Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США - Майкл Паренти

Личные доходы тех, кто представляет нас в Конгрессе, относят их к числу 5% самых богатых людей в стране, и они живут совершенно другой жизнью по сравнению с простыми гражданами, которых они намерены представлять. Мы получаем стратегию развития транспорта, разработанную законодателями, которым никогда не приходилось терпеть духоту в переполненном автобусе, сельскохозяйственную политику — от тех, кто никогда не знал, как вести дела на семейной ферме, законодательство по нормам безопасности разработано теми, кто никогда не работал на фабрике или в шахте, принципы медицинского обслуживания населения — от лиц, которым никогда не доводилось часами сидеть в переполненной клинике, и законодательство о минимальной заработной плате, подготовленное теми, кто никогда не работал официантом и не мыл шваброй пол в коридоре офиса.

Вместо выдвижения кандидатов от сплоченной партийной организации, объединенной вокруг общей программы, выборы в Конгресс приобрели характер индивидуальной борьбы кандидатов в каждом отдельном округе, с акцентом на личные данные кандидатов и манипуляции его имиджем, а не на обсуждение важных вопросов. Как уже отмечалось, основным средством проведения крупных политических кампаний являются деньги. Как заявил юморист Уилл Роджерс: «Конгресс — лучшее, что можно купить за деньги». Это остроумное замечание сейчас вернее, чем когда-либо, если иметь в виду круто взмывающие вверх расходы на проведение предвыборных кампаний с помощью средств массовой информации.

Члены Конгресса занимаются теми вопросами, которые приносят больше денег. Они борются в соответствующих комитетах Конгресса за ассигнования на программы, представляющие наибольший интерес для крупных доноров. За шесть лет члены Конгресса получили $36,5 миллиона пожертвований на избирательные кампании от банковского сектора экономики. В ответ законодатели приняли для банкиров законодательство по отмене государственного регулирования, а также по спасению от банкротства Федеральной ассоциации ссудо-сберегательных банков. Это законодательство обойдется американскому народу в $500 миллиардов. Комитеты политических действий[622], имеющие прямую заинтересованность в банковском деле, за два года передали членам Комитетов по деятельности банков Палаты представителей и Сената $5,8 миллиона. Примечательно, что председатель Комитета по деятельности банков Палаты представителей Генри Гонсалес получил из этой суммы лишь очень небольшую часть по причине своей убежденности, что государство в интересах общества должно регулировать деятельность банков[623]. За последнее десятилетие пищевая промышленность передала пожертвований на избирательные кампании на сумму $41 миллион, причем треть этой суммы пошла членам Комитетов по сельскому хозяйству Палаты представителей и Сената. Несмотря на растущую озабоченность общественности в отношении безопасности пищевых продуктов, пищевой отрасли удалось блокировать принятие любых нормативных актов по ужесточению требований к обработке мяса, домашней птицы и других пищевых продуктов. Законодатели, получившие пожертвования от табачных компаний, проявляли в три раза большую готовность голосовать против ассигнований, имеющих целью проведение строгих мер по запрету продажи табачных изделий малолетним[624]. Своевременные пожертвования со стороны других заинтересованных отраслей экономики принесли им аналогичные законодательные результаты.

Есть старый афоризм, который гласит: «Доллар голосует больше раз, чем человек». Власть денег работает непрерывно, снижая влияние граждан, которым нечего предложить, кроме своего голоса на выборах. Большинство сенаторов и многие члены Палаты представителей получают больше денег из-за пределов своих округов и штатов, от которых они были избраны. Сенатор Роберт Доул (республиканец, штат Канзас) упорно бился за субсидию в миллиард долларов на табак и получил щедрые пожертвования от табачной промышленности. Но табак — почти никому не известная сельскохозяйственная культура в штате Канзас, от которого избирался Доул. Тогда чьи интересы представлял сенатор?[625] Аналогичным образом сенаторы, получившие самые крупные суммы от Комитетов политических действий, представляющих оборонных подрядчиков, проявляли почти в два раза большую готовность поддержать высокие расходы на оборону, чем те, которые получили немного, невзирая на количество предприятий оборонной отрасли в тех штатах, от которых они избирались[626].

