Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

Заревел мотор, заклекотала лебедка, заглушив голоса рабочих и свист ветряков. Отраженные лучи золотили гигантские лопасти и жестяные бока сараев.

Когда солнце начало через шляпу напекать затылок, Гарпун, кряхтя, спустился по ржавой лестнице на балкон, вошел в спальню и крикнул рабыне:

– Рада! Пива мне!

Растянувшись на кровати, он принялся обмахиваться веером. Рада, грудастая брюнетка с осиной талией и пухлыми губами, принесла пиво, стянула с господина ботинки, поставила у выхода в коридор и замерла там же.

Живительная прохлада потекла в желудок, Гарпун крякнул, вытер бурые с проседью усы и указал рабыне на свое плечо. Рада поняла без слов и принялась разминать руку хозяина. Три сезона назад Гарпун, осматривая вышку, упал и зашибся. Все с радостью подумали – помрет, но глава клана выжил, с тех пор у него постоянно ноет шея и правая рука плохо поднимается.

В дверь постучали. Рада отступила, Гарпун, недовольно сопя, спросил:

– Кто там?

– Шуруп явился, – доложила вторая рабыня, девка пышная, но шумная и дурная. – Гарпуна спрашивает. Говорит, срочно. Срочнее некуда!

– Иду, – помогая себе руками, Гарпун поднялся, свесил ноги и повращал ступнями.

Рада поняла намек, принялась обувать ему ботинки, но он пнул девушку:

– Дура! Тапки неси. Сварюсь же. Или не дождетесь, когда подохну?!

Обувшись, Гарпун вразвалку зашагал на первый этаж. Шуруп мерил прихожую шажками, потирал плешь. Увидев главу Северного братства, он расплылся в улыбке и развел ручки, но под маской дружелюбия Гарпун разглядел страх и беспокойство, залегшие глубокими морщинами у переносицы.

– Утро доброе, хозяин…

– Вижу, плохие новости. – Гарпун пересек комнату, плечом задев подбородок Шурупа. – Что ж, выкладывай!

Бледное лицо Шурупа сразу стало виноватым-виноватым, несчастным-несчастным.

– Омега…

– На Москву идет, – договорил за него Гарпун, – это я знаю. Надеюсь, нас не тронут, мы с краешку, в сторонке, а Москва… Нехай им пусто будет! Одна беда с той Москвы.

– Да я вообще-то другие вести принес… – Шуруп подождал, когда пузатый Гарпун отхлебнет из графина и приготовится внимать, затем продолжил: – Шепнул мне один надежный, тас-сзать, человек…

– Не понял: «надежный» или «так сказать»?

– Надежный, надежный, – закивал Шуруп. – Так вот, Южное братство, это… топливо будет Омеге продавать, а те их охранять всячески. И продавать будут чуть не в два раза дороже, чем мы торгуем, тас-сзать!

Гарпун вытаращился, налился дурной кровью и шваркнул кулаком об стол, аж графин подпрыгнул.

– Чтоб их перекорячило и поперек себя разорвало! Чтоб их земляная чума побила! Чтоб их… – Внезапно он успокоился, схватился за огромный золотой крест – символ симпатии к Ордену Чистоты – и оскалился. – А и хорошо. Мы Москве столько топлива продадим! Озолотимся, как пить дать!

– А потом придут омеговцы, и тю-тю, – вставил реплику Шуруп и, встретившись взглядом с Гарпуном, сгорбился, голову в плечики втянул. – Тас-сзать.

– Москвой подавятся! – Гарпун огладил круглый живот. – Сколько тех омеговцев, и сколько кланов разных. Соберутся вместе и н-нате вам, отродье!

– А еще… – Шуруп отступил на шаг, от беды подальше, и затараторил: – Баскач совет созывает на закате, в ангаре у завода, где обычно. Почти на месте все, велели передать… Хозяин, ты как главный быть там должен. Тас-сзать.

– Ничего я никому не должен, понял, мутафаг недоделанный? Это мне все должны! Мне! Ясно?!

– Извини, хозяин, – Шуруп вцепился в спинку стула, – я не хотел, я…

– Ладно тебе, ладно, – в голосе Гарпуна появились покровительственные нотки, – ты хорошо работаешь и заслужил награду.

На потертый ковер упала монета, покатилась и исчезла меж половиц. Шуруп пополз на ней на карачках и долго выковыривал из щели. Справившись, распрямился и посмотрел на Гарпуна жалобно, без слов. Но Гарпун знал, что значит этот взгляд.

– Рада! – крикнул хозяин.

Послышались легкие шаги – из кухни выпорхнула рабыня и застыла, вытянув руки вдоль боков. Шуруп упал перед девушкой на колени и принялся, причмокивая, целовать ее руки. Рада гладила его по лысой макушке.

Гарпун знал о страсти Шурупа. Коротышка собирался Раду выкупить и жениться на ней, но хозяин заломил цену. При других условиях он продал бы девку, тем более она уже надоела, но так получил в довесок к ней еще одного раба – Шурупа, который ради любимой был готов на всё.

