищам и вынесла их с поля боя. Тут же она была контужена, но оставалась в строю до окончания боевой операции.

Из-за контузии ее пришлось перевести в главную санитарную часть соединения, где она и работала хирургической сестрой. В тяжелейших условиях рейда соединения в Карпаты (июнь — сентябрь 1943 г.) хирургическая сестра Е. К. Пащенко спасла жизнь десяткам раненых бойцов.

При возвращении 1-й Украинской дивизии из Польши весной 1944 года, после форсирования реки вброд, Пащенко простудилась, тяжело заболела и была отправлена на Большую землю — в г. Киев. По излечении в партизанском госпитале она в октябре 1944 года вернулась в строй и вплоть до 1947 года участвовала в боях с украинскими буржуазными националистами, орудовавшими в Тернопольской области.

Замечательные личные качества Евдокии Кузьминичны Пащенко — этой скромной и мужественной женщины — высоко развитое чувство товарищества и долга перед Родиной обеспечили ей глубокое уважение всего личного состава дивизии.

Учитывая заслуги Е. К. Пащенко-Деяновой перед нашей Советской Родиной в годы Великой Отечественной войны, прошу рассмотреть вопрос о назначении ей персональной пенсии.

О результатах рассмотрения убедительно прошу Вас сообщить мне».

Хорошее, доброе письмо послал Сидор Артемьевич Е. К. Пащенко и ее мужу:

«Здравствуйте, дорогие Евдокия Кузьминична и Иван Ильич! Спасибо, что вспомнили своего бывшего командира и написали письмо. Меня огорчило то, что Евдокия Кузьминична и дети часто болеют. Что же касается пенсии, то я, со своей стороны, сделал все от меня зависящее — то есть в архивах были отысканы документы о боевой деятельности Евдокии Кузьминичны, на основании которых я послал подробное письмо председателю исполкома Свердловского областного Совета депутатов трудящихся с просьбой о назначении ей пенсии. Письмо отослано 27 февраля 1965 г. за № К-11.

О результатах решения этого вопроса прошу Вас поставить меня в известность.

Почти ежегодно партизаны нашего соединения собираются на традиционные встречи. Несколько раз собирались в Путивле, летом 1963 года — в Яремче, по случаю ознаменования 20-летия Карпатского рейда были в Делятине. В прошлом году собирались на Припяти. На эти встречи съезжаются наши партизаны с разных концов Советского Союза, Каждому очень приятно через столько лет встретиться со своими бывшими товарищами.

Много за это время воды утекло. Многих из наших друзей уже нет в живых. Умерли Миша Андросов, Сергей Анисимов, Петр Петрович Вершигора, Саша Ленкин, Василий Терехов, Тимофей Амвросиевич Строкач, Алексей Ильич Коренев, Михаил Иванович Павловский.

Высылаю вам свою книгу «Солдаты Малой земли», правда, на украинском языке, на русском, к сожалению, нет. Эта книга охватывает период нашей борьбы на территории севера Сумщины и в районе Брянских лесов. Сейчас я работаю над второй частью — «Походы по Правобережью».

Желаю вам всем крепкого здоровья, счастья в жизни и всего самого наилучшего.

С партизанским приветом С. Ковпак».

30 апреля того же года Свердловск известил Ковпака, что Евдокии Кузьминичне Пащенко назначена персональная пенсия.

Однажды в Киев на экскурсию прибыла большая группа ленинградских пионеров. Они попросились на прием к дедушке Ковпаку. В это время Сидор Артемьевич был болен. Но маленьких путешественников он принял. Их оживленная беседа длилась более часа. А когда дети ушли, помолодевший и бодрый Дед сказал пионервожатому:

— Говоришь, дети счастливы? И я счастлив. Счастье в том, чтобы делать других счастливыми. Вот в чем счастье человека…

«КАКОВ ЕСТЬ — ВОТ И ВЕСЬ СВЕТ…»

— Ты весел, значит, и сердце у тебя доброе, — так нередко говорил Ковпак людям, им почитаемым и ему по-настоящему симпатичным. Старику, наверное, и в голову ни разу не пришло, что он сам — первый из этой породы.

Искренний, от полноты души смех, острое, наперченное словцо, не всегда удобное для воспроизведения в печати, — все это люди, знавшие Ковпака, считали неотъемлемым от его личности. Всяким видели Ковпака: и благодушным, и расстроенным, и обозленным, и грустным, и озабоченным. Обуревавшие его чувства соответственнно отображались на его подвижном, выразительном лице, которое, однако, становилось непроницаемо-каменным, если Дед почему-либо хотел скрыть свое настроение от окружающих. И все-таки самым характерным (хотя и не самым частым) расположением духа Ковпака было благожелательное лукавство. Немыслимо представить старика без его жизнерадостного смеха, красноречивой ухмылки (порой ох какой ядовитой!), метких и всегда к месту шуток, обычно незлобивых, но иногда убийственных. Этот великий жизнелюб был по своему характеру артистичен от природы. И так дружелюбно, заботливо и лукаво смотрел в глава, что Диденко тотчас сдавался.

— Будь по-вашему, Сидор Артемьевич.

Они подружились крепко и прочно. Причем сразу же, легко и естественно. Первое, что поразило Диденко, — это редкостная догадливость Ковпака. Дед позировал впервые в жизни, но скульптору ни разу не пришлось что-то втолковывать ему, приобщая к тому, что для самого Диденко было прописной истиной его профессии. Ковпак интуитивно, своим удивительным чутьем безошибочно угадывал, что именно требуется от него скульптору. Во время продолжительных сеансов Ковпак бывал, как никогда, словоохотлив, рассказывал много и живописно. Как-то, правда, откровенно спросил: