Вереск и бархат - Тереза Медейрос

Тайни поднял свой трофей.

— Эта графиня, оказывается, весьма хорошенькая, если смыть с нее всю пудру и краску.

Пруденс пришла в еще больший ужас, когда узнала парик Триции. Определенно, только смерть могла разлучить тетю с ее париком.

Себастьян затянул подпругу и с явным безразличием произнес:

— Ты более подходящий для нее мужчина, чем я, Тайни. Мне никогда не удавалось отговорить ее от всей этой глупости.

— Да она чистый дьявол, ей-богу. Ей это не понравилось. Мне пришлось бросить ее в озеро.

Себастьян нахмурился.

— Я думал, что озеро замерзло.

— Ну, да. Но я прорубил дыру во льду, прежде чем окунуть ее туда.

— Какая заботливость, — пробормотала Пруденс, увертываясь от водяных брызг, когда Тайни стряхнул и любовно расправил мокрый, жалкий парик.

Его ухмылка сникла, когда Триция, потрясая руками, в бешенстве выскочила на прогалину. Она ткнула зонтиком в твердый, как скала, живот Тайни, шипя на него, словно рассерженная кошка.

— Отдай мне парик, ты, неотесанный болван! Варвар! Я упеку тебя в ньюгейтскую тюрьму, если даже это будет последним, что я сделаю в этой жизни.

Пруденс открыла рот. Она никогда не замечала, как сильно Триция была похожа на ее отца. Яркие веснушки густо усеивали бледные щеки тети. Пряди темно-рыжих мокрых волос облепляли лицо.

Тайни громко хохотал и держал парик вне досягаемости для Триции. Она подпрыгивала, словно терьер, и громко ругалась, затем принялась молотить его зонтиком по спине и бокам.

Себастьян не смог сдержаться и прыснул в ладонь. Триция круто развернулась, чтобы взглянуть на наглеца, посмевшего насмехаться над ней, и окинула свирепым взглядом разбойника в маске из мешковины.

Себастьян, не дрогнув, встретился с ее колючим взглядом, шокируя Пруденс своей наглостью. Это был момент истины. Друг на друга глядели два человека, чья любовная связь едва не закончилась свадьбой. Пруденс всегда помнила, что Триции первой сказал Себастьян нежные слова хриплым ото сна и страсти голосом. И это ей он расточал свои ласки лунными ночами. И рядом с ней засыпал, обласканный и утомленный ее любовью. И это Триция, оберегая сон своего возлюбленного, осторожно прикасалась к его лицу кончиками пальцев и губами.

От этих мыслей Пруденс почувствовала резкую боль в сердце. В конце концов, напомнила она себе, именно ее, Трицию, Себастьян выбрал себе в жены. Когда-то он считал Пруденс достаточно подходящей на роль любовницы, но не невесты. Все старые мысли и подозрения о своей неполноценности, какой-то ущербности вновь нахлынули на нее. Сама того не сознавая, она подняла руку, чтобы стянуть волосы в узел.

Триция вздернула нос.

— Ты — подлый негодяй! Никому не поздоровится, если жених моей племянницы поймает вас. Он влиятельный человек, и обещаю, что его возмездие будет немедленным и ужасным.

Пруденс почувствовала, что напряжение последних часов покинуло тело Себастьяна. Он расслабился и обернулся к ней.

— Кто же твой нареченный? — прошептал он. — Бог?

— Если бы мой жених был здесь…

Триция пренебрежительно фыркнула, намеренно оставив эту угрозу незаконченной.

Себастьян повернулся к Тайни и, придав своему голосу грубые нотки, от которых девушка вздрогнула, сказал:

— Отведи графиню в карету. Остальные уже готовы и ждут.

— Идем, дорогая, — скомандовала Триция Пруденс, поигрывая своим потрепанным зонтиком. — Кажется, этот кретин внял моему предупреждению. Идем?

Пруденс сделала шаг к тете, раздумывая, есть ли у нее шанс ускользнуть незамеченной.

Теплая рука Себастьяна сомкнулась вокруг ее локтя.

— Юная леди останется со мной.

Триция и Тайни повернулись, изумленно открыв рты. Пруденс вздернула подбородок, твердо вознамерившись собрать остатки гордости.

— Вы не ослышались. Я остаюсь с ним. Я… мне все наскучило. Я решила, что небольшая прогулка и приключение улучшат мое душевное состояние. К тому же говорят, горный воздух — прекрасное средство от головной боли.

— Прогулка? — ахнула Триция. — С этим ужасным бандитом?

Пруденс сняла очки. Ее волосы темным облаком окутали лицо.

— Со мной будет все в порядке, тетя, правда. Он не сделает мне ничего дурного.

Триция уставилась на свою племянницу, словно впервые увидела ее, озадаченная решимостью, светящейся в фиалковых глазах.

— Но как же лаэрд Мак-Кей? Твоя помолвка? Документы об обручении уже подписаны. Оглашение сделано.

Пруденс улыбнулась.

— Если кто-то и поймет меня, так это Киллиан.

Рука Себастьяна предостерегающе сжалась на ее локте. Пруденс повернула голову и через плечо холодно взглянула в его серые настороженные глаза. Тайни покровительственно взял Трицию под руку.

— Идем, моя маленькая графиня. — Он бросил на Себастьяна угрюмый взгляд. — Ты же знаешь, как упрямы бывают молодые, когда что-нибудь взбредет в их глупые головы.

Триция подняла на русоголового великана полные недоумения глаза. Черты ее лица смягчились. Он повел ее прочь, и женщина доверчиво прильнула к его руке.

— Как девчонка может быть такой неблагодарной? Мне, наконец, удалось убедить какого-то старого козла жениться на ней, а она убегает поразвлечься с разбойником с большой дороги. Ты присмотри за ней, хорошо? Она всю свою жизнь просидела, уткнувшись носом в книгу. У бедняжки нет ни капли здравого смысла.

— Ага, миледи, — успокоил ее Тайни. — Клянусь могилой моей матушки. Буду присматривать за девчонкой, как за родной дочкой.

— Перестань брыкаться, детка, не то мне придется тебя пристрелить.

Тайни охнул, когда Пруденс локтем ударила его в живот. Пруденс стиснула зубы и процедила:

— Подожди до произнесения клятв, хорошо? Чтобы мой муж мог получить наследство.

И в отместку за все издевательства над ней в течение последних суток, девушка лягнула Тайни по ноге.

Пруденс казалось, что они едут уже целую вечность. Каждый ее мускул ныл от неудобства езды вдвоем на одной лошади. Она спиной опиралась на широченную мускулистую грудь разбойника. В конце концов, она задремала в седле, но ее сон был прерван самым бессовестным образом — Тайни грубо сдернул ее с лошади.

Грязная дорога, рассекающая надвое маленькую деревушку, была пустынной. В каком-то перекосившемся домике хлопнула дверь.

Тайни подхватил ее под локти и поднял над порогом низкого строения. Пруденс свисала с его рук, словно большая тряпичная кукла. Веснушчатый юркий мужичонка, похожий на ласку, с любопытством разглядывал ее круглыми глазками с редкими белесыми ресничками на покрасневших веках. Девушка сердито зыркнула на него, и он бочком попятился в темный угол. Это мог быть только отец Джейми, решила Пруденс, и с содроганием вспомнила о тех ужасных проделках, которые вытворял Джейми над своим робким родителем.