Гендерная терапия - Ирина Малкина-Пых

1) когда были нарушены ваши права;

2) когда вас критиковали и часть критики была обоснована, а часть – нет;

3) когда вы действительно были неправы.

Упражнение 3

Ведущий сообщает участникам группы: «Наверное, за время наших занятий у вас появились вопросы, которые вам хотелось бы задать друг другу. Вы можете сформулировать и записать вопросы на листе бумаги, адресовав их конкретно ведущему, всем или другому участнику». Ведущий зачитывает каждый из вопросов, те, кому они адресованы, на них отвечают.

Часть II Частные вопросы гендерной терапии

Глава 3 Психология и терапия родительства

Русское слово «родительство» соответствует английским терминам «parenthood» и «parenting» (применительно к «отцовству» употребляются термины «fatherhood» и «fathering», а к «материнству» – «motherhood» и «mothering»). Причем слово «parenthood» обозначает социальный институт, то, как его представляет себе общество, а слово «parenting» – родительство как деятельность, то есть соответствующие практики и стили поведения. Эти два явления исследуются при помощи разных источников и методов. В первом случае производится реконструкция и анализ социокультурных норм, чего общество ожидает от отца и матери вообще. Во втором случае это описание и анализ того, что фактически делают и чувствуют конкретные отцы и матери, какова психология родителей. То и другое может рассматриваться на разных уровнях и в разных контекстах (Кон, 2005).

Кроме того, родительство есть социально-психологический феномен, представляющий собой эмоционально и оценочно окрашенную совокупность знаний и убеждений относительно себя как родителя, что реализуется в поведении. Родительство выше индивида, оно включает обоих супругов (партнеров), решивших дать начало новой жизни, и, конечно, самого ребенка (Овчарова, 2003). Существует два подхода к изучению феномена родительства в зависимости от того, что берется в качестве отправной точки изучения – ребенок или родители: первый, наиболее распространенный, рассматривает родительство в связи с развитием ребенка (Абрамова, 1998; Кон, 1988). В настоящем справочнике мы придерживались второго подхода, рассматривая феномен родительства через призму личности, в данном случае – всего комплекса гендерных характеристик (стереотипов, установок, ролей) женщины и мужчины. Как уже говорилось, гендерная роль, в том числе роль родителя, – это всегда взаимосвязь внешней схемы поведения и внутренних, неявных мотивов, детерминирующих данное поведение.

Сравнительно-исторические исследования по истории детства (Ариес, 1999; Мозде, 2000) показывают, что родительская любовь – продукт длительного и весьма противоречивого исторического развития. Так, выделяют три способа реакций родителей, когда они остаются один на один с ребенком. Взрослый может:

● использовать ребенка как сосуд для проекции содержания своего собственного бессознательного;

● использовать ребенка как заместителя фигуры взрослого, значимого для него в его собственном детстве;

● сопереживать потребностям ребенка и действовать, чтобы удовлетворить их.

Исследования этнографов и культурологов (классической считается работа Маргарет Мид «Культура и мир детства», 1988) говорят также о том, что особенности функции отца и матери (родительства) отражают лишь нормативные представления и образ жизни общества.

Понятие как материнской, так и отцовской роли зависит от самых разных факторов, а биологический фактор не является в данном случае решающим. Различия анатомии мужчины и женщины определяют способность женщины к репродукции. В мужском жизненном цикле нет аналога такому событию, как роды. Женщина-мать значительно теснее отца связана с ребенком, который развивается в организме матери, которого она вскармливает в первый год жизни. Именно поэтому социологи и психологи склонны подчеркивать биологические детерминанты материнской роли. Однако результаты психологических, философских, культурологических исследований позволяют сделать вывод о том, что институт родительства – это в большой мере продукт социального конструирования или традиций того или иного общества или социальной группы, а не только следствие биологической предопределенности. Развивая далее этот подход, исследователи ставят перед собой задачу анализа механизмов, причин, определяющих такое структурирование ситуации.

Для западных исследователей внимание к проблеме материнства связано с интересом к психоаналитическим интерпретациям детства и детских переживаний. Особенно интенсивно феномен материнства стали исследовать в послевоенное время: роды, кормление ребенка, психика менструирующих женщин становятся объектом пристального внимания. Ряд ученых (Эриксон, 1996а, б; Хорни, 1995, 1997; Пайнз, 1997) показали значимость рождения ребенка как кризисного, переломного момента в становлении женской идентичности. Желание иметь ребенка, специфика психологического протекания беременности, особенности общения с ребенком – все это исследовалось в связи со спецификой переживания отношений женщины со значимым взрослым. Кроме того, была показана значимость взрослого (в большей степени матери, так как она теснее связана с ребенком в первые годы жизни) на ранних этапах становления ребенка для его интеллектуального и личностного развития.

Начиная с 1980-х гг. женщины-исследователи, придерживающиеся феминистских взглядов, стремились показать, что именно женская способность к деторождению и явилась основой социальной и культурной дискриминации женщин. Безусловно, на взгляды относительно материнства повлияли теории К. Мангейма, П. Бергера и Т. Лукмана. Два наиболее известных произведения, написанных с позиций социального конструктивизма, – А. Рич «Рожденная женщиной» и Н. Чодоров «Воспроизведение материнства» – подтверждают положение о том, что характер материнства во все времена конструировали общественные ожидания (Пушкарева, 1990).

Еще один источник, повлиявший на перемену отношения к проблеме материнства, – это работы философов-постмодернистов (в особенности французских постмодернистов и постструктуралистов Ж. Деррида, Ж.Ф. Лиотара, Ж. Делеза). Влияние их идей на исследования материнства в философских и психологических концепциях прослеживается в различных аспектах. Но, видимо, главным тут можно считать лингвистический переворот, то есть особое внимание к языку, к слову, к анализу содержания понятий и категорий. В рамках лингвистического переворота возникла и дефиниция «практики речевого поведения» – дискурса. Исследователи материнства 1990-х гг. (Ю. Кристева, Л. Иригаре, Дж. Батлер и др.) немедленно заговорили о различии дискурсивных ролей материнства доиндустриальной, индустриальной и постиндустриальной эпох, об особенностях так называемого женского письма.

В западной традиции за последние десятилетия наблюдается тенденция рассматривать материнство как социальное явление, некий социальный конструкт, который формируется под влиянием общества и различных социальных институтов. Идея о том, что «фемининность» и «маскулинность» – это символические конструкции, не связанные с биологией, что и обусловливает множественность, противоречивость проявлений мужчин и женщин, – относится к важнейшим принципам западных подходов.

Таким образом, материнство и отцовство – сложные феномены, имеющие физиологические механизмы, эволюционную историю, культурные и индивидуальные особенности. Индивидуальный онтогенез материнства (как и отцовства) имеет несколько этапов, в процессе которых происходит естественная адаптация женщины (мужчины) к родительской роли. Многие исследователи подчеркивают, что установки, ожидания и другие компоненты родительской роли (не говоря уже о глубинных личностных структурах, связанных с ролью родителя, таких, например, как потребность в детях) формируются задолго до рождения первого ребенка (Крюкова и др., 2005).

Г.Г. Филиппова (2002) рассматривает материнство как потребностно-мотивационную сферу личности женщины и выделяет шесть этапов ее становления в индивидуальном онтогенезе:

– этап взаимодействия с собственной матерью;

– этап игровой деятельности;

– этап няньчания;

– этап дифференциации мотивационных основ материнской и половой сфер;

– этап взаимодействия с ребенком до выхода его из младенчества;

– завершающий этап развития материнской сферы.

Можно говорить о формировании такого психологического свойства личности, как готовность к материнству, на протяжении первых четырех этапов. Структурно такая готовность включает ценностно-смысловой, когнитивный, эмоциональный и конативный (или поведенческий) аспекты. При этом одна часть компонентов материнской роли женщиной осознается, а другая нет. И только с наступлением беременности появляется соответствующее ролевое поведение, и все компоненты материнства (родительские установки, социальные ожидания, представления о себе в роли матери и о своем ребенке и другие) конкретизируются и уточняются во взаимодействии с собственным ребенком. Именно этот этап можно назвать собственно этапом принятия роли матери. На данном этапе онтогенетического развития материнской сферы женщины оформляется структура социальной роли, все ее компоненты приходят в согласование, образуя сложную интрапсихическую систему установок, ценностей, ожиданий, реализующихся впоследствии в индивидуальном стиле родительства. Кроме того, этот этап сопровождается обострением внутренних конфликтов.