Семя ветра - Александр Зорич

– Он остался жив и вместе с другими мятежниками, которым судьба подарила жизнь, отправился на свой остров.

– У меня давние счеты с этим выкормышем гадюки, – отвечал Нисоред. – Вот уже шестнадцать лет, как я удалился от земных дел, чтобы совершенствоваться в искусствах, не терпящих суеты. Но мысли о мести сыну Шаль-Кевра гложут меня, словно поганые черви. Они – главное препятствие на пути к Великому Освобождению.

– Так мсти же, Нисоред, и путь снова станет открыт! – слова Герфегеста не были пустым сотрясением воздуха. Он сам пр ошел по пути мести и отведал крови своих врагов.

– Оставаться с Пелнами один на один – значит обрекать себя на верную гибель.

– Ты можешь рассчитывать на мою помощь, Нисоред, – сказал Герфегест. – В твоем распоряжении мои люди и моя власть. Едем со мной, ия обещаю.те-бе – ты поквитаешься с Пелнами.

– Пусть будет по твоим словам, – ответил наконец Нисоред после долгой паузы, которая сказала Герфегесту больше, чем любые уверения Нисореда.

6

Обитель Ветра. «Жемчужина Морей» долетела до Гнездовья Конгетларов за полдня. Нисоред присоединился к Герфегесту, не тратя времени на долгие сборы, и теперьирохлаждался на балюстраде, расточая комплименты госпоже Хармане. Настроение было приподнятым, головы Гамелинов полнились замыслами, а гребцы не жалели сил.

Вопреки опасениям Герфегеста, башня сохранилась в той же первозданной и седой красоте, какой она славилась во дни иные. Когда матросы «Жемчужины Морей» становились на якорь в виду пристани, Герфегест приметил вдалеке у малой пристани две лодки со спущенными парусами. «Если верить Нисо-реду, на одной из них совершает морские прогулки регент. Кто же пользуется другой?» – спросил себя Герфегест.

На этот раз Герфегест также пожелал обойтись без спутников. Недовольство Харманы, мечтавшей удовлетворить свое давнее любопытство осмотром легендарной башни, где возмужало не одно поколение Конгетларов, Герфегест погасил долгим страстным поцелуем, подкрепленным обещанием вернуться и сопроводить ее на остров несколько позже. Солнце стояло высоко над головой. Но насердце у Герфегеста было неспокойно.

Он вышел из лодки в том месте, где выходил тысячу раз. Его братья, дядья, его кровники – все они становились воинами здесь. Путь Ветра, последним человеком которого теперь является он, Герфегест, раскрывался здесь взором алчущих знания. Здесь Герфегест впервые взял в руки меч. Его первый дротик достиг мишени именно здесь, в тени Обители Ветра, здесь был повержен его первый противник. Когда Зикра Конгетлар благословил его на выполнение первого задания, Герфегест клялся себе в том, что его дети, его наследники, будут воспитаны здесь, только здесь… Но судьба распорядилась иначе. Ни детей, ни наследников не случилось нажить Герфегесту. Да и сама Обитель перестала быть сердцем Пути.

Герфегест подошел к первым воротам и уже решил было пустить в дело колотушку, призвав регента отпереть Хозяину Дома Гамелинов, как вдруг заметил зазор между дверьми; Ворота были лишь притворены. Ворота были не заперты.

7

Лишь простолюдин, зайдя без спросу на чужое подворье, станет орать во весь голос: «Эй, есть кто там? Гости идут!» Орать, чтобы обнаружить чистоту своих намерений. Чтобы сообщить хозяину, если тот наблюдает за ним исподтишка – я здесь и, представь себе, все еще ничего не украл.

Мужчины из благородных никогда не поступают так. Если ворота не заперты – значит пеняйте на себя. Понятное дело, что воровать никому из людей Семи Домов не придет в голову. По крайней мере, воровать с целью нажиться. Но в остальном вошедший в чужой дом без предупреждения, но и без препятствия, оставлял за собой полную свободу действий. Как и Герфегест. Он был Конгетларом. А Конгетлары, по бытовавшей в Синем Алустрале поговорке, «чаще входят в дом через окно, чем через дверь», не испытывая при этом ничего похожего на смущение.

Герфегест знал башню лучше, чем рисунок линий на своей ладони. Он провел здесь десять полных лет ученичества. Он мог пройти весь остров с закрытыми глазами и ни разу не оступиться. Поэтому он шел уверенно и быстро. Разумеется, он не знал, где ему стоит искать регента Торвента. Но определенные соображения по этому поводу у него были – в конце концов, в Обители Ветра было не так то много помещений, пригодных для жилья, и еще меньше таких, какие пришлись бы по вкусу изнеженному отпрыску Лана Красного Панциря. Все они располагались в южном крыле.

На излете длинного и мрачного коридора, соединявшего собственно Белую Башню с южным крылом, Герфегест заметил нечто сильно насторожившее его – кусок льняной тряпицы, валявшийся прямо посредине лестницы, ведущей вверх.

Герфегест поднес тряпицу к носу и принюхался. Этот запах знал любой, кто не чужд интригам и стрельбе отравленными стрелами. И Герфегест тоже. Яд. Лазоревый аконит. Именно этим ядом была отравлена его первая возлюбленная. Именно им он сам пропитывал наконечники стрел, когда готовился покорять уступы Наг-Нараона, чтобы отправить в Святую Землю Грем семя души своей нынешней возлюбленной, госпожи Харманы.

Тряпица. Лорчи зовут их «пеленками». В похожую тряпицу сам Герфегест некогда, будучи не вполне опытным, но очень осторожным лучником, пеленал отравленные стрелы перед тем, как вставить их в колчан. Чтобы ненароком яд не выдохся – такова была легенда. А на самом деле из боязни в случае какой-нибудь неприятной неожиданности оцарапать по наконечник руку. Глупо, но многим кажется надежным.

С тряпицей все было ясно. Оставалось неясным одно – зачем уединенно живущему регенту пропитывать стрелы лазоревым аконитом и разбрасывать «пеленки» по всем коридорам. Герфегест вынул из ножен меч и побежал вверх, к жилым комнатам южного крыла башни. Что-то подсказывало ему, что вторая лодка, виденная им у пристани, вовсе не служит Тор-венту для прогулок в виду Пояса Усопших. А если служит, то вовсе не ему.

8

Отбив в левую сторону удавался Торвенту превосходно. Неплохи были и отводы ударов. Острием меча Торвент описывал полукруг над клинком противника сверху, а затем сильным ударом отбивал Клинок противника книзу. Где-то Герфегест это уже видел.

Уколы удавались Торвенту еще лучше. Его противник был ранен, и весь пол Трехдверного зала – о, как много раз бывал в нем юный Герфегест Конгетлар! – был залит кровью.

Торвент фехтовал безукоризненно. Предупредительные удары его были легки, обманы достигали цели. Герфегест никогда не видел, чтобы юноша, не достигший даже шестнадцатилетнего возраста, управлялся с мечом столь мастерски. Левый бок его противника был разодран, левая рука болталась безжизненной плетью, в то время как сам Торвент, казалось, не получил еще ни одной раны.