Русские масоны. От Романовых до Березовского - Олег Соловьёв

Впрочем, сам Кандауров не назвал ни одного факта предательства своих братьев и при раскрытии процесса их становления верно указал на совершенно иные негативные факторы. Итак, 14 января 1924 г. открылась вторая после «Аст1>еи» ложа «Северное Сияние», учрежденная преимущественно военными. Досточтимыми мастерами являлись А.И. Мамонтов, затем II.А. Половцев и В.В. Льпцинский-Троекуров. В декабре того же года появился «Гермес» для привлечения известных деятелей науки, индустрии и чиновников и изложения своих взглядов на будущее устройство России ради пробуждения интереса среди тех же слоев иностранной общественности, правительств, глав государств. Досточтимым мастером являлся Ф.Ф. Макшеев. Радужные надежды не оправдались. После двух-трех докладов «по содержанию весьма выдающихся, но имевших атмосферу смертельной скуки, ложа эта перестала посещаться дая«е своими собственными членами, а с весны 1926 г. и собираться». Дело пошло на лад только после отказа от «чересчур обширной программы» и смены руководства, возглавленного сперва Мамонтовым, потом В.А. Нагрод-ским, сделавшими упор на посвятительной работе и отказе от рассмотрения практических проблем. Этому способствовал и приход новых братьев в лице инженера М.С. Мендельсона, юристов И.11. Кобеко, М.О. Кефели, С.Н. Сочивко, Б.С. Бернштейна, астронома П.А. Люблинского, архитектора И.А. Ушакова, торговца С.Я. Левина и др.292

Еще плачевнее судьба братства «Золотое Руно», открытого 25 января 1925 г. с целью «внесения франкмасонского света в среду инородческих жителей Кавказа, дабы дать им возможность учредить впоследствии на родине собственное масонство». Имелись в виду грузины, армяне, горцы и азербайджанцы, а также русские для «назидания и обучения» первых в течение двух лет. Тяжелую ответственность принял на себя Капдауров, через год его сменил Д.А. Шереметев. Тем не менее между мусульманами и христианами возникли разногласия. Многие, в том числе русские, вышли в отставку, ложу переименовали в «Юпитер», ее возглавил крупный нефтепромышленник С.Г. Лианозов, затем А.В. Давыдов. Помимо традиционных занятий, она заслушивала доклады политического и культурологического содержания, в том числе их делали французы М. Лоран («Есть ли коммунистическая опасность для Франции?»), генерал Бриссо Демойлэ («Гражданская война в Китае, ее причины, действия и возможные последствия»). Искусствовед С.К. Маковский поделился воспоминаниями об Александре Блоке.

В январе 1927 г. ушедшие из «Золотого Руна» братья численностью 25 человек образовали ложу «Прометей» во главе с досточтимым мастером, врачом С.Я. Зильберштейном, поскольку никто из кавказцев не пробыл в степени мастера уставных три года. Но и там пошли разногласия из-за ориентации на мусульманский мир: благодаря господству нефтепромышленников братьев Чермоевых оттуда были исключены почти все грузины. Пришлось братство «усыпить» в начале 1930 г. «Ни о каком «моральном» облике российского масона здесь говорить не приходилось, был лишь национализм, прикрывавшийся антибольшевизмом»1. Вывод специалиста вполне оправдан. Помимо отмеченных символических лож, в Париже действовала ложа «Усовершенствования Друзей Любомудрия», открытая в 1926 г. под председательством II.А. Бобринского для адептов высоких степеней посвящения. Главными задачами они ставили «сохранение духовного опыта для возрождения в России европейской культуры». На собраниях зачитывались доклады желающих продвижения в масонской иерархии, изучалась иудео-христианская философская традиция по трудам знаменитых мыслителей древности и современности Сократа, Платона, Ницше, Бергсона и др. Оца насчитывала свыше 50 членов293.

Почерпнутый в основном из записки Кандаурова материал полностью опровергает его же доводы о неких происках «Чеки». Оказывается, трудности первых шагов русского масонства объяснялись как просчетами руководителей, так и качествами рядовых адептов, их соперничеством, интригами, взаимной отчужденностью, порой недоброжелательностью друг к другу и, конечно, недостаточными знаниями в области доктрины, воззрений, истории развития и механизмов Ордена «вольных каменщиков» во всей его сложной специфике. Словом, преобладало влияние объективных психологических факторов.

