Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 - Кошка Маришка

В этом была своя логика. Правда, немного странная и несколько извращенная. Одним словом — женская.

Цыганка клятвенно пообещала, что подобных фокусов в межотрядных соревнованиях выкидывать не будет и отнесется ко всему серьезно.

Восьмого февраля состоялась дуэль между Гарри и Ниной Гучковой, хрупкой и миниатюрной девушкой с четвертого курса Западного факультета. Несмотря на ее обманчивый внешний вид, соперником она оказалась достаточно сильным.

Поттер ставил в основном на свои знания и отработанный запас проклятий. Нина ориентировалась на свою ловкость. Зацепить ее было очень сложно, особенно учитывая то, что защитными чарами она владела просто отлично.

Слабое место девушки нашлось сразу: Гучкова не могла атаковать потому, что ушла в глухую оборону. Гарри же не давал ей передышки, постоянно комбинируя различные проклятия, и Нина начала уставать. Девушке приходилось много двигаться. Поттер же почти все время оставался в одной позиции. Нина, уже тяжело дыша, решилась на атаку, от которой Гарри с легкостью уклонился и тут же послал в девушку комбинацию из различных проклятий. В основном режущих и оглушающих. Гучкова отразила несколько первых заклятий, но последние все же упустила.

Гарри обезоружил ее, оглушил и связал. Победа однозначно была защитана ему.

Четырнадцатого февраля мальчик получил несколько анонимных валентинок. Это вызвало приступ неконтролируемого веселья у Сириуса и подначивания со стороны Дориана, правда, до тех пор, пока совы не принесли полувампиру его порцию ядовито–розовых открыток. Эдвину и Альберту тоже досталось по валентинке. Ничего не пришло только Мирославе, которую это совершенно не трогало, и Офелии, которая очень расстроилась из–за этого. В итоге ребята, не выдержав ее кислой мины, заставили Эдвина сделать несколько открыток и отправили их девочке. После этого весь вечер успокаивали Чермак из–за того, что ни одна валентинка не была подписана.

Несмотря на насыщенность февраля, Гарри не покидало чувство иррационального беспокойства, которое только усилилось после того, как Поттер так и не получил до конца месяца писем от Снейпа и Уизли.

Глава 41. Демон Дурмстранга

Зима отказывалась сдавать свои позиции, и март оказался на редкость морозным. За окнами все так же бушевали метели и росли сугробы. На солнце стало немного теплей, и иногда удавалось выбраться на улицу и даже поиграть в снежки или покататься на импровизированной горке.

В такие моменты Гарри чувствовал себя ребенком. Счастливым ребенком. Но когда все возвращались в школу, мальчик вновь уходил в себя и впадал в состояние апатии. Быть безразличным было проще всего.

Мальчик несколько раз порывался сам написать письмо Снейпу, но останавливал себя в самый последний момент. Что он ему скажет? Что неприятно от того, что тот совсем его забыл? Да он и не стремился помнить. Все, что делал Снейп, всегда чем–то мотивировалось. По сути, опекун никогда просто так не звал его домой. А зачем? Только раздражать его. Вот когда Гарри зачем–то потребуется им, ему придет приказ о том, что он должен немедленно явиться в поместье.

В Гарри снова завозилось неприятное чувство зависти ко всем, о ком заботятся. Он не мог выслушивать радостную болтовню Мирославы, рассказывающей, что ей в очередной раз прислали из дома, или как она провела выходные с родителями.

По–настоящему мальчика понимал, пожалуй, только Эдвин. Но на своих родственников ему было давно наплевать. Эрстед с самого рождения принадлежал к верхушке аристократии в Дании и со временем, несмотря на все свои странности, занял бы свое место. Бредали же были давно обедневшим родом и держались на плаву только за счет денег Эдвина. И даже это не стало для них причиной некоторых теплых чувств к своему подопечному. Его просто игнорировали. Гарри даже не знал, что хуже: полное безразличие или пренебрежение и побои.

В один из вечеров, когда Офелия хвасталась тем, что отец оставил ей троих жерябят–пегасов, Поттер не выдержал и вышел из Общей гостиной. Идти, в принципе, было некуда, поэтому он и направился в тренировочную комнату.

Ни в чем не повинные манекены были уничтожены всего за десять минут.

— Тебе больно? — раздался сзади тихий голос.

Гарри оглянулся. Около двери стоял Альберт.

— Да, — признался он.

Скрыть что–либо от этого странного парня было просто невозможно.

— Ты умный… Часто видишь то, чего не замечают другие, но в некоторых вещах абсолютно слеп.

