Век-волкодав - Андрей Валентинов

Мехлис слушал невозмутимо, только нижнюю губу выпятил.

— Ибо коммунист, — медленно, чуть ли не по слогам, повторил он, — не будет достоин своего высокого звания, если станет подчиняться обстоятельствам. Наркомат иностранных дел и лично товарищ Чичерин выступают резко против создания в Сайхоте собственных вооруженных сил — из тех же дипломатических соображений. Но вы, коммунист Кречетов, на этих, мать их за ногу, стратегов и крыс штабных наплюете и выполните директиву Центрального Комитета. В ближайшие дни Великий Хурал в Беловодске объявит о создании Народного Ополчения Сайхота. Два стрелковых полка, артиллерийский дивизион, несколько эскадронов. Горную артиллерию и пулеметы подкинем.

На этот раз пальцы Ивана Кузьмича вцепились в бороду.

— Маловато будет!.. А главное — кадра нет. Всех русских не мобилизуешь, а местных — учить и учить… Батальон бы прислали, я бы его за полгода в полк развернул.

Представитель ЦК, понаблюдав за его мучениями, внезапно улыбнулся, причем, весьма и весьма ехидно.

— А чего это вы так беспокоитесь, товарищ Кречетов? В главнокомандующие захотели? Сайхот — независимое государство, вы — гражданин СССР. Зачем нашей стране дипломатический скандал? Кандидатура командующего уже согласована. Это местный товарищ, хотя и очень знатного рода, зато целиком и полностью преданный интересам трудящихся. Хороший военный, людей умеет сплотить. Большой друг СССР. Кстати, очень обаятельный человек.

Все-таки не зря Иван Кузьмич унтер-офицерскую школу закончил. Сдержался, даже зубами не заскрипел. Кинул недокуренную папиросу, новую закурил. Поглядел на небо, поверх черных мехлисовых кудрей.

Выдохнул:

— Что вы головы повесили, соколики?Что-то ход теперь ваш стал уж не быстрехонек?Аль почуяли вы сразу мое горюшко?Аль хотите разделить со мною долюшку?

Допел, затянулся горьким дымом…

— Этот русский обычай я знаю, — невозмутимо заметил товарищ Мехлис. — Рекрут, сданный не в срок, куражится. Между прочим, хорошо поете, бойцам очень нравится… Но к делу. Главнокомандующим Народного Ополчения и одновременно военным министром будет назначен Гун-чжен Алдын-Маадыр. «Гун-чжен» — как я понимаю, титул…

— Князь-главнокомандующий, — без всякой охоты перевел Кречетов. — А имечко, вообще, убиться можно — Золотой Герой. Где они только нашли такого?

Лицо представителя ЦК стало строгим. Исчезла улыбка, затяжелел взгляд:

— Кадровые вопросы подобного рода, коммунист Кречетов, ЦК на самотек не пускает. Кандидатура утверждена в Столице. Официально будет объявлено, что князь-главнокомандующий — политический эмигрант из Внутренней Монголии. Китайцам придется это проглотить, для них Сайхот и Монголия — части распавшейся империи. Китайский гражданин возглавит местное ополчение в одной из губерний. Как видите, работа проведена очень серьезная. А все остальное зависит только от вас, товарищ Алдын-Маадыр.

И вновь опыт выручил. Гун-чжен Алдын-Маадыр, главнокомандующий и военный министр Сайхота, папиросу не проглотил, даже не выплюнул. Затушил аккуратно, сапогом притоптал. Застегнул ворот, стал по стойке «смирно»:

— Служу трудовому народу!

— Вот это другой разговор, — удовлетворенно констатировал Мехлис-настоящий. — От имени ЦК желаю вам удачи и успехов! До прибытия в Сайхот все, здесь сказанное, держите в строгой тайне. Враг не дремлет!.. С кадрами решайте осторожно. А вот заместитель по политической части у вас уже есть. Товарищу Дарвалдаю пока запрещено возвращаться в СССР. С партийностью дело решим быстро, заслужил. Мою фамилию с именем пусть оставит, чтобы местных товарищей не смущать, а отчество настоящее взять можно, привыкнут. Он по отцу — Петрович.

— Петрович, — негромко повторил Кречетов. — Все, что оставили человеку…

— Не впадайте в интеллигентский пессимизм! — руководящий перст повелительно дернулся. — Ибо коммунист!..

Иван Кузьмич слушать не стал, вновь в самый зенит поглядел. Жаркий денек, близко уже лето!

— Не горюйте, не печальтесь — всё поправится,Прокатите побыстрее — всё забудется!Разлюбила — ну так что ж,Стал ей видно не хорош.Буду вас любить касатики мои!

