Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу

— Он не хотел предавать вас, — вступился я за Руауна. — Он ведь знает вас давно, вы вместе сражались, а с Медро он познакомился только здесь, совсем недавно. Красноречие может ввести в заблуждение кого угодно. Но это еще не повод, чтобы обвинять в безумии старого друга.

Лорд Гавейн только головой покачал.

— Руаун — хороший человек… Во всяком случае, когда он ушел, я поразмыслил и решил, что хочу посмотреть своими глазами на то, что они там задумали. Ты же знаешь, я здесь все кругом изъездил, и все пастушьи хижины знаю. Они же мне сказали, что ты ушел из крепости, стало быть, ушел на север, к главной дороге. А там есть только одна хижина. Я подумал еще немного, рассказал Агравейну о своих планах и отправился в путь. Я угадал. Возле пастушьей хижины я увидел лошадь матери. Ну, остальное ты знаешь. А вот мой сводный братец… — Он внезапно остановил Цинкаледа и положил руку мне на плечо. Долго смотрел в глаза, а потом тихо произнес: — Я в большом долгу перед тобой, Рис. Тьма моей матери преследовала меня всю жизнь, а теперь я свободен. Но если бы ты не остановил меня, когда я хотел ее убить, Тьма взяла бы верх надо мной. Только за это я благодарен тебе на всю жизнь. Но это не все. Ты ввязался в борьбу, до которой тебе не было дела. И ты боролся, терпел, сохранил веру даже тогда…

— Милорд! Ради всего святого, хватит меня нахваливать. Вы-то спасали меня больше, чем я вас. И разве борьба Света и Тьмы — не моя борьба? Никто же не говорил, что в этой борьбе могут участвовать только рыцари. Богу могут служить все! Я сделал не больше, чем должен был. — Я смутился и принялся рассматривать пятно на коже седла. Будь я слугой Ронана, давно бы его отчистил.

Лорд Гавейн дружеским жестом сжал мне плечо, улыбнулся и тронул Цинкаледа. Конь милорда сразу пошел галопом. Я пнул своего норовистого коня и поскакал вослед.

— Далеко ли до Святой Елены? — спросил милорд, оглянувшись. — Конь Ронана неплох, но на долгий путь его не хватит.

Мы достигли аббатства Святой Елены вскоре после полудня. Я чуть не пропустил поворот, но вовремя вспомнил высокий ясень, и мы поехали по тропе, пробитой отцом Гиллом и его кобылой.

Нам пришлось довольно долго стучать в высокие ворота, прежде чем открылось маленькое окошко. Нас изучала кареглазая женщина с тонкими чертами лица.

— У нас нет места для путешественников, — закончив осмотр, сказала женщина.

— Мы не ищем гостеприимства, — сказал я. — Моя спутница Эйвлин больна, она здесь, в аббатстве. Я и сам был вашим гостем до вчерашнего дня.

— Святая Мария! Это же тебя вчера увезли эти ужасные воины! Как ты здесь оказался опять?

— Мой господин выручил меня. А еще он может помочь вылечить мою спутницу. Попроси подойти сестру Телери.

Окошечко закрылось. Мы так и стояли у ворот: лорд Гавейн сидел в седле, слегка наклонившись вперед и сложив руки на коленях. Окошко распахнулось. На нас смотрела сестра Телери.

— О, Рис! Это ты?

— Я. Как видишь, вернулся в целости и сохранности. И со мной мой господин.

Сестра Телери впервые отвлеклась от меня и внимательно осмотрела рыцаря. Лорд Гавейн спрыгнул с лошади, подошел и коротко поклонился. Ворота открылись.

— Заходи. — Сестра Телери смотрела на господина, но говорила по-прежнему только со мной. — Твоей Эйвлин не лучше, думаю, это интересует тебя прежде всего. Ох, парень, как же я рада, что тебе удалось вырваться от этих диких ирландских демонов. Ты действительно думаешь, что твой господин сможет помочь девушке?

Я пожал плечами. Лорд Гавейн, вошедший в ворота, огляделся и ответил вместо меня.

— Я постараюсь. Хотя уверенности нет. — Хозяин помолчал, все еще озираясь по сторонам, а потом сам спросил: — Рис сказал, что леди Элидан, дочь короля Кау, находится среди ваших сестер. Это верно?

— Да, — коротко ответила сестра Телери. — Так что, посмотрите нашу больную?

— Конечно. Где я могу оставить коня?

Цинкаледа и мою лошадь устроили в конюшне, и мы последовали за сестрой Телери в постройку с низкой крышей. На дворе уже собралось несколько монахинь. Они во все глаза рассматривали лорда Гавейна. Его красный плащ и боевой наряд просто не могли не привлечь их внимание. Господин вежливо кивнул в их сторону и отвернулся. Наверное, он привык к любопытным взглядам.

Эйвлин лежала на постели в одной из келий. Очень бледная, я бы даже сказал — безжизненная. Ее пышные волосы рассыпались по соломенному матрасу. На солнце они еще больше напоминали спелую пшеницу. Я резко замер на пороге и хозяин натолкнулся на меня. А я стоял и смотрел только на Эйвлин.

Стоявшая возле постели сестра Телери нетерпеливо обернулась.

— Хватит уже глазеть на нее, — прикрикнула она. — Входи. Пропусти господина. Он же должен осмотреть ее.

Я вздрогнул и отошел в сторонку. Лорд Гавейн подошел к постели. Он опустился на одно колено, взял безвольную руку Эйвлин, послушал пульс, а потом положил руку тыльной стороной ладони на лоб девушки. Некоторое время сидел без движения, уйдя в себя, потом встал и нахмурился.

— Лихорадки нет, — сказал он сестре Телери.

— Да? — язвительно спросила она, — а то я сразу не заметила! — Она уперла руки в бока. — У нее вообще нет никаких признаков болезни. Но чтобы мы не делали, просыпаться она не хочет. Не шевелится даже. Рис говорит, что крестил ее, так что и с этой стороны все должно быть в порядке. Только все без толку.

— Вы не пробовали давать ей горячий мед с мятой? — спросил лорд Гавейн.

Сестра Телери с уважением посмотрела на него.

— Пробовали. Я знаю, это прекрасное средство привести человека в чувство. Но ничего не вышло. Она не может глотать. Даже не шелохнулась.

— Сердце бьется совсем слабо.

— Она вообще слабеет. Похоже, вы разбираетесь в лекарском деле.

— Немного разбираюсь, — кивнул господин. — Приходилось ухаживать за ранеными. — Лорд Гавейн встал, внимательно разглядывая