Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917 - Альберт Каганович

В Туркестанском крае мужчины – служащие и предприниматели – с 1880-х годов вместо халатов начали носить костюмы, галстуки, крахмальные воротнички, но на еврейские праздники надевали традиционные халаты[1284]. Вместо традиционных калош, ичигов (сапог из козлиной кожи) и местного типа грубых туфель они стали надевать европейские туфли.

Значительно изменился домашний быт бухарских евреев. В домах появилась мебель. Хотя многие семьи продолжали пользоваться во время обеда традиционным дастарханом, в богатых семьях для гостей, особенно для европейцев, ставились столы и стулья, а в бедных семьях – лавки. В богатых семьях начали использовать столовые приборы. Как вспоминает Яков Пинхаси, его дядя Або Пинхасов (1860 года рождения) во время поездок в Европу полюбил западные обычаи и жилищное убранство, каковые по мере возможности принялся вводить и у себя дома[1285]. В первом десятилетии XX века в наиболее богатых семьях появились телефоны. Они были предметом особой гордости, поскольку число телефонных абонентов в туркестанских городах было вообще небольшим, из-за того что телефонную сеть здесь стали налаживать только в самом конце XIX века.

Семья Натана Давыдова (публикуется с разрешения Беньямина Бен Давида)

Сложный и многогранный процесс аккультурации бухарских евреев можно назвать одной из редких моделей полностью добровольного обрусения в Российской империи. Возможно, самым ярким примером ненасильственной аккультурации может послужить биография Натана Давыдова, приблизившегося во время Первой мировой войны даже к московской торгово-промышленной элите[1286]. В отличие от него более молодой и образованный Рахмин Давидбаев, меньше занимавшийся коммерческими делами, выбрал главной сферой своей активности общественную деятельность внутри среднеазиатской бухарско-еврейской общины, только формировавшейся и сплачивавшейся в единое сообщество во втором десятилетии XX века. Одним из важнейших ее инструментов стала открытая Давидбаевым первая бухарско-еврейская газета, способствовавшая также популяризации образования в среде бухарских евреев.

3. Администрация и первая бухарско-еврейская газета

Идея создания первой бухарско-еврейской газеты возникла в среде кокандских предпринимателей в конце первого десятилетия XX века. Газета нужна была бухарским евреям, поскольку многие из них не читали или плохо читали на русском языке[1287], но нуждались в получении общегосударственной, общинной, коммерческой и культурной информации. Поэтому племянник известного бухарско-еврейского миллионера Потеляхова, двадцатичетырехлетний Рахмин Давидбаев обратился в конце 1908 года к военному губернатору Ферганской области с просьбой разрешить издание в городе Скобелеве (административном центре этой области), в типографии областного правления, газеты на «таджикском языке (шрифт еврейский)» три раза в неделю[1288].

В газете предполагалось публиковать: «выдержки из газет по вопросам текущей жизни России вообще и еврейского мира в особенности, официального отдела, агентские телеграммы и от собственных корреспондентов, хронику местной жизни по краю, внутренние известия, обзор печати, иностранные известия, торгово-промышленные известия, фельетоны, судебную хронику, корреспонденцию и письма в редакцию, справки и объявления, последние на русском и других языках». Но военный губернатор, видимо, опасался, что издание газеты будет способствовать вовлечению бухарских евреев в революционное движение, и поэтому первоначально не давал своего согласия. Тогда Р.Д. Давидбаев и О.К. Добросмыслова, помогавшая бухарским евреям организовать свою газету, заверили местную администрацию, что цель издания газеты – просветительская и перепечатывать статьи они будут только из туркестанских газет на русском языке. После этого военный губернатор, убедившись, что в области есть переводчик, который может цензуровать газету, согласился на ее издательство, но по более ограниченной программе, чем та, которую предлагал Давидбаев. Ограниченная программа включала только издание торгово-промышленных известий, телеграмм агентств, объявлений, а также выдержек из местных газет «Туркестанские ведомости» и «Ферганские областные ведомости»[1289]. Давидбаев был вынужден согласиться на условия администрации[1290]. С мая 1910 по июль 1916 года с небольшими перерывами, вызванными издательскими проблемами, он в качестве владельца и ответственного редактора два раза в неделю выпускал газету «Рахамим». В выпуске газеты ему помогали Азария Юсупов (Коэн), Рафаэль Галибов, Рафаил Хахамов и Нисим Тажер[1291].