Парижское ядро масонов союза Великой Ложи Франции затратило немало усилий для образования эмигрантских братств в других странах, без серьезных, впрочем, успехов. Более или менее активно они действовали лишь в Берлине и Белграде, в египетской Александрии ложа «Астрея» функционировала только до 1930 г., существовал еще Кружок русских масонов в Англии в составе до 15 братьев. Они собирались не ритуально для зачитывания докладов. Отдельную ложу создать не удалось ввиду малочисленности нашей колонии и «крайней дороговизны» пребывания в местных ложах, вследствие крупных сборов при посвящении и повышении в степенях. Встречались затруднения и в работах относительно благополучных братств. В Берлине происходили трения между немецкими и нашими братьями, в Белграде сказывалось «черносотенное настроение» значительной прослойки монархистов среди соотечественников. Поддерживались контакты с отдельными русскими адептами в Дании, Бельгии, Польше, Чехословакии, Румынии, Иране, Испании, США, Мексике, Китае и ряде прочих государств294.

Управление ложами и решение многих практических вопросов, касающихся орденской деятельности, сделало необходимым создание в Париже административного центра, который появился по согласованию с Верховным Советом Франции в виде Консистории «Россия» под началом главного командора Кандаурова при заместителе Г.Б. Слиозберге и членах, посвященных в 32-ю степень шотландского обряда. Орган действовал по специальному регламенту, предусматривавшему «введение в подходящее время в России шотландского масонства, содействуя тем самым, что основатели уже делают с 1921 г. под руководством Верховного Совета, формированию на сей счет должных элементов». Предусматривалось, что ВСФ будет излагать Консистории свои мнения по поводу возведения любого русского в степень с 4-й но 32-ю включительно. После этого Консистории дозволялось «вступать в сношения с любой масонской автономной или профанской организацией». Она была правомочна создавать любую комиссию, которую сочтет полезной для выполнения поставленных целей. Активную роль в ее функционировании, кроме руководства, играли Вердеревский, Половцев, Вяземский, Давыдов, Бобринский, Айтов и другие. Наконец, положение о данном органе фиксировало прерогативы по руководству и контролю за всеми русскими ложами шотландского обряда. Французские кураторы полностью сохраняли надзорные функции над Консисторией, о чем красноречиво свидетельствует переписка Кандаурова и его окружения295.

Вскоре последовало и одобрение подобной меры подлинных распорядителей судьбами масонов названного ритуала. 29 марта 1917 г. глава Верховного Совета США (южной юрисдикции) Коулс сообщил руководителю ВСФ Реймону: «Я всегда радуюсь вестям и ценю столь частые и откровенные послания от вас. Ваша информация будет очень высоко оценена читателями журнала «Нью Эйдж», ибо американские масоны всегда рады узнать о вольных каменщиках других стран. С огромным интересом узнал

об основании вами в Париже Консистории с преобладающим участием русских. В нашей стране весьма сильно негативное отношение к советскому строю, и сомнительно, чтобы какая-либо из здешних Великих Лож признала масонство, которое мы создали бы сейчас для России». Что же касается его личного мнения, то он высказывал положительное отношение к возможному появлению там «устойчивого и честного правления», которое бы не повредило масонству296. За этими витиеватыми рассуждениями фактически скрывалось негативное отношение к прожекту лидеров отечественного масонства насчет образования пока в эмиграции Великой Ложи России в силу отсутствия для нее территории, как того требовали уставные каноны, касающиеся образования таких обществ.

Масонская группа наших соотечественников в Париже состояла преимущественно из кадетов и близких им групп либерального спектра контрреволюции, сделавших ставку на вождей белого движения. В то же время меньшая по численности группа олицетворяла т.н. демократическую контрреволюцию, состоявшую главным образом из эсеров и их союзников во главе с несо-стоявшимся главой Директории Авксентьевым, выдворенным по приказу Колчака за границу. В 1924 г. они образовали ложу «Северная Звезда» в союзе Великого Востока Франции, возглавляемую тем же деятелем в качестве досточтимого мастера. Среди 16 основателей мы видим также М.С. Маргулиеса, писателя М.А. Алданова, офицера М.О. Бобровского, ювелира А.З. Виль-ка, В.А. Маклакова, полковника Н.Н. Пораделова и даже членов «Астреи» В.Н. Бухало и А.С. Волковысского. Обозначенные лица при твердых антисоветских убеждениях придерживались в целом левых взглядов, свойственных руководству ВВФ, которое заигрывало с местными коммунистами и шло навстречу внешнеполитическим установкам СССР при явном неодобрении такой линии большинством эмигрантов.