«Если», 2012 № 01 - Журнал «Если»

В своих странствиях Иша до сих пор так и не смогла узнать, к какому народу принадлежала. Единственная зацепка, ниточка, связывающая ее с прошлым, — это почти два десятка потрепанных древних книг. 18 томов «Катхасаритсагары». Видимо, они принадлежали ее семье, и это все, что у нее осталось после того налета. Страницы пожелтели и стали ломкими, текст выцвел. В юности Иша провела много времени, заново осваивая утраченное искусство чтения, изучая утерянные рукописи, написанные на мертвых языках. Под обложкой первого тома можно различить бледную надпись: имя — Вандана. На полях в разных местах текста есть замечания, сделанные той же рукой. «Это какой-то мой предок», — думает Иша.

Вот почему Ишу так захватывают истории о происхождении. Она надеется, внимая рассказам, откуда кто родом, когда-нибудь отыскать что-нибудь и о самой себе.

Все это я узнал во время нашего первого путешествия. После того как она вернула меня к жизни (если это можно так назвать), мы отправились на планету, именуемую Джесанли, на поверхности которой располагалось всего несколько городов-государств, и все они были с нами неприветливы. Никто не захотел нас принять, кроме племени пустынных кочевников киха, имевших давние обычаи гостеприимства. Жители этой планеты не продвинулись хоть сколь-нибудь значительно в искусствах, инженерном деле или науке. Но у киха имелись странные поэтические предания. Вот первое из них.

Некогда наши предки жили в горячем и перенаселенном месте почти в полной темноте. Они были не похожи на нас. Не мужчины и женщины, а какие-то другие сущности. Полуслепые предки жили в постоянном страхе, и если случалось, что один из них оказывался слишком близко к другому, они тут же в ужасе отпрыгивали друг от друга, как будто боялись напороться на чужака, а то и врага, стремящегося ворваться в их личное пространство. Представьте себе множество людей, лишенных дара речи и вынужденных жить в тесной и темной пещере, где ужасно каждое случайное столкновение во мраке — вот каков был образ жизни наших предков. Всегдашний страх стал их сущностью, стал чем-то вроде тяжелого груза в душе.

Но время от времени двое из них, а то и больше, сходились достаточно тесно, чтобы суметь смутно разглядеть друг друга своими почти бесполезными глазами. И тогда они получали возможность узнать самих себя в других, они могли коснуться другого, привлечь его к себе. Со временем у них появились небольшие, но прочные семьи. И теперь им уже не было нужды таскать в себе бремя своего страха, который, будучи отпущен на волю, превращался в свет.

Да-да. Вы правильно услышали. Хотя они и продолжали жить в своем похожем на топку мире, все в той же чудовищной тесноте, но то, что от них вопреки всему исходило, было светом.

Когда Иша услышала это предание, ее глаза засверкали. Она сказала людям киха, что у этой легенды есть скрытый смысл, в ней содержится секрет того, как горят звезды. Киха вежливо выслушали объяснение и поблагодарили Ишу. Она хотела узнать, где они впервые услышали эту сказку, но вопрос казался им бессмысленным. Позже Иша сказала мне, что, несмотря на свой образ жизни, киха наверняка когда-то были обитателями неба.

Эту историю киха рассказали Ише в благодарность за принесенные дары. Поэтому, когда она объяснила суть и смысл их собственного предания, им пришлось рассказать еще одну легенду, чтобы сравнять счет. Делали они это с явной неохотой, поскольку древнее предание не тот подарок, которым легко одаривают чужака.

Вот эта вторая история.

В начале всего было лишь одно-единственное существо по имени Тот-У-Которого-Нет-Имени. Безымянный был громаден, бесформен и неразличим, он покоился в неподвижности и ждал. В месте его обитания не было тьмы, потому что не было и света.

Постепенно Безымянный устал от такого существования. Он спросил, обращаясь в никуда: «Кто я такой?». Но ответа не последовало, поскольку не было никого другого, кроме него самого. Тогда он сказал самому себе: «Одиночество — тяжкое бремя. Я разделюсь на части и создам себе товарищей».

И тогда Безымянный собрался с силами, сжался, а потом яростно распростерся по всем направлениям, истончаясь по мере растяжения. Это был самый великий взрыв из всех известных: из разлетевшихся в разные стороны осколков зародились люди, и животные, и звезды.

И теперь, когда свет падает на гладь вод, или когда человек пускает стрелу в другого человека, или мать поднимает на руки ребенка, это Тот-Кто-Был-Некогда-Безымянным задает мелкую частичку своего великого вопроса: «Кто я такой?».

Тем не менее Некогда-Безымянный продолжает расширяться, стремясь за горизонты того, что мы знаем, и того, чего не знаем, дробя себя на все более мелкие части, подобно тому, как разлетаются брызги от волн, разбивающихся о прибрежные скалы. Чего он ищет? Куда стремится? Кто скажет?

И от этой истории Иша тоже пришла в восторг. Она хотела рассказать киха, что на самом деле это второе предание повествует о рождении Вселенной, но я ее отговорил. Для киха совершенно не важно, что реально, а что нет. Для них существуют лишь легенды и предания, а во Вселенной достаточно места, чтобы вместить их все.

Позже Иша спросила меня:

— Как могло случиться, что киха забыли о том, как некогда они странствовали среди звезд? Эти два предания содержат суть всех наук, это такие замаскированные виджьян-шастры[27]. Неужели память так ненадежна и недолговечна?

Она прикусила губу, и я понял, что она думает о своем собственном утраченном прошлом. В истории моей жизни тоже есть провалы, которые мне нечем заполнить.

Истории, из которых составлена «Катхасаритсагара», не похожи на сказки киха. У царицы Сурьявати всегда было серьезное выражение лица, она проводила много времени в размышлениях о природе Господа Шивы. Чтобы хоть как-то облегчить ее участь, я собирал рассказы об обычных, несовершенных смертных и о высших существах: о сплетничающих женах, об обитающих в небе видьядхарах, способных менять свое обличье, об опасных и добрых зверях, населяющих великие леса. Предание гласит, что впервые их поведал миру сам Шива. Они совершенно не похожи на сказки киха.

Ише еще предстояло многому научиться! Как и Сурьявати, она скрытная женщина. Она изо всех сил скрывает от мира свою боль. Ее отношения с киха безличны, она соблюдает дистанцию, чтобы не сказать — держится отстраненно. На ее месте я бы погостил в их жилищах, пожил бы с ними одной жизнью, послушал бы их разговоры и сплетни. Выяснил бы, кто кого любит, какие радости и горести принес очередной сезон, есть ли вражда между кланами. Меня мало занимали космические драмы о богах и героях.