Ельцин. Кремль. История болезни - Александр Хинштейн

Территория объекта «Заря» была столь обширна, что затеряться на ней – труда просто не составляло. А значит, пожелай Горбачев, прорвать изоляцию можно было вполне.

Не прорвал. Получается, ему это было не нужно. Или дражайшая Раиса Максимовна не разрешала.

Зато по ее совету Горбачев записал на любительскую камеру обращение к народам мира. Но положил его… в свой портфель.

(Кассету, впрочем, пришлось потом переписывать заново. Все, что делалось в эти дни, было не слава богу. Сплошной балаган: не понос, так золотуха.

Впопыхах зять Анатолий схватил первую попавшуюся кассету, но оказалось, что это был незабвенный фильм «Девять с половиной недель». Горбачев с траурным выражением лица появлялся на экране аккурат в тот момент, когда мускулистый Микки Рурк сливался в экстазе с обнаженной красоткой Ким Бессинджер.)

Впрочем, они стоили друг друга: президент СССР и его тюремщики . Один, вместо того чтобы спасать отечество, усаживается в кинозале. Другие – тут же принимаются выпивать: то ли с горя, то ли с радости.

Когда ходоки вернулись из Фороса в Кремль, все они уже, как выразился потом на допросе маршал Язов, были «под хмельком»: пить бросились еще в самолете.

А в Кремле – та же картина. Вице-президента Янаева еле-еле сумели вытащить на экстренное заседание с какого-то дачного сабантуя . К тому времени был он уже хорош : вошел в зал прыгающей, хмельной походкой, с трудом уселся в председательское кресло.

«Мы тут сидим, важные дела обсуждаем, а вице-президент где-то гуляет», – укоризненно покачал головой премьер Павлов. Впрочем, тугощекий Павлов находился в состоянии не лучшем. (Той же ночью, от волнения и обилия виски он потеряет сознание прямо в кабинете, с гипертоническим кризом будет спешно эвакуирован на дачу, под надзор врачей, где в постели и переждет все «чрезвычайные» дни.)

Потом многие из участников этой тайной вечери будут говорить, что их не покидало ощущение какого-то дурного водевиля; пьяного застолья.

Никакого четкого плана действий у путчистов не было. Куда двигаться, с чего начинать – они попросту не понимали.

«Целый вечер 18 августа в кабинете… шел какой-то словесный базар, трудно было разобраться, кто и что здесь решает. Не видно было среди присутствующих государственных мужей…», – говорил на следствии зам.министра обороны Владислав Ачалов.

Самым тяжелым делом оказалось уговорить Янаева подписать указ о вступлении в президентскую должность. Без этого формального акта любые ухищрения становились бессмысленными.

Вице-президент долго отнекивался. Он прикуривал одну сигарету от другой, заплетающимся языком уверял, что не готов к такой ответственной миссии, предлагал возглавить ГКЧП более достойным (например Лукьянову). И вообще: «пусть Михаил Сергеевич вернется, тогда и поговорим».

Соратники наперебой объясняли Янаеву, что никакой ответственности ему брать на себя не придется: его дело лишь подписывать указы, а все остальное они обеспечат сами; а как только Горбачев поправится, он тут же приступит к прежней работе. Наконец, Янаев согласился.

Подпись, поставленная им на подсунутом Крючковым указе, отменно характеризует состояние, в котором прибывал вице-президент: прыгающий, нерешительный росчерк, сделанный дрожащей рукой. Но этой хмельной закорючки вполне хватило, чтобы изменить ход мировой истории.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

После смерти Сталина в высших эшелонах власти развернулась борьба за власть. Необычайную активность в этом процессе проявил Н. Хрущев.

В середине июля 1953 г., на одном из заседаний в Кремле, которое вел Маленков, Хрущев выступил с обвинениями в адрес Лаврентия Берии. Он обвинил его в карьеризме, национализме, а также в связях с английской и муссаватистской разведками. Его поддержали Булганин, Молотов и другие члены правительства.

Как только приступили к голосованию, Маленков нажал скрытую кнопку звонка, что явилось сигналом к немедленному аресту Берии. Боясь, что сторонники Берии смогут организовать массовые беспорядки, в Москву были введены Кантемировская и Таманская танковые дивизии, занявшие ключевые позиции в центре города. Полностью была заменена охрана Кремля, арестованы сотрудники Берии. Военной стороной этой акции руководил лично Г. К. Жуков.

А что же Ельцин? Все то время, пока горе-путчисты уламывали сначала Горбачева, а потом Янаева, российский президент спокойно пребывал с визитом в Казахстане.

Нурсултан Назарбаев принимал его столь радушно, что вылет в Москву пришлось отложить даже на пару часов: Ельцину требовалось хоть немного прийти в себя.

Потом, правда, в ход будет пущена версия, что вылет задержали специально, поскольку Ельцина вроде как собирались уничтожить прямо в воздухе. В своих мемуарах Борис Николаевич пишет об этом прямо, кидая камешки в назарбаевский огород.

«Вылет отложили на час. Потом еще на час. У Нурсултана Абишевича восточное гостеприимство… но хватка та же. И вот тут я почувствовал неладное. Какой-то перебор, пережим… Меня клонило в сон. Перед глазами – сплошные хороводы».

Ясное дело. Столько выпить на жаре, да еще под жирные азиатские яства – всякие там бешбармак, лагман, манты – не то что хороводы – черти перед глазами запляшут.

И тем не менее вопрос поставлен непраздный. Почему ГКЧП не уничтожило… ну ладно, хотя бы не изолировало Ельцина. Упрячь они его в какой-нибудь комфортабельный зиндан , развязка всего действа была бы совершенно иной.

Заговорщики не могли, просто не имели права недооценивать Ельцина. В конце концов, он был самым популярным политиком в России – истинным народным лидером.

Самое интересное, что понимать-то они понимали, но толку никакого с этого не было.

Начальник 7 управления КГБ (наружное наблюдение) генерал Расщепов показывал на допросе, что еще 17 августа на совещании у зам. министра обороны СССР Ачалова нейтрализация Ельцина обсуждалась детально.

Разумеется, об аресте или тем паче ликвидации речи не шло. Говорилось обтекаемо : нужно, мол, обеспечить безопасность переговоров советского руководства с Ельциным. А для этого ельцинский самолет следует под благовидным предлогом посадить не во «Внуково», а на военном аэродроме «Чкаловский».

Цитата из протокола допроса генерала Расщепова:

«Командир особой дивизии КГБ должен был пригласить Ельцина в здание аэровокзала, где, как я понял из разговора, у него должен был состояться разговор с министром обороны Язовым. Перед подразделением ВДВ и Группой “А” ставилась задача нейтрализовать охрану Ельцина».

Группа «А» (она же «Альфа») знала в «Чкаловском» каждый камень. На этом аэродроме она регулярно проводила учения по захвату самолетов.