Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Следует, кроме того, добавить, что повсеместно и в отношении всех без исключения, даже тех, за кем оставлялись преимущества, которые предоставлялись высшей расе, даже в отношении самих себя, своих агентов и сообщников, нацистские руководители совершили тяжкое преступление против человеческих прав, представление о которых сложилось в сознании человека сегодняшнего дня.

До того, как быть осуществленным, это преступление было заранее задумано. Этим замыслом пронизана вся нацистская доктрина, и поэтому мы ограничимся лишь напоминанием его наиболее характерных черт. Человеческое существование выражается, как мы уже говорили, в важнейших установлениях, каждое из которых сложно по своему содержанию и имеет самое широкое применение. Но в правовых системах цивилизованных стран эти установления созданы на основе представления о существе человека. Это представление определяется двумя дополняющими друг друга понятиями: о достоинстве человеческой личности, которое существует у каждого отдельного индивидуума, — с одной стороны, с другой же, — о постоянстве человеческой личности, рассматриваемом в отношении ко всему человечеству в целом. Определение правового положения личности во всяком цивилизованном государстве вытекает из этого двойного понимания человека и как отдельного индивидуума, и как члена человеческого общества.

Без сомнения, на Западе эту идею обычно связывают с христианским учением, однако, несмотря на то, что христианская религия действительно утверждает и распространяет эту идею, было бы ошибочным рассматривать ее лишь как выражение той или иной религии. Это общая идея, которая сложилась естественным путем в человеческой душе: ее проповедовали еще в дохристианские времена, а в более позднюю пору немецкий философ Кант определил ее в одной из наиболее выразительных формул, сказав, что человеческое общество следует во всех случаях рассматривать как цель и ни в коем случае как средство.

Как уже было это нами ранее изложено, ревностные сторонники гитлеровских мифов принадлежали к числу противников этого искреннего определения, данного своеобразным гением; они намеревались ликвидировать непрерывный прогресс духовного сознания. Трибунал уже ознакомился с обильным числом произведений, созданных этой сектой. Без сомнения, никто еще не высказался с большей ясностью, чем подсудимый Розенберг, заявивший в «Мифе XX века» (страница 539):

«Народы, здоровый дух которых определяется их кровью, не знакомы с индивидуализмом как критерием духовных ценностей в такой же мере, как они не признают универсализма. При всестороннем и историческом подходе индивидуализм и универсализм не что иное, как метафизика декадентства».

К тому же, согласно нацистской доктрине, «расстояние, отделяющее наиболее примитивное человеческое существо, которое еще можно называть человеческим существом, от наших наиболее развитых рас, не большее, чем то, которое отделяет наиболее примитивного человека от наиболее развитой обезьяны» (Речи Гитлера в день имперского партийного съезда в 1933 г., стр. 33).

Таким образом, речь идет не только о ниспровержении концепции обожествления человека, выдвигаемой церковью, но и об отрицании любой концепции гуманности и замене ее звериной концепцией.

Потрясения, которые переживают человеческие условия в результате проведения в жизнь подобной доктрины, выступают не только как средство, которое используют в силу их временной необходимости, которая определяется войной, — эти потрясения выступают как необходимая и желаемая цель.

Согласно нацизму, предлагается разделять людей на три основные категории: категорию противников нацизма, или лиц, существование которых нацисты считают несовместимым с условиями их необычного порядка, этих лиц можно подвергать всяческим издевательствам и даже уничтожать; лица высшей категории, якобы отличные по чистоте своей крови или по иным произвольно взятым признакам; наконец, лица низшей категории, которые не заслуживают того, чтобы быть уничтоженными и чья жизненная сила должна быть использована в условиях их полного порабощения в интересах обеспечения благосостояния «господ».

