Ковчег завета - Грэм Хэнкок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы там ни было, лишь после того, как он провел на горе три дня, и началась настоящая драма:
«На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою [Синайскою], и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане… Гора Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым как дым из печи…» 226
Поначалу Моисей вроде бы проводил только часть времени в одиночестве на вершине и часто бывал в стане. Однако вскоре Бог сказал ему:
«Взойди ко Мне на гору и будь там; и дам тебе скрижали каменные, и закон, и заповеди, которые Я написал…» 227
То была лишь прелюдия к ключевому событию на горе Синай — получению Моисеем двух скрижалей, которые он позже вложит в ковчег завета.
Восхождение пророка сопровождалось новыми особыми эффектами:
«И взошел Моисей на гору, и покрыло облако гору, и слава Господня осенила гору Синай; и покрывало ее облако шесть дней, а в седьмой день [Господь] воззвал к Моисею из среды облака. Вид же славы Господней на вершине горы был пред глазами сынов Израилевых, как огонь поядаюший. Моисей вступил в средину облака и взошел на гору; и был Моисей на горе сорок дней и сорок ночей» 228.
Стал бы всемогущий Бог тратить сорок дней и сорок ночей на передачу двух скрижалей своему пророку? Едва ли для этого понадобился бы столь долгий период. Если же Моисей вовсе не получал «скрижалей откровения», а изготовлял или доводил до ума некий компактный камнеподобный источник энергии, который собирался поместить в ковчег, тогда ему вполне могло понадобиться все это время для завершения работы.
С этой точки зрения, «огонь поядающий» на вершине горы, который израильтяне истолковали как «славу Господню», был на самом деле адским пламенем, производимым какими-то приспособлениями или химическими процессами, которые пророк использовал для достижения своей цели. Хотя эта гипотеза кажется притянутой за уши, ей все же далеко до необычной информации о скрижалях, содержащейся в Ветхом Завете, в Мишне, в Мидраше, в Талмуде и в наиболее древних еврейских легендах.
КАМЕННЫЕ СКРИЖАЛИ?
Наиболее четкое описание скрижалей приводится в талмудистско-мидрашских источниках, которые сообщают следующие сведения: 1) они были сделаны «из сапфироподобного камня»; 2) они были «не более шести пядей в длину и такие же в ширину», но, тем не менее, были страшно тяжелы; 3) даже будучи твердыми, они были также гибкими; 4) они были прозрачны.
Именно на таких своеобразных камнях были якобы записаны десять заповедей и не кем иным, как самим Яхве, как старательно указывается в Библии.
«И когда [Бог] перестал говорить с Моисеем на горе Синае, дал ему две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим… И обратился и сошел Моисей с горы; в руке его были две скрижали откровения [каменные], на которых написано было с обеих сторон: и на той и на другой стороне написано было; скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божий» 229.
Теологически, следовательно, не пристало сомневаться в святости или значении ноши пророка: надписанные перстом самого Бога две скрижали буквально были фрагментами божественного. С библейской точки зрения, никогда еще смертному человеку не доверялось что-либо более ценное. Можно было подумать, что уж Моисей обязательно позаботится о них. Но он не сделал этого, напротив, в порыве раздражения он разбил эти чистые и совершенные дары.
Почему он сделал такую непонятную вещь? Согласно приведенному в Книге Исход объяснению, это случилось потому, что вероломные израильтяне потеряли надежду на то, что он когда-либо вернется после проведенных им на горе сорока дней, и изготовили золотого тельца, которому и поклонялись. Прибыв в стан, Моисей застал их «на месте преступления», когда они совершали жертвоприношения, плясали и простирались ниц перед идолом. При виде такго вероотступничества пророк «воспламенился гневом и бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою» 230. Затем он разделался с золотым тельцом, предал смерти около трех тысяч злейших идолопоклонников и восстановил порядок 231.