Ближе к вечеру из Кашгара вернулся полпред Артоболевский с пачкой свежих радиограмм. Одну вручил Кречетову — Малый Хурал Сайхота поздравлял с успешным завершением посольства и торопил с возвращением. Еще одна, к всеобщему удивлению, досталась Чайке.

«Серебряные», наскучив бездельем, начали деловито собираться. Мысленно бородачи были уже дома, в родных станицах.

Комиссар Дарвалдай делами не заниматься не стал. Ушел подальше, к самому подножию холма, сел посреди желтой сухой травы, обхватил руками колени. Бойцы поглядывали с сочувствием, но старались держаться подальше. И жалко человека, и утешить нечем. Да их ли это комиссар? Без привычных морщин Лев — отныне Петрович — Мехлис казался совсем мальчишкой. Двадцать с небольшим — и то много будет.

Комиссары не плачут. Комиссар не плакал.

Молчал.

Не выдержал красноармеец Иван Кибалкин. На бородачей покосился, ощерился недобро.

— Эх, вы! — сказал, как плюнул.

Подошел к комиссару, рядом пристроился, прислонился плечом.

Так и сидели вдвоем.

4

— Мы обязаны строго следить за качеством кадров, — наставительно заметил Константин Федорович Блинчик. — Свободные штатные единицы в отделе есть, но требуется соответствующее образование, хотя бы среднее для начала. Понимаете, товарищ Зотова?

Пухлый палец ненавязчиво прикоснулся к замусоленной бумажке с плохо различимой синей печатью — справке об окончании шестого класса женской гимназии.

— Мы ценим ваше желание работать в Историческом музее, Ольга Вячеславовна. Но что именно вам предложить, даже не знаю.

Теперь уже все пальцы начальственной десницы включились в работу — забегали по столешнице, словно наперегонки. Ольга понимающе кивнула. Знакомая пантомима: «руководство думает». Еще бы хмурости подпустить — убедительнее будет.

Поиск новой работы бывший закомэск начала с Исторического музея. Отчего бы и нет? Совсем рядом с Главной Крепостью, площадь перейти и за угол свернуть. А главное, люди знакомые имеются. Авось, помогут.

Пришла — и нарвалась. Кандидат наук, заведующий отделом Русского Средневековья товарищ Блинчик сходу ткнул ее носом в стол — точнее, в лежавшую на столе злосчастную справку.

— У нас и так большая убыль кадров по причинам, от науки далеким, — начальственный лоб долгожданно нахмурился. — У вас, кстати, как с политической благонадежностью? Вы раньше, если не ошибаюсь, в аппарате ЦК служили?

Зотова, молча забрав справку, хотела встать и уйти, но все же сломала гордость.

— Хоть метлу дайте! Не подведу, честное слово!..

Негустые брови неторопливо приподнялись. Начальство думало. Наконец, мясистые губы дрогнули.

— Вы имеете в виду ставку технического работника? В принципе, возможно, однако следует крепко поразмыслить. Тут есть один, я бы сказал, скользкий момент…

Какой именно, так и осталось тайной. Дверь кабинета самым беспардонным образом распахнулась. Начальник Блинчик отверз было рот… Вскочил, едва не стул не опрокинув.

— Здравствуйте, профессор!..

Профессор Белин, заместитель директора, не вошел в кабинет, а чуть ли не вбежал. Стал перед Ольгой, на лицо ее поглядел, на рыжие пятна йода и густые созревшие синяки. Поклонился низко, руку поцеловал.

— Рад, что вы живы. Живите долго, Ольга Вячеславовна!

Не давая ответить, махнул ладонью, к Блинчику повернулся:

— Вопрос с работой решили?

— Э-э-э-э-э… — честно ответил заведующий отделом. Профессор невесело усмехнулся.

— Боитесь? Правильно боитесь. Меня арестовывали трижды, в 1908-м, в 1919-м и два года назад, в 1922-м…

— А меня один раз, — мрачно перебил Блинчик. — Вместе с вами, между прочим. Не хочу больше!..

Белин резко наклонившись, поглядел бывшему аспиранту в глаза:

— Не спрячетесь, не надейтесь даже. Сам факт занятие историей делает нас заведомо виновными перед любой властью. Особенно — перед нынешнею, для которой История — всего лишь политика, опрокинутая в Прошлое.

— О чем вы! — очнулась Зотова. — Зачем сразу о политике? У меня же образование никакого!

Вновь справку достала, припечатала ладонью.

— Шесть классов всего. Правда, я на ремингтоне могу и французский еще помню…

Профессор справку проигнорировал. Задумался, щелкнул пальцами:

— Складываем вместе. Вы фронтовой командир, значит, с людьми управляться умеете, в ЦК занимались организационной деятельностью, опыт работы с документами тоже есть. А еще вам лучше уехать, причем подальше. Что в результате?