Белая тетрадь - Софья Ролдугина

— Ты только не обижайся, Ксиль… Но тебя-то уж точно в любой толпе можно отличить и от человека, и от эльфа.

— Да ну? — ехидно переспросил вампир. — А если так?

Он встал в полный рост. Сначала ничего не происходило, но затем он начал… меняться. Сияющая кожа потускнела, приобретая отчетливый бежевый оттенок. Волосы, топорщившиеся во все стороны жесткими прядями, легли на плечи мягкими волнами. Когти постепенно укорачивались и светлели, пока не стали неотличимыми от обычных человеческих ногтей.

Казалось, он даже стал ниже ростом и шире в кости, теряя хрупкое, на грани женственности, изящество.

— Ну как тебе? — улыбнулся Максимилиан. Такая милая, открытая улыбка. И никаких аномалий с клыками. Просто симпатичный мальчик.

Не веря своим глазам, я встала с кресла, заглядывая в это странное, изменившееся лицо. Даже вертикальные зрачки, наследие Древних, стали обычными, круглыми.

— Кое-что ты пропустил, — улыбнулась я, проводя ладонью по теплой щеке. — У людей не бывает таких синих глаз.

— Да, проблема, — погрустнел Максимилиан. — Эльфийские гены, чтоб их…

— У тебя есть родственники-эльфы? — заинтересовалась я.

— Моя мама была очень необычной, — невнятно пояснил Максимилиан. И снова оживился: — А хочешь, покажу, какой из меня получается эльф?

— Валяй.

Максимилиан встряхнулся, проводя рукой по волосам. Черные пряди тут же взвились непослушной копной, ниспадая аж до самой талии. К коже вновь вернулась сверхъестественная белизна.

Я уселась обратно в кресло, с удовольствием наблюдая за перевоплощением. Эльф из Ксиля получился что надо. Возвышенный, загадочный и неземной. Только сейчас я заметила, что разрез глаз у князя типично эльфийский, как и фигура. Обычно впечатление портили только относительно короткие волосы — всего до лопаток, немыслимо среди приличных эльфов! — и когти с клыками. А сейчас до настоящего эльфа ему не хватало только…

— Уши, Максимилиан, уши. Какой из тебя эльф без острых ушек? — иронично протянула я.

— Ну, ни одна маскировка не совершенна… — засмеялся вампир, возвращаясь в прежнее «хищное» состояние. — Но, согласись, если не знать наверняка, кто я, то в толпе от других не отличишь. В крайнем случае, притворюсь полукровкой. Но тебе ведь понравилось представление?

— Ты мне всегда нравишься, — со вздохом призналась я.

Максимилиан заметно помрачнел.

— Кстати, если ты еще не знаешь, то сообщаю, что Тантаэ обещал меня прилюдно выпороть, если я еще хоть раз затащу тебя в свою спальню.

Я покраснела.

— Но мы же просто спим вместе… И вообще, так нужно было! — попыталась возразить я. Князь пристально на меня посмотрел:

— Скажи, малыш… А если бы это не было нужно, ты ночевала бы у себя? Или побоялась бы сплетен?

— Ну что за вопросы ты задаешь… — пробормотала я, уставившись в пол. Ты же эмпат, ты же знаешь, что и когда можно спросить, а о чем лучше промолчать…

— Мне пора, Ксиль. Спокойной ночи. Приятно было поболтать… — я попятилась к двери. Вампир внимательно смотрел мне вслед, и в его взгляде нельзя было прочитать абсолютно ничего.

Я бежала по темным улицам сломя голову. Пытаясь убежать… От кого? От Максимилиана с его вопросами? От дурацких слухов? От себя?

Нет, так нельзя. Это плохо, неправильно. Ведьмы не следуют правилам, ведьмы нарушают приличия, ведьмы плюют на слухи.

Плохая из меня ведьма.

Привычные, почти на уровне рефлексов действия успокаивали. Теплый душ — очень-очень долго, почти час. Расчесать мокрые волосы. Открыть окна. Выключить свет.

Спать и не думать.

Не думать о том, что где-то далеко, на другом конце города в огромной пустой комнате сидит сгорбленный, уставший вампир, который задает такие вопросы, от которых хочется провалиться сквозь землю.

— Не так уж далеко, малыш.

Я только втянула голову в плечи, чувствуя, как он обнимает меня поверх одеяла. Вот так, просто. Если закрыть глаза, то можно представить, что мы в коконе, где-то на Королевском пути, и вокруг — тысяча и одна опасность, спасти от которых может только он.

— Зачем ты пришел, Ксиль?

Тихий смех.

— Я подумал, что Тантаэ ничего не говорил насчет твоей спальни.

Действительно…

Когда утром я открыла глаза, его не было рядом. Вот и гадай теперь, приснился мне вчерашний разговор или нет.

Под ладонью что-то зашуршало. Записка. И, похоже, от князя. Надеюсь, не прощальная…

Доброе утро, малыш!

Я знаю, что вставать рано ты не любишь, поэтому не стал тебя будить. Когда проснешься, советую пройти в Зал совета, там тебя ждет нечто интересное. Тебе понравится… Ну, а после полудня нас ждет небольшое путешествие, так что готовь доспехи.

К.

P.S. Если ты еще не научилась затягивать корсет, я всегда к твоим услугам.

Корсет я одела-таки самостоятельно, пусть и после долгих мучений. Нашелся там один шнурок, который можно затянуть двумя пальцами. Князь наверняка о нем знал, просто мне не сказал. Зараза.

Есть совершенно не хотелось, поэтому сборы долго не заняли. Покидала в рюкзак немногочисленные вещи, проглотила пару бутербродов и — бегом по еще не проснувшемуся городу, туда, где на холме высится Замок.

Редкие прохожие бросали на меня уважительные взгляды. Наверное, принимали меня за воина. Невольно подумалось, что надо было мне раньше наплевать на этикет и ходить в доспехах. Кучу нервов бы сэкономила.

После духоты спальни ароматный утренний воздух кружил голову. Я не чувствовала земли под ногами, как будто я не бегу, а лечу. Как будто вот-вот случится что-то замечательное. Сейчас. Совсем скоро…

Город промелькнул перед глазами, как одно большое светлое пятно. Я одним махом взлетела по ступенькам. Пьянея от окружавшей меня магии, я все же отметила краем сознания, что все это ужасно напоминает первый день в Замке-на-Холмах, до погружения в память князя. Сдается мне, что сегодня ночью он что-то проделал с моим сознанием. Стер грусть и удушающий страх перед будущим. Позволил снова погрузиться в его волшебные, нечеловеческие сны. Пусть всего на одну ночь… на целую ночь. И за это я скажу ему спасибо. Потом…

Белые коридоры, темная зелень. Быстрей, быстрей, туда, где меня ждет…

Высокие резные двери распахнулись от мощного телекинетического импульса. Я вихрем ворвалась в зал и застыла.

Она стояла посреди зала, непреклонно скрестив на груди руки. Такая, какой я всегда ее себе представляла, какой я помнила ее эти несколько недель. Величественная, гордая. Выше меня на целую голову. Непослушные локоны сколоты блестящей заколкой. В темных-темных зеленых глазах — облегчение и осуждение.