Американская трагедия - Теодор Драйзер

— Нет, нет, что вы! Позвольте, я подвезу вас куда вам нужно. Пожалуйста, садитесь! Мне будет очень приятно!

Как только Клайд понял, что с ним заговорили просто по ошибке, приняв его за другого, его манеры сразу изменились, и Сондра увидела, что он огорчен, смущен и разочарован. Глаза его омрачились, на губах дрожала извиняющаяся, печальная улыбка.

— Отчего же, я с радостью, — сбивчиво начал он, — то есть если вам угодно. Я понимаю, как это вышло. Это ничего, вы, пожалуйста, не беспокойтесь, если вам не хочется… Я думал…

Он хотел уже уйти, но его так влекло к ней, что он невольно замешкался, и Сондра повторила:

— Ну, пожалуйста, садитесь, мистер Грифитс! Очень вас прошу. И мне очень жаль, что вышло так неловко. Понимаете, мне ничего не стоит вас подвезти, и я совсем не хочу, чтобы вы думали, что раз вы не Гилберт…

Помедлив, Клайд в растерянности шагнул к автомобилю и сел рядом с Сондрой. А она сразу же с интересом стала его рассматривать, очень довольная, что это оказался не Гилберт. Чтобы лучше разглядеть его, а заодно и показать себя (она не сомневалась, что ее чары неотразимо действуют на Клайда), она включила лампочку на потолке машины. Когда вернулся шофер, она спросила Клайда, куда его отвезти, и он не без колебания назвал свой адрес, — его улица была так малоаристократична по сравнению с той, где жила Сондра. Когда автомобиль помчался, Клайда охватило лихорадочное желание воспользоваться этим кратким случаем и произвести на Сондру хорошее впечатление, — кто знает, быть может, ей захочется еще как-нибудь встретиться с ним… Он так страстно хотел войти в это избранное общество.

— Так мило с вашей стороны, что вы пожелали подвезти меня, — сказал он с улыбкой. — Я не знал, что вы приняли меня за моего двоюродного брата, а то бы не подошел.

— Ах, это все равно, не стоит об этом говорить, — кокетливо и томно ответила Сондра (она находила теперь, что плохо рассмотрела Клайда в первый раз). — Это моя ошибка, не ваша. Но теперь я рада, что ошиблась, прибавила она решительно, с чарующей улыбкой. — Мне гораздо приятнее подвезти вас, чем Гилберта. Знаете, мы с ним не очень ладим, каждый раз ссоримся при встрече.

Она улыбнулась, вполне оправившись теперь от своего минутного смущения, и грациозно откинулась назад, с интересом рассматривая правильные черты его лица. "У него такие ласковые, улыбающиеся глаза, — думала она. — И в конце концов ведь он Двоюродный брат Беллы и Гилберта и не кажется бедняком".

— Вот как? Очень жаль, — чопорно сказал Клайд; он хотел в ее присутствии казаться самоуверенным и смелым, но это ему плохо удавалось.

— Но это, конечно, несерьезно. Просто мы иногда спорим из-за всяких пустяков, вот и все. — Сондра видела, что он нервничает и теряется в ее присутствии, и ей нравилось смущать его и кружить ему голову. — Вы все еще работаете у своего дяди?

— О да, — с живостью ответил Клайд, словно сообщая весьма важную для Сондры новость, — я теперь заведую отделением.

— Вот как, я не знала. Я ведь ни разу не видела вас с тех пор, помните? Вы нигде не бываете, вам, наверно, некогда? — Она многозначительно посмотрела на него, как бы собираясь сказать: "Ваши родственники не слишком вами интересуются". Но он определенно начинал ей нравиться, и потому она спросила только: — Вы все лето оставались в городе, да?

— Да, пришлось! — просто и весело ответил Клайд. — Видите ли, меня удерживала работа. Но я часто встречал ваше имя в газетах, читал о ваших экскурсиях, о теннисных состязаниях и видел вас в июне во время праздника цветов. Вы были прекрасны, прямо как ангел!

В его глазах светилось такое восхищение, что она была совсем очарована. Какой милый молодой человек, совсем не то что Гилберт! Подумать только, он так явно и безнадежно увлечен ею, а у нее он может вызвать лишь мимолетный интерес! Ей стало немножко грустно и жаль Клайда. А что подумал бы Гилберт, если бы узнал, что она совершенно покорила его двоюродного брата? Как бы он разозлился… он ведь считает ее пустой девчонкой. Для него было бы хорошим уроком, если бы кто-нибудь помог Клайду и проявил к нему такое внимание, на какое самому Гилберту нечего и рассчитывать. Эта мысль привела ее в восторг.

На беду, в эту минуту автомобиль остановился у двери миссис Пейтон. Интересное для обоих приключение, по-видимому, окончилось.