В июле 1910 года Рахмин Давидбаев обратился было к военному губернатору Ферганской области с просьбой разрешить под его личную ответственность публиковать известия и статьи собственных корреспондентов, а также выдержки по коммерческим вопросам из газеты «Голос Ферганы», но сам же вскоре забрал свое прошение[1292]. Вероятно, Давидбаев имел основания опасаться, что ему будет в этом отказано, и потому решил публиковать такие материалы, не привлекая внимания администрации[1293]. Со временем в газете стали печататься также выдержки из российских и иерусалимских еврейских газет, хроника туркестанской жизни, внутренние российские и иностранные известия, коммерческая информация, фельетоны, поздравления, письма в редакцию, справки и объявления[1294].

Хотя администраторы опасались, что газета будет способствовать росту недовольства бухарских евреев своим правовым положением, в целом они благожелательно к ней относились и не чинили препятствий[1295]. В марте 1912 года военный губернатор разрешил редактору открыть типографию в доме его матери, Эстер Давидбаевой, в городе Скобелеве, где предполагалось осуществлять набор газеты, а печатание надлежало производить по-прежнему в типографии Ферганского областного правления. Впрочем, в декабре того же года местная администрация позволила приобрести для типографии в доме Давидбаевой печатный станок и печатать «Рахамим» на нем[1296].

Из-за финансовых трудностей Рахмин Давидбаев не мог выпускать газету с января до середины июня 1913 года[1297]. За это время он предпринял ряд мер, которые позволили ему возобновить ее издание. Так, в самом конце 1912 года он перенес типографию из Скобелева в Коканд, в дом своего дяди, Рафаэля Потеляхова. В начале 1913-го – добился разрешения военного губернатора области на перевод туда и издания газеты[1298]. Решив вопрос с помещением, издательство в июне 1913 года несколько увеличило розничную цену номеров газеты[1299]. Тем не менее вряд ли доходы покрывали все расходы газеты, составлявшие около 2 тыс. рублей в год[1300]. После переезда в Коканд Давидбаев продолжал испытывать проблемы с помещением. В июне 1914 года он был вынужден, с разрешения военного губернатора области, перевести типографию и издание газеты «Рахамим» в дом Арона Хаитова[1301].

Вероятно, с началом Первой мировой войны газете запретили печатать статьи собственных корреспондентов[1302] и была ужесточена цензура. Давидбаев попытался в сентябре 1914 года добиться у местной администрации разрешения публиковать сообщения собственных корреспондентов, но безуспешно[1303]. 18 июля 1916 года в крае было введено военное положение, и местная администрация приняла меры по ограничению общественной деятельности. В результате многие общественные организации и органы печати, не связанные с администрацией, были закрыты, в том числе и первая газета бухарских евреев «Рахамим». Сам Рахмин Давидбаевбыл расстрелян большевиками в 1918 году[1304].

Но его газета сыграла свою роль: для бухарских евреев, рассеянных по городам Средней Азии и не имевших в период русского управления ею никаких единых общинно-религиозных учреждений или структур, «Рахамим» стала важным объединяющим органом.

Глава 7

Решение русской администрацией вопросов внутриобщинной жизни бухарских евреев и их подсудности

1. Влияние местной администрации на общинно-религиозную жизнь бухарских евреев

Подчинив себе край, русская власть нашла полезным сохранить существовавшую там систему самоуправления местного населения. Эта система базировалась на управлении сельских и городских квартальных общин старостами. У мусульманского населения такие старосты назывались аксакалами (оқсоқол – буквально «белая борода» в переводе с узбекского), а у бухарских евреев – калантарами. Подобная структура была близка к той, что существовала в России, где с XVI века выбирали старост для управления небольшими административно-территориальными единицами и общественными коллективами: сельской общиной, позже артелью и т. д. Поэтому среднеазиатская форма самоуправления оказалась привычной для русской администрации. И вообще, адаптация низовых форм самоуправления нового населения, включаемого в империю, была одним из элементов русской колониальной традиции.