Нацистские главари намеревались проводить это разграничение повсюду, где только могли, расширяя сферу его применения и увеличивая число лиц, по отношению к которым оно должно быть применено. Помимо этого, они проявили чудовищное честолюбие в стремлении навязать эти взгляды своим жертвам и внедрить их в сознание, в требовании от своих жертв, наряду с прочими лишениями, отказа от убеждений. Нацистская война — это фанатическая религиозная война, в которой можно и уничтожить неверного и обратить его в свою веру. Следует также отметить, что нацисты усугубили эксцессы тех ужасных времен, так как в религиозной войне противник, который был обращен в другую веру, рассматривался как брат. Нацисты же не предоставляли своим несчастным жертвам возможности спасения даже после предельного самоотречения последних.

Именно в соответствии с этими взглядами немцы предпринимали германизацию оккупированных территорий и, несомненно, намеревались германизировать весь мир. Эта германизация отлична от пангерманизма с его конечными целями, так как она является одновременно и нацификацией — по существу возвращением к варварству.

Расизм делил народы оккупированных стран на две значительные категории. В отношении одной германизация означала приобщение к национал-социализму, в отношении же другой — истребление и обращение в рабство. Создание привилегированных условий для людей так называемой высшей расы влекло за собой подчинение их новым понятиям германского общества. В обращении с людьми так называемой низшей расы предполагалось либо полностью лишить их прав до или в период подготовки их физического уничтожения, либо создать для них рабские условия.

В соответствии с нацистским учением и той и другой категории навязывались нацистские мифы.

Эта двойная программа полной германизации не была осуществлена во всей своей полноте ни в одной из оккупированных стран. Немцы задумали эту программу как длительное мероприятие, которое они намеревались последовательно осуществлять путем применения ряда мер в определенном порядке. Это последовательное осуществление характерно для способа применения нацистских методов. По-видимому, оно соответствовало разнообразию возникавших препятствий, а также лицемерному желанию нацистов не затрагивать общественное мнение и какому-то ужасному их стремлению к показным научным экспериментам.

После освобождения степень германизации оказалась весьма различной в разных странах, в зависимости от страны, в которой она проводилась. Она была различной и в отношении разных категорий населения. В отдельных случаях метод германизации достигал максимальных результатов, в других же лишь были намечены подготовительные мероприятия. Но в каждом случае легко установить кривую одного и того же зла, которая остановилась на том или ином этапе своей эволюции. И в каждом случае это зло имело место в результате неумолимого движения по этой кривой.

Что же касается создания условий для существования наций, то немцы откровенно аннексировали Люксембург, бельгийские округа Эйпен и Мальмеди и французские департаменты Эльзас и Лотарингию. В этом случае преступное действие заключалось и в уничтожении суверенности государства, которое, естественно, является покровителем своих подданных, и в уничтожении условий для существования последних как граждан своего государства, что обеспечивалось им внутренним и международным правом.

Таким образом, население этих категорий утратило связь с национальностями, к которым оно принадлежало ранее, и перестало быть люксембургским, бельгийским и французским. Также оно и не приобрело в полной мере прав германской национальности. Эта особая милость могла быть ему предоставлена постепенно лишь при условии, если оно ее оправдает в какой-либо мере. Немцы стремились искоренить в нем даже воспоминание о его бывшем гражданстве. В Эльзасе и Мозеле был запрещен французский язык, а названия местностей и фамилий граждан были германизированы.

Лица, переведенные в новое гражданство, как и все германские подданные, явились жертвами мероприятий, осуществлявшихся при нацистском режиме; они несли трудовую повинность и в скором времени стали проходить мобилизацию в армию. В том случае, если они оказывали неповиновение в отношении этих приказов, несправедливых и гнусных, ибо это было равносильно тому, что французы должны были выступить против их союзников, а в действительности и против собственной страны, — принимались карательные меры не только в отношении лиц, оказывавших сопротивление, но и в отношении членов их семей, в соответствии с положением нацистского права, утверждавшего репрессирование, перед которым отступают основные и наиболее гарантированные принципы.