Но хватит уже об официальной версии того, как и почему были разбиты подлинные скрижали каменные. Но они были жизненно важны, и потому их следовало заменить. Соответственно Бог повелел Моисею вернуться на вершину горы и получить две новых скрижали. Пророк повиновался и «пробыл там [Моисей] у Господа сорок дней и сорок ночей… и написал [Моисей] на скрижалях слова завета, десятословие» 232. Затем Моисей снова сошел с горы, неся в руках скрижали, как и раньше. Тщательное изучение соответствующих библейских отрывков позволяет обнаружить одно существенное и красноречивое различие между двумя сошествиями его с горы: во втором случае «лицо его стало сиять лучами» 233; в первом же такое странное явление не упоминается.
Что могло заставить засиять лицо пророка? Библейские книжники, естественно, предположили, что причиной тому была близость его к Богу и объясняли: «лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним» 234. Но ведь Моисей уже несколько раз — начиная со встречи у неопалимой купины — близко стоял к Яхве и не испытывал каких-либо последствий. Типичный случай имел место перед его второй сорокадневной экспедицией на Синай. Еще находясь встане израильтян, он имел долгую и близкую встречу с божеством в специально освященной постройке под названием «скиния собрания» 235. Там «говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» 236, но нет даже намека на то, что в результате кожа пророка засияла.
Так что же вызвало подобный эффект? Не резонно ли предположить, что это сделали сами скрижали? Косвенное подтверждение можно найти в талмудистских и мидрашских источниках, настаивающих на том, что скрижали были насыщены «божественным сиянием». Когда Бог передавал их Моисею, «Он взял их за верхнюю треть, а Моисей — за нижнюю треть, но одна треть осталась открытой, и таким способом божественное сияние пролилось на лицо Моисея».
Поскольку этого не случилось с первыми скрижалями (которые Моисей разбил), резонно спросить: почему во второй раз все было иначе? Может быть, Моисей обнаружил, что первый комплект скрижалей был технически несовершенным как источник энергии именно потому, что они не обожгли его лицо? Тогда стало бы ясно, почему он разбил их. От второго же комплекта он получил ожог. Может быть, это убедило Моисея, что использованный для их изготовления процесс сработал, и он уверился, что они будут исправно служить внутри ковчега.
Мысль о том, что сияние или свечение лица Моисея было вызвано ожогом, конечно же, чисто гипотетическая. Она не находит подтверждения в Библии. Тем не менее она представляется мне вполне резонным выводом — столь же резонным, что и любой другой — из ограниченного числа доступных сведений. Описание сошествия пророка с горы со вторым комплектом скрижалей ограничено всего семью стихами в главе 34 Книги Исход 237. Но и из них совершенно ясно, что вид его был настолько страшен, когда он явился в стан, что все израильтяне «боялись подойти к нему» 238. Щадя их чувства, он «положил на лице свое покрывало» 239 и с тех пор постоянно носил его и снимал только, оставшись один в своем шатре 240.
Разве это выглядит как поведение человека, которого коснулось сияние Бога или, скорее, это поведение человека обожженного — и сильно — неким мощным источником энергии?
ЗАВЕТ ЗАБЫТЫХ ИСТИН
Можно бесконечно долго заниматься домыслами относительно истинного характера ковчега завета и его содержимого. Я прошел по этому пути настолько далеко, насколько пожелал. Читателю, который пожелает пойти дальше меня, будет небезынтересно изучить в первую очередь материалы, из которых был изготовлен ковчег. Похоже, было использовано значительное количество золота, а оно не только красиво и благородно, но и химически инертно и исключительной плотности. В частности, крыша реликвии, по мнению ученого раввина Моше Левина (жившего в XII веке н. э.), была в ладонь толщиной. Поскольку ладонь обычно измерялась от кончика большого пальца до вытянутого кончика мизинца, это означает, что ковчег закрывался массивным бруском цельного золота толщиной в девять дюймов. Почему потребовалось столько ценного металла? И случайно ли, что источником этой информации, как и большого числа других сведений о священной реликвии был раввин Шеломо Ицхаки, родившийся и проведший большую часть жизни в городе Труа в самом сердце Шампани во Франции? 241 Этот же город был родным и для Кретьена де Труа, сочинение которого о Граале, написанное семьдесят пять лет спустя после смерти раввина, положило начало жанру, который вскоре продолжит Вольфрам фон Эшенбах. И именно в Труа Святой Бернар Клервоский составил устав ордена тамплиеров. Таким образом множились загадки и «следы».