В Северное братство входили девять владельцев нефтекачек – меньше, чем в Южное, но все равно сила немаленькая. Все они расположились за проржавевшим жестяным столом. Ангар никто не использовал, под ногами валялись рассыпающиеся в труху железки, а в продырявленную крышу заглядывало темнеющее небо.

Гарпун приехал в грузовике и поразился: он никогда не видел столько сендеров, трициклов и самоходов рядом. Вокруг суетились охранники, поглядывали недружелюбно. Гарпун зашагал к ангару. Его место во главе стола пустовало, а вот на другом конце восседали – он потер веки, не поверив своим глазам, – Хамло, предводитель клана Люберецких кормильцев, и башмачник Горб.

Гарпун устроился на раскладном стуле, обвел взглядом разряженных братьев по клану, обошел вниманием бандитов.

– Говорите, – пророкотал он и хотел было развалиться на стуле для пущей солидности, но понял, что едва умещается на узком сиденье, и скрипнул зубами.

Соклановцы молчали. У тощего Бура дергался глаз, Дэн Дармоед жевал бороду. Поднялся квадратный длиннорукий Жмот, подергал курчавую иссиня-черную бороду и взял слово:

– Омега едет к Москве на танкерах, будет большая бойня. Много крови прольется. По нашу душу тоже придут, у них с Южным братством мир. Так-то, беда!

– Ну и что? – равнодушно бросил Гарпун. – И пусть идут. Некроз им в подмышку и шпалу в жопу! Подавятся. Нам эта война только на руку, Москва теперь наша, им топливо больше брать негде, кроме как у нас.

Но Жмот продолжил:

– У тебя ж, Гарпун, завод! Заберут же!

– А мы подождем и посмотрим, что будет, – гнул свою линию Гарпун. – Мы-то далеко-то. Пока Омега очухается после Москвы, мы силы и соберем. Но думается мне, не получится у них ничего и зря мы тут собрались.

– Послушай, что другие говорят, они вот, – Жмот пальцем указал на бандитов, сел и насупился.

– Дурак ты, Гарпуша, – вздохнул Горб, – возьмут Москву омеговцы, точно говорю! И по твою душу явятся. Потому что вы все на жопах жирных сидите и про завтра не чешетесь! Кто ее защищать будет? Мы, люберецкие да торгаши! По одному нас – ха! – Он провел по шее. – И привет. А потом вас. Дураки вы, да и только.

Гарпун побагровел, запыхтел и изрек:

– Вы всегда на чужих спинах выезжали, шакалы. Кто нищебродов подбивал на нас набегать, а сам отсиживался, а? Думаешь, я забыл? Так что иди-ка ты, Горб, ползуну в зад! Что хочешь делай, людей я своих не дам.

– Это ты зря, Гарпун, – заговорил Хамло. – Пора забыть обиды, потому что это теперь наша общая беда. А вы, – оглядел он собравшихся, – своей головой подумайте. Потом поздно будет.

– Делай что хочешь, – Гарпун встал, перевернув стул, – я своих людей не дам. Всё! – И зашагал к выходу.

За ним, озираясь, последовали Дармоед, Бур, потянулись остальные. Думали они об одном: «Я людей своих угроблю, а сосед на их крови зажирует. Не бывать этому!»

За столом остались Жмот и двое бандитов. Жмот побарабанил по столу короткими пальцами, махнул рукой и тоже зашагал к выходу.

Относительно Южного братства полковник Шандор имел четкие инструкции. Подчиненные знали только, что приказано полковника сопровождать в деревню для заключения мира с нефтяниками – те обязались обеспечить технику Омеги топливом, причем на невыгодных поставщикам условиях.

Возле разваленного города Древних колонна остановилась, и полковник в сопровождении трех офицеров исчез за руинами. У длинной каланчи с черепичной крышей его ждал до синевы выбритый мужчина в широкополой шляпе, скрывающей лицо, были видны лишь его яркие, четко очерченные губы. Полковник пожал протянутую руку, и мужчина оперся о сендер.

– Ласкового солнца тебе, Шандор.

– И тебе, Дим. Есть новости?

– Все готово и организовано. – Дим улыбнулся. – Где мои гарантии?

– Твои гарантии – слово офицера, – сказал полковник, пригладив ежик русых волос. – Ты знаешь: оно дороже золота.

– Посмотрим. – Дим потер широкие ладони, испачканные маслом.

– Ты возглавишь клан и будешь помнить, что обязан этим Омеге. В обиде не останется никто.

– Ага, – Дим потянулся, – кроме главы клана. А что, хватит ему золото ложкой черпать, пусть с другими поделится.

– Омега рассчитывает на тебя.

– Ладно, погнал я на сборы, надо вперед вас успеть! – Дим взобрался на сендер и рванул по засыпанной хламом улице, обдав Шандора пылью и дымом.

Потерев слезящиеся глаза, полковник зашагал обратно.

Из радиограммы: