Любовь и замки. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через десять дней арестовывают Адель и Аврору и отправляют в Сен-Лазар, но падение Робеспьера спасает, их жизнь, и они укрываются у Эме де Куани, с которой познакомились в тюрьме.
Именно здесь Адель встречает певца Тара, готового на все, чтобы утешить ее. Он до такой степени усердствует в этом своем желании, что на свет появляется двое детей: девочка останется с певцом, а Аврора усыновит мальчика. Сестры продолжают жить вместе.
В этот момент появляется муж. Полковник де Белльгард, ставший теперь австрийским генералом и камергером императора, соглашается на развод, оглашенный в 1793 году, при условии, что Адель завещает их общим детям замок Марш, которым, однако, она может распоряжаться до самой смерти. Но обе женщины предпочитают поселиться в Шамбери, где вместе воспитывают маленького Луи.
Сестры понемногу образумились. В 1814 году они уже убежденные роялистки. За эти годы изменились и их поведение, и их репутация.
Ламартин, видевший их в 1815 году, оставил о них яркое воспоминание: «Они были еще очень красивы, хотя сильно отличались друг от друга. Внешне старшая напоминала Юдифь: высокая, сильная, темноволосая и увлекающаяся-настоящий портрет искренней революционерки. Младшая — тоже высокая и элегантная, но белокурая, утонченная и нежная, всем своим видом напоминающая средневековый образец женственности».
Первой умирает Адель. Она скончалась 7 января 1830 года в доме сына на улице Вольтера в Париже. Луи, ребенок Тара, последует за ней через семь лет. Оставшись одна, Аврора обращается к религии и становится «кано-нессой известного королевского прихода Святой Анны в Мюнхене».
После смерти Адели Фредерик-Пьер де Белльгард, окончательно став австрийским подданным, продает замок Марш графу Коста де Борегару. Но в конечном счете этот замок, повидавший на своем веку столько революционных праздников, передается на службу Богу: в 1882 году владение переходит к канонику Коста де Борегару, который вместе с сестрой, монахиней из Сен-Винсен-де-Роля размещает там приют для осиротевших девочек.
МАРЭ. Три женщины… и много праздников!
И придут чарующие маски,
Играющие на лютнях, танцующие и такие
Грустные под сказочными личинами.
Поль Верлен
Странно сознавать, что это великолепное жилище, построенное в 1778 году архитектором Барре для главного казначея Артиллерии, носившего имя Лемэстр, в продолжение всей своей истории находился под властью женщин. Несчастному казначею было дано только построить замок, жил же он в нем лишь в течение восьми коротких лет до того, как покинул этот мир, о котором вряд ли сожалел, тем более что покинул его ради другого мира, в который мы стараемся верить, и было бы ошибкой думать, что мы можем избежать этого путешествия в лучший из миров.
Как только его не стало, в замке поселилась очаровательная женщина. В 1786 году, когда дядюшка казначей оставил ей в наследство замок, мадам де Бриш принялась отмечать это событие. Будучи, по словам знавших ее людей, «очаровательнейшим существом», она решила, что в этих землях каждый должен насладиться устроенным ею празднеством. Даже крестьяне, и в числе первых! Конечно, великие идеи свободы, особенно — идеи Жан-Жака Руссо были уже провозглашены, но нельзя с уверенностью сказать, что мадам де Бриш находилась под их влиянием. Она, разумеется, обладала сельским вкусом и сохранила его всю свою жизнь. Хотя злые языки нашептывали, что, будучи урожденной мадемуазель Прево, заведомо нельзя обладать королевским вкусом. На что мадам де Бриш могла бы ответить, если бы была столь же зла, что королева Мария-Антуанетта тоже обладала сельским вкусом, и, может быть, еще в большей мере, чем она сама.
Какова бы она ни была, люди в ее владениях видели красивейший праздник своей жизни: «Любовь к моим крестьянам, желание сделать их счастливыми доставляли мне душевную радость. Я устраивала праздники для обитателей моих земель, и меня приняли очень доброжелательно», — напишет она в мемуарах. Стоит описать: «Большие столы были расставлены в аллеях парка, пирожные, пряники, музыка скрипок, все труды очаровательного дня были посвящены веселью и сладкому ощущению счастья этих добрых людей». Праздники повторялись, столько же для ее собственного удовольствия, сколь с целью следовать руссоистским вкусам эпохи, что она соблюдала в точности. По мужу она была золовкой мадам д'Удето, к которой женевский философ пылал столь сильной страстью.
По-видимому, у нее были родственницы и в окрестностях Арагона: когда пришла революция, мадам де Бриш и ее дочери не перенесли никаких затруднений. Все обошлось для них наилучшим образом, вещи встали на свои места с приходом империи, разве что с одним светским добавлением: речь идет о замужестве дочерей. В 1808 году старшая Алексис-Шарлотта — Жоадфина — Мария выходит за префекта Золотого Берега Матье-Луи Моле, принадлежавшего к высшей знати парламента, в то время как по матери он наследовал Ламуанонам.
Ожидая, когда, вследствие некоторых политических предприятий, ему достанется должность министра морского флота при Людовике XVIII, потом министра иностранных дел… и даже премьер-министра при Луи-Филиппе, Матье Моле частенько обманывал жену, которая находила утешение в увлечении театром и постоянно посещала его в обществе матери или же занималась постановкой небольших пьес на сцене Марэ. В салоне мадам де Бриш, как в Париже, так и в Марэ, никогда не поселялась скука. Хозяйка стремилась к тому, чтобы все чувствовали себя хорошо в ее доме, и, несколькими годами позже одна из лучших подруг, герцогиня Майе, отдала должное ее гостеприимству, написав в мае 1824 года: «Вчера я вернулась из Марэ, где провела восемь дней в гостях у мадам де Бриш, замечательной женщины, умеющей жить легко более, чем кто-либо из всех, кого я знаю; всегда занятая другими и не требующая ничего для себя, в гостях у нее просто чудесно». Несколькими годами раньше, в 1820 году, мадам де Бриш удалось немного войти в Историю. В этот вечер у нее был бал. Для разнообразия крестьянский бал: «Там имелись волынки, колпаки для мужчин и крестьянские чепчики для женщин». «Я вспоминаю большого месье Оденарда, переодетого мальчишкой со шнурком на голове, месье де Мюна в костюме кормилицы. Я была в черном домино и очень увлеклась, интригуя мадам де Кастеллан, когда у дверей послышался шум. Мадам