— Например? — спросил Поттер, восстанавливая разрушенное.

— Ты думаешь, мы счастливы? У каждого есть семейные проблемы. Просто мы их не озвучиваем и цепляемся за любую приятную мелочь.

Гарри покачал головой.

— Если честно, то я не понимаю, что ты хочешь этим мне сказать

Грегорович тяжело вздохнул и трансфигурировал мат в скамейку, на которую и сел.

— У Дориана очень сложные отношения с братом, который куда более влиятелен в ставке, чем он сам. Офелия для своего отца как кукла, которая в нужный момент будет обменена на блага табора. Думаешь, ее желание выйти замуж обусловлено романтической блажью?

Поттер кивнул.

— Нет, далеко нет, — продолжил Альберт. — Скорее всего, она видит, как несчастна ее сестра. Кстати, заметил ли ты, что Офелия никогда не говорит о своей матери?

Гарри покачал головой.

— Еще неизвестно, что с ней. Единственное, чем я могу помочь Офелии, это если ее попытаются насильно выдать замуж, то предложу свою кандидатуру для обручения. Конечно, мой род не настолько высок, как у Эдвина, но связей у меня куда больше, чем у других. В конце концов я превзойду своего отца.

Мальчик удивленно посмотрел на своего собеседника.

— Ты…эмммм… влюблен в нее? — спросил он.

— Нет. Но я смогу дать ей уважение. Из меня получится плохой романтик, но показать Офелии пару чудес сумею.

— Это как–то неправильно, что ли… Если бы браки заключались действительно по любви, многие были бы куда более счастливы.

Грегорович снисходительно посмотрел на Поттера.

— Любовь делает людей порой куда более несчастней, чем ее отсутствие. Даже в чувствах важна рациональность.

В комнате воцарилась тишина.

— Мирослава боится никогда не найти свое место в жизни. Сложно найти и партнера, и работу, когда тебя постоянно боятся и ждут, что ты обязательно кинешься обращать их в оборотней, — он вздохнул. — Люди глупы. Они не способны видеть дальше обложки!

— Да, это так…

— А я уже давно не видел отца. Очень давно. Он постоянно в бегах, по большей части от самого себя. А мне надоело довольствоваться короткими письмами от него! Надоело, что моя мама вроде бы замужем, а вроде бы и нет. А она очень красивая и умная женщина, но вынуждена ждать, когда отец соблаговолит сообщить, что еще жив, — Альберт сжал руки в кулаки. — Я ненавижу его и люблю. Это мучительно, Гарри. Очень мучительно. Когда мне было шесть лет, он провел ритуал. Было очень больно, а в конце я умер. Там, у стража, я должен был попросить истину. Отец говорил, что если я сделаю все правильно, он будет гордиться мной. Что мог понять ребенок? Ничего, кроме как следовать рекомендациям родителя с одним лишь желанием угодить ему.

Гарри осторожно обнял за плечи Грегоровича.

— После ритуала он сбежал, сказав, что выполнил свой долг. На самом деле он обрек меня на страдания. Мы с мамой жили среди магглов, я даже ходил в их школу. Но меня боялись, сторонились или задирали, считая ненормальным. Как же еще воспринимать ребенка, который мог в любой момент сказать, что, допустим, дерево живое? Или от кого–то пахнет смертью… Или то, что ветер замедлил свой бег? Или то, что черный предмет имеет на самом деле желтый цвет? Это за пределами их понятия и восприятия.

Он вздохнул.

— Знаешь, если я уйду из отряда, или кто другой, кроме тебя, «Благоразумные» продолжат существовать. А если уйдешь ты, то нас не останется. Ты связующее звено. Мы объединились не в команду, а вокруг тебя.

— Чувствую себя каким–то кардиналом, — пробормотал, покраснев, Гарри.

— Нет, ты командир. И в будущем ты поведешь нас. Уже сейчас в воздухе есть напряженность. Скорее всего, скоро запахнет войной.

— Ты так думаешь?

— Да. Мне кажется, что и ты считаешь так же.

Поттер кивнул.

— Знаешь, я присоединился к твоему отряду в самом начале только потому, что от тебя пахло так же как и от меня. Нам никогда не отделаться от следа Грани.

— Я не могу чувствовать ее присутствие в других, — ответил Гарри.

— Я это уже заметил, — улыбнулся Альберт. — Ты же попросил управление страхами? Я чувствую это в тебе. Такие же ощущения, как при встрече с дементорами. Я видел их только раз. При восстании магов около Министерства магии Польши против повышения налогов четыре года назад. Подобное запоминается на всю жизнь.