Многие законодатели заявляют, что принимаемые ими денежные пожертвования не оказывают на них никакого влияния. Сенатор Дюренбергер (республиканец, штат Миннесота) утверждает, что $62 775, которые он получил от химической промышленности, не оказали на него никакого влияния. «Эти люди пожертвовали деньги в надежде, что я стану сенатором, а не с условием, что я буду голосовать за выгодное им законодательство»[627]. Но неужели химическая промышленность передала Дюренбергеру деньги за то, что им уж так пришлись по душе его личные качества? Более вероятно, что им пришлось по душе то, как он голосовал за интересующие их важные вопросы. Политики могут утверждать, что получаемые ими деньги не влияют на их голосование, но их голосование влияет на денежные потоки. Крупные доноры могут действовать так или иначе, жертвуя деньги в надежде приобрести поддержку законодателя по тому или иному вопросу, но они в течение длительного времени не делают пожертвований в пользу тех, кто обычно выступает против их интересов. Законодатели и сами признают, что чувствуют себя обязанными оказать услугу крупным жертвователям средств. Член руководства фракции Демократической партии в Сенате сенатор Гарольд Хьюз сказал, что его совесть не позволяет ему продолжать оставаться в политике из-за того, как он был вынужден проводить сбор денег в пользу своей избирательной кампании. Сенатор Губерт Хэмфри согласился с ним, пожаловавшись на «унизительный и разлагающий» характер того, как он был вынужден собирать деньги «и как кандидаты буквально продают свою душу»[628].

Лоббисты: другие законодатели

Лоббисты — люди, нанятые группами особых интересов для оказания влияния на законодательные или административные органы государства. Некоторые политологи рассматривают лоббирование как часть «информационного процесса». Восприятие официальным лицом той или иной проблемы меняется под влиянием предоставленной ему информации, а работа лоббиста как раз и заключается в предоставлении этой информации. Однако слишком часто информация, предоставленная для решения той или иной проблемы, имеет меньшее значение, чем личность того, кто предоставляет эту информацию, или того, в чьих интересах предоставляется эта информация. Вот объяснение этому явлению, данное одним из советников комитета Конгресса:

«Перед вами двадцатитрехлетний лоббист Ассоциации потребителей и бизнесмен, предлагающий вам $5000. Кого вы предпочтете выслушать?»[629]

Вместе с глянцевыми брошюрами и экспертными заключениями лоббист частных компаний предлагает от их имени щедрые пожертвования в избирательную кампанию, «добровольных» сотрудников по оказанию помощи члену Конгресса в переизбрании на новый срок, изрядные гонорары за чтение лекций и инсайдерскую информацию фондовой биржи. А кроме того, займы на выгодных условиях, высокооплачиваемые должности в руководстве компаний после ухода с выборной должности, щедрые вечеринки и услужливых и доступных женщин в качестве сопровождения, оплаченные увеселительные каникулярные поездки, шикарные отели, полеты на частных реактивных самолетах и многие другие соблазны, которые можно купить за деньги.

«У каждого своя цена», — сказал однажды Говард Хьюз своему партнеру, который впоследствии вспоминал, что миллиардер ежегодно передавал около $400 000 «членам городского совета и контролерам округов, налоговым чиновникам, шерифам, сенаторам и членам законодательных органов штатов, окружным прокурорам, конгрессменам и сенаторам, судьям, и — да, вице-президентам и президентам тоже»[630].

В Вашингтоне число лоббистов бизнеса превосходит число законодателей в соотношении 75 к 1.[631] Вероятно, наиболее влиятельной из всех является вашингтонская общественная организация «Круглый стол бизнеса» или, как ее называют, «голос триллиона долларов» — крупного бизнеса, состоящая из 190 первых лиц самых известных национальных компаний, многие из которых имеют доступ к ключевым фигурам в Белом доме, Кабинете министров, и в Конгрессе. Им приписывают способность затормозить или обеспечить прохождение мер антитрестовского и экологического характера, а также вопросов, в которых заинтересованы профсоюзы и организации потребителей. Члены «Круглого стола бизнеса» оказывают такое влияние на правительство, что превосходят в этом отношении другие группы особых интересов.