Князь грязи - Елена Прокофьева

- Нет, я не пойду, - сказала она. -Не хватало еще меня твоей матери. Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама...

- Куда же ты пойдешь?

- Не знаю еще. Но ты за меня не беспокойся, я не пропаду.

Не могу я за тебя не беспокоиться, неужели не понимаешь?

Что у меня осталось, кроме тебя?

И ведь у тебя, кроме меня, тоже никого нет! Почему ты об этом не думаешь? Почему тебе все равно?

Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы ушли.

Мы слонялись по улицам, ночевали по вокзалам... Светка не раз говорила мне уже: "Уходи!" - но я как-то все не мог.

Все тянул и тянул время.

Однажды я предложил ей пойти навестить Михалыча.

Я когда-то много рассказывал ей об этом старике... И она согласилась.

В нашем тупичке ничего не изменилось.

Когда мы пришли, был уже поздний вечер, и все были на месте. Хряк, Лариска, Урод...

- О, гляньте, Мелочь приволоклась! - услышал я знакомый до боли голос Хряка.

- Мелкий! - обрадовалась Лариска, улыбаясь жутковатой своей улыбочкой.

Я отметил, что за минувший год она лишилась еще двух зубов.

Урод сидел на своем матрасе и смотрел на меня мрачно. Я пришел ОТТУДА. Урод, наверное, знал о произошедших в империи изменениях. Он всегда был в курсе. по роже его заметно было, что изменения эти ему не нравились. Это значит, что Кривому удается осуществить его замысел.

- А где Михалыч? - спросил я, тщетно пытаясь разглядеть среди тряпья старика.

- Сдох твой Михалыч! - сказал Хряк с удовольствием.

- Еще прошлой зимой. Как ты свалил, так он и сдох. Околел от мороза...

Я повернулся и ушел.

- Пойду я домой, Светка. Прямо сейчас, - сказал я, когда мы вышли.

- Давно пора.

- Я могу что-нибудь сделать для тебя?

- Нет, не можешь.

И в этот момент я вдруг вспомнил!

Я попросил Светку подождать меня и снова спустился в колодец. В последний раз теперь уже...

Я нашел то место, где спрятал когда-то пятидесятидолларовую бумажку Михалыча. Она оказалась на месте. Год пролежала - и цела! Даже крысы не нашли! Впрочем, место действительно надежное было.

Я отдал деньги Светке.

- На первое время. Чтоб пожрать было на что купить!

Светка деньги взяла.

Мы постояли некоторое время молча, друг против друга, глядя куда-то в сторону.

- Ну, прощай, Мелкий! - прервала она молчание первой, потому что я, наверное, никогда бы не решился.

- Может, увидимся еще...

- Может.

Так мы и расстались, как чужие. Даже не поговорив на по-человечески напоследок. Она не захотела. И было у нее множество причин для этого.

Я вернулся домой после трехлетней отлучки.

Как в армии отслужил...

Мать, когда открыла дверь, сначала даже не узнала меня, а потом схватилась за сердце, не думала уже живым меня увидеть.

Отец со мной просто не разговаривал несколько дней. Но потом - не выдержал: наорал, ударил меня пару раз и простил. Честно говоря, я не думал, что простит. Не заслуживаю я прощения.

И, может быть, мне легче было бы, если бы не простили меня, потому что теперь я и не знаю, как скажу им, что снова собираюсь уходить... Нет, не в канализацию, как вы могли бы подумать. Я скорее умру, чем еще хоть раз в жизни в колодец спущусь... Как бы вам это объяснить? Был у меня когда-то школьный товарищ, Мишка Котельников. Так вот, случайно встретились мы с ним пару дней назад. После того, как он убедился, что я не привидение, рассказал мне, что уходит весной в экспедицию на Урал, в "самоцветные горы". Позвал с собой. И я согласился.

Думаю теперь вот, как родителям сказать.

Не мог же я объяснить им про все свои "славные подвиги"

- про Катюшу Алексееву, например... Или - про того старичка с газовым баллончиком!

Не мог я им рассказать о том, что родственники обиженной девочки Оли, очень захотев, сумели добраться даже до самого Сабнэка - "великого жреца"!

Не мог я объяснить им свои опасения... И свою уверенность в том, что - чем дальше от Москвы, тем безопаснее будет мое существование!

Посоветовался я с Наташкой. Сестренка уже большая стала и умная. Не то, что я... Ну, конечно, и ей я не стал всего рассказывать... Сказал только, что в длительный поход собираюсь. На Урал. В "самоцветные горы". Я думал, она на меня с кулаками кинется, а она от смеха чуть со стула не упала.

- Кто бы сомневался! Мы так и думали, что ты опять подашься куда-нибудь. Только вот не знали, куда, и как скоро ты не выдержишь. Теперь, по крайней мере, все ясно. Но до весны-то ты никуда не пропадешь?

- Не пропаду, - сказал я, улыбаясь счастливой улыбкой идиота.

Я действительно был счастлив тогда...

И каким же я был идиотом, раз надеялся, что до весны...

Это случилось 24 декабря.

Задолго до весны...

Я возвращался домой. И не поздно еще было... Но уже темно. А в подъезде свет не горел... Меня это, правда, не напрягло. Настроение у меня было в тот вечер хорошее...

Я вызвал лифт. Стоял и ждал...

А он шагнул из-за угла. Тот мужик... Молодой. Высокий.

Жилистый. Очень сильный. Угрюмый холодный взгляд. Горькие складки в углах рта.

- Лебедев Сергей Анатольевич, если не ошибаюсь? - тихо спросил он, а у меня упало сердце... И язык отнялся.

Я молча кивнул.

- Мелкий? Такая у тебя кликуха была?

В его голосе не было угрозы, но я понял, что целым мне с этого места уже не сойти.

...Кто заложил меня?

...Кривой?!!

...Он мог!

Я снова кивнул.

- Ну, а я - тезка твой: Сергей Алексеев. И Катюшка приходилась мне женой. Если б не ты, она б в тот день домой вернулась...

Я судорожно глотнул и залепетал:

- Я не... Послушайте! Я...

Но он не стал меня слушать.

Я до сих пор не знаю, почему он не убил меня. Мараться не захотел? Или пожалел молодого дурачка? Хорошенькая жалость... Уж лучше бы убил...

Не знаю, кто ему меня сдал.

Не знаю, добрался ли он до Слона с Мариком, или - меня одного представили виновником...

И я не выдал его ментам, когда они пытались выяснить, кто меня покалечил. Я сказал, что их было трое, что я их не знаю...

Я понимаю его. Он имел на это все права! И - самое святое человеческое право: право Мести! Так должно было случиться... Это - кара... За все в жизни надо платить... Я даже был готов к этому... Почти готов... Я даже испытал некоторое облегчение, когда узнал обо всем... Когда пришел в себя и мне сказали... Во всяком случае, мне больше нечего бояться. И незачем ехать на Урал.

...Да и не могу я теперь на Урал поехать! И никогда не смогу. Никогда. Никуда.

Мне бы инвалидной коляской научиться управлять - и то благо!

Мне врачи четко сказали, что ходить я не смогу уже точно. И - не ясно еще, смогу ли я сидеть. Смогу ли полноценно владеть руками.

Я лежу в больничной постели и смотрю на замерзший каштан за окном. Прошло всего две недели... Я еще не успел привыкнуть к своему положению. Но у меня впереди целая жизнь для этого. Конечно, я надеюсь... Я не могу не надеяться... А вдруг, врачи ошибаются? Вдруг, я все-таки смогу встать на ноги? Ведь мне всего семнадцать лет!