Гуннора. Возлюбленная викинга - Юлия Крён

— Да, боюсь, что так. — Взгляд матери прояснился. Она свернула свиток и спрятала его в вырезе платья. — Тут никто не осмелится его искать, особенно церковники. — Ее губы растянулись в улыбке. — Пусть герцогиня сама решает, что с ним делать. А монахи… Я поговорю с Дудо, капелланом. Он знает… об одной тайне и поможет нам все уладить.

— А если они что-то натворят, прежде чем мы успеем им помешать?

— Да, нам нужно торопиться. Пойдем в покои герцогини, проверим, все ли в порядке.

Агнесса последовала за матерью. Она сердилась, ведь ей так и не удалось узнать обе тайны герцогини, но в то же время была очень довольна: мама не обращалась с ней как с маленькой девочкой, она полагалась на помощь Агнессы, чтобы защитить страну и будущего герцога. Едва ли Агнессе приходилось когда-либо переживать столь важные события.

И, может быть, если им удастся первым найти второй свиток, чтобы спрятать его, Агнесса сможет увидеть, что там написано, и узнает о прошлом герцогини.

Но до комнаты герцогини они добраться не успели.

— Вон она! Вон та девчонка! — воскликнул кто-то.

Агнесса была рада, что можно спрятаться за маму. Брат Реми мчался к ним, за ним следовал запыхавшийся брат Уэн — толстяку было не так-то просто бегать, он весь раскраснелся; черты же брата Реми, казалось, еще больше заострились. Оба монаха были возмущены до предела.

— Воровка! — крикнул брат Реми. — Она воровка! Она проникла в покои герцогини, мы оба видели ее, она была там и украла…

У Агнессы дыхание перехватило от столь наглой лжи. Стражники во дворе с любопытством повернули головы к скандалистам, но злость девочки это не усмирило.

Однако, прежде чем она успела что-либо сказать, ее мать, как всегда, со спокойным выражением лица, подняла руку, показывая, что сама со всем разберется.

— Вот как… — протянула она. — И как же так получилось, что вы увидели ее там?

Хотя монахам очень хотелось поймать нахалку, теперь, когда выяснилось, что Агнесса — не просто де вочка, а дочь одной из влиятельнейших женщин двора, они несколько умерили пыл. По крайней мере брату Уэну было нечего ответить на это. Он лишь возмущенно сопел. А вот брат Реми быстро взял себя в руки.

— Вы же не станете обвинять служителей Церкви во лжи! — фыркнул он.

— Конечно нет, — ответила мать Агнессы. — Если вы говорите, что видели мою дочь в покоях герцогини, значит, так и было. Мне только одно любопытно — как вам удалось увидеть ее там? Я уверена, ваш рассказ вызовет тот же вопрос у герцогини. Вы ведь намерены повторить свои обвинения в ее присутствии, не так ли?

Брат Реми нервно облизнул посиневшие губы.

— Мы могли бы умолчать о случившемся, если девочка вернет то, что она украла.

Мать Агнессы мило улыбнулась.

— Но она уже это сделала. Ее угрызения совести были столь чудовищны, что она доверилась мне, а я спрятала украденное в надежном месте. Конечно же, я накажу дочь за то, что она натворила, но это мое дело, а не ваше. Вам не стоит больше беспокоиться об этом досадном недоразумении.

Лицо брата Реми приняло мрачное выражение, брат Уэн же казался смущенным. Он дернул своего собрата за рукав — похоже, толстяк готов был сдаться.

А вот брат Реми еще подбирал слова, намереваясь бороться за утерянный свиток. Но не успел он ничего сказать, как вдалеке послышался гул и громкие крики.

Агнесса не поняла, что там случилось, но оба мона ха поспешно перекрестились, а ее мать замерла на ме сте.

На мгновение женщина утратила контроль над своим лицом. Агнесса еще никогда не видела ее такой, даже в тот момент, когда мать узнала о свитке. Никогда она не видела в матери столько боли, тоски, печали… И никогда мать не выглядела такой молодой. Да, на мгновение она, казалось, превратилась в молодую девушку, еще не привыкшую брать на себя ответственность, принимать тяжелые реше ния, быть мужу хорошей женой, воспитывать де тей…

— Мама…

Она стала совсем другой, чужой, незнакомой.

— Герцог умер, — ровным голосом произнесла мать Агнессы.

Подбежавшая служанка подтвердила ее слова.

Служанка плакала, оба монаха опять перекрестились, а мать взяла себя в руки. Она больше не казалась юной, словно весь груз старости… дряхлости обрушился на ее плечи.

— Да смилостивится над ним Господь…

Брат Реми и брат Уэн поспешили в замок, Агнесса же замерла на месте. Хотя мать уже и овладела собой, девочка заметила слезы на ее глазах.

Глава 11

966 год

Альруна и сама не знала, нравится ей Сейнфреда или нет. Она почти не помнила женщину, когда-то приехавшую на крещение Гунноры и тут же отправившуюся в обратный путь. Кажется, ее волосы были не черными, как у Гунноры, голос был не таким низким, а осанка не такой гордой.

Как оказалось, Сейнфреда была невероятно худой и хрупкой, совсем еще девчонкой, а не взрослой женщиной. Она вышла навстречу Альруне, улыбнулась и привела ее в свой домик. В ней не было и тени недоброжелательности, только волнение.

— Расскажи мне все-все о моих сестрах! Как у них дела, как выросли Дювелина и Вивея? Они меня еще помнят? И мой племянник, Ричард, расскажи мне о нем! Я так хотела увидеть его, но я не могу оставить мужа одного, а уговорить Замо съездить в Руан еще сложнее, чем вытащить упрямого осла, завязшего в болоте!

Альруна недовольно отстранилась. Сейнфреда грязными пальцами выпачкала ей рукав платья. Конечно, жизнь тут была непростой, Альруна знала это, даже поговорила об этом с Арфастом, но теперь, оглянувшись, с ужасом подумала: «Как же мне это вынести? Что мне делать тут?»

Похоже, Сейнфреда как раз знала, что Альруне делать.

— Рассказывай! — не унималась она. — Герцог Ричард хорошо относится к моей сестре, правда? — Женщина вздохнула. — Будь это не так, Гуннора мне ни за что бы не открылась. Мне не на что жаловаться, герцог очень щедр к нам, но часто я спрашиваю себя, какую цену пришлось заплатить за это моей сестре.