— Ужасно мило, что вы так говорите! Я этого не забуду.

Она лукаво улыбнулась, шофер открыл дверцу, и Клайд выскочил из автомобиля; он был глубоко взволнован столь важной и необычной встречей.

— Так вот где вы живете… Вы собираетесь всю зиму пробыть в Ликурге?

— Да, безусловно. Во всяком случае, надеюсь, — прибавил он мечтательно, и глаза его ясно выразили его мысль.

— Ну, тогда, может быть, мы с вами еще встретимся как-нибудь! Во всяком случае, надеюсь!

Она кивнула ему и с самой очаровательной и лукавой улыбкой протянула руку, а он, до безумия обрадованный, воскликнул:

— Я тоже!

— Всего хорошего! — крикнула она, когда автомобиль уже тронулся.

А Клайд, глядя вслед, спрашивал себя, увидит ли он ее когда-нибудь снова так близко, наедине? Неужели они еще когда-нибудь встретятся, как сегодня? И она говорила с ним теперь совсем не так, как в первый раз, — он хорошо помнил, что тогда она не проявила к нему никакого интереса.

Задумчивый, полный надежд, он направился к своей двери.

А Сондра… Почему это, — старалась она понять, пока автомобиль мчал ее по улицам Ликурга, — почему Грифитсы, видимо, так мало интересуются своим родственником?..

Влияние этой нечаянной встречи во многих отношениях оказалось поистине гибельным. Как ни много удовлетворения и радости давала Клайду близость с Робертой, перед ним теперь снова в упор встал волнующий вопрос: может ли он добиться положения в обществе? И странно, это произошло благодаря встрече с богатой светской девушкой, которая воплощала и неизмеримо увеличивала в его глазах значение своего круга. Что за красавица эта Сондра Финчли! Какое прелестное лицо, как изящно одета, как непринужденно держится… Если бы только он сумел заинтересовать ее при первой встрече или хотя бы теперь!

Своими новыми отношениями с Робертой Клайд не настолько дорожил, чтобы они могли удержать его теперь, когда его со всей силой темперамента и воображения влекло к такой девушке, как Сондра, и ко всему, что она собой олицетворяла. Ведь фабрика электрических пылесосов Уимблинджера Финчли была одним из крупнейших местных предприятий. Ее высокие стены и трубы были частью ломаной линии, вычерченной на фоне неба по ту сторону Могаука. Особняк Финчли на Уикиги-авеню, неподалеку от особняка Грифитсов, был одним из самых внушительных в этом ряду изысканных домов, созданных по последней архитектурной моде: в стиле итальянского ренессанса, из кремового мрамора в сочетании с песчаником. А сами Финчли принадлежали к тем семьям, о которых больше всего говорили в городе.

Ах, познакомиться бы поближе с этой необыкновенной девушкой! Завоевать ее расположение и, может быть, благодаря ей войти в блестящее общество, к которому она принадлежит. Разве он не Грифитс? И разве по внешности он хуже Гилберта? Он был бы не менее привлекателен, будь у него столько денег, сколько у Гилберта, или хотя бы часть. Если бы он мог одеваться, как Гилберт, разъезжать в прекрасной машине! Тогда — будьте уверены! даже такая девушка, как Сондра, с радостью обратила бы на него внимание… и может быть, даже влюбилась бы в него. Прямо сказка! Но теперь, сумрачно думал он, ему остается только надеяться, надеяться и надеяться.

О, черт! Он не пойдет сегодня вечером к Роберте. Выдумает какое-нибудь извинение… скажет ей завтра, что дядя или двоюродный брат вызвали его по какому-нибудь делу. Он не хочет и не может идти к ней теперь, он слишком взволнован.

Таково было влияние богатства, красоты, видного положения в обществе, к которому так стремился Клайд, на его характер, текучий и непостоянный, как вода.

А Сондра, со своей стороны, после этой встречи всерьез увлеклась Клайдом, особенно потому, что его обращение с ней оказалось полной противоположностью обидному поведению его двоюродного брата. Его манеры, костюм, а также мимоходом брошенные слова о том, что он заведует на фабрике каким-то отделением, — все как будто говорило, что его положение лучше, чем она думала. Но она вспомнила также, что, хотя чуть не все лето провела с Беллой и часто встречалась с Гилбертом, Майрой и их родителями, они никогда ни словом не обмолвились о Клайде. В сущности, она знала о нем лишь то, что при первой встрече сказала миссис Грифитс: что Клайд бедный племянник, которого ее муж выписал сюда, желая немного ему помочь. Однако на этот раз Клайд вовсе не показался ей таким уж незначительным, жалким бедняком, — он очень интересен, красив, хорошо одет и явно хотел бы ей понравиться. А это лестно: ведь он тоже Грифитс, двоюродный брат Гилберта!