В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская

Американцы, конечно, сразу их всех вычислили и посмеивались. Джери Инсайн через много лет уже при встрече в Мэдисоне в 1992 году вспоминал об этих сопровождающих нас лицах. Поселили нас на государственной даче тогдашнего министра сельского хозяйства В. В. Мацкевича, расположенной в Никитском ботаническом саду, которая в это время года пустовала. Красота вокруг была необыкновенная. В. Никитском ботаническом саду все цвело; к морю, ещё холодному, но соблазнительному, спускались на лифте.

Американцы тоже искренне восхищались крымскими красотами. Все доклады синхронно переводились Юрием Георгиевичем Гаузе, сыном Георгия Францевича Гаузе, выдающимся генетиком, а впоследствии и многолетним директором института новых антибиотиков. Юра так переводил, что доклады выглядели гораздо лучше и логичнее, чем приготовленные самими докладчиками. От нашего института доклады сделали я, Таня Воейкова и, по-моему, Ирина Сладкова. Были также докладчики из института новых антибиотиков, Юрий Васильевич Дудник, директор института, и его сотрудники, а также сотрудники из института микробиологии АН СССР.

В состав Американской делегации входили Ричард Балтс, занимающийся внедрением генетических методов в селекцию продуцента тилозина, из крупнейшей американской фармакологической компании Илай-Лили, англичанин Мервин Биб, работавший в это время в лаборатории Стэнли Коэна в Стэнфордском университете, от которого мы живем в пяти минутах езды на автомобиле уже почти 10 лет, Джеральд Инсайн из Висконсинского Университета г. Мэдисона и еще несколько человек из крупных американских фармацевтических фирм. Вино лилось рекой. Никто не отказывался. Было впечатление, что наши сопровождающие все время были навеселе. Мне было не по себе. В конце конференции состоялся банкет в Ялте, и у меня сохранились записи наших гостей, написанные на меню мне и Норе Мкртумян, с трогательными прощальными пожеланиями. После конференции американская делегация летела в короткую увеселительную поездку в Сухуми и Тбилиси со всеми сопровождающими с нашей стороны лицами. Взяли еще только меня, наверное, потому, что я знала всю американскую делегацию и могла со всеми объясниться. Полет был коротким. Я думаю, что случайно в пассажирском салоне был слышен разговор летчиков с землей. Связь была постоянной и не прерывалась ни на одну минуту и никакой ненормативной лексики. В. Сухуми и в Тбилиси были уже совсем сплошные банкеты. Я расстраивалась, а американцы, казалось, относились к этому спокойно, ведь пили и ели на халяву, кто же откажется от хороших вин и вкусной еды?

В последний день представитель нашего института пригласил всех в дом своего старого друга — прокурора Г. Рустави. Подошли к красивому трехэтажному дому, где жила семья прокурора. Для хозяина это было, как будто, неожиданностью, но стол был полон снеди. Один из американцев, Лин Энквист, войдя в дом и увидев красивые медные перила, ведущие на третий и первый этаж дома, сразу сказал, что он хочет жить при социализме. В нижнем этаже был бассейн и комната с музыкальной аппаратурой. Американцы сразу оценили, что такая аппаратура в Америке стоит очень дорого.

На следующий день американцы улетали, а я летела другим самолетом. Выйдя из автобуса в аэропорту, они выстроились в ряд и я поочередно стала прощаться с каждым из них. Все говорили стандартную фразу о том, что если мне что-то понадобится, то они будут рады мне помочь. Я, конечно, как всегда, поверила. Через много лет я, действительно, искала работу в Америке и позвонила паре человек, с которыми познакомилась в Ялте, спрашивая о возможности устройства на работу, но в ответ ничего не услышала. Но я, конечно, не была на них в обиде, просьба была уж очень трудно осуществимая. Но не надо было обещать.

Теперь продолжу жизнеописание 80-х годов и в большинстве случаев постараюсь быть краткой. Это были последние 12 лет нашей жизни и работы в Москве, но мы, конечно, об этом и не догадывались, и в эти годы никогда об этом не думали. Совершенно абстрактно строили планы, как будем жить, когда выйдем на пенсию. Все эти годы были отмечены многими печальными событиями, событиями повседневной жизни, очень интересной и трудной работой, постоянным участием в конференциях дома и за рубежом. Наступали также глобальные революционные перемены в жизни всей страны, которые коснулись и нас. А пока мы жили в большой благоустроенной квартире на Молодежной улице около метро Университет в блочном доме первых построек с высокими потолками, тремя большими комнатами и просторной кухней. Окна двух комнат и кухни смотрели на главное здание университета, из окна были видны университетские часы.

Напротив, через улицу Коперника, на просторной территории расположилось новое здание детского музыкального театра Наталии Сац, в который мы часто ходили с Анечкой, нашей внучкой. А наискосок от нашего дома было большое здание нового цирка — мечта всех московских детей, хотя взрослые предпочитали старый цирк. Молодая семья, Оля, Миша и Анечка, переехали в маленькую двухкомнатную квартиру, которая досталась им от Мишиной бабушки. Как всегда, в первые годы для ребенка снимали на все лето дачи под Москвой. Все бабушки, дедушки и даже прабабушки проводили какое-то время на этих дачах. Помню, как в одно из наших дежурств на даче по Киевской дороге к нам в гости приехали Элла и Илья Лаврецкие, многолетние Лёнины коллеги по институту НИИ по БИХС и ставшие нашими близкими друзьями. Проснувшись утром, увидели Илью, который уже входил в дом с полной корзиной грибов. Леня, как заядлый грибник, просто побледнел и уже стал одеваться, чтобы бежать в лес, которого близко и не наблюдалось. Конечно, никаких грибов в округе не было. Это был очередной розыгрыш Ильи. Он просто купил их на рынке вместе с корзинкой. Впоследствии он также разыгрывал своего зятя и внука, заядлых охотников, предъявляя им дичь, якобы убитую им, когда они возвращались после неудачной охоты.

Как всегда, возникала проблема, где провести летний отпуск. Два года подряд нам помогал справиться с ней Урхан Аликперов. Он был аспирантом в Институте общей генетики и дружил с Лёней. В начале 80-х он стал директором Института ботаники АН. Азербайджанской ССР. Он и достал нам путевки в дом отдыха в поселке Загульба на Каспийском море. Летом там отдыхала азербайджанская знать с семьями, а в сентябре туда приезжали их дальние родственники, и мы попали в их число. Отдыхающие жили в отдельных квартирах. Правда, дома были построены на скорую руку и плохо отделаны. Но все равно мы в таких условиях никогда не отдыхали. Рано утром не ленились и спускались к морю смотреть рассвет и искупаться в теплом море. Иногда ездили в Баку, жители которого в те времена гордились своим интернациональным городом.