Когда мир кажется страшным местом. Как разговаривать с детьми о том, что нас пугает - Эбигейл Гевирц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тори четырнадцать, и мама с Джастином согласились, что она достаточно взрослая, чтобы выслушать медицинские подробности, которые привели их к прерыванию беременности.
Тори: Но прерывать жизнь нерожденных детей – это убийство!
Джастин (делает глубокий вдох): Ну, некоторые люди так думают, но мы – нет. Некоторые люди говорят, что плод – это человек, а другие с этим не согласны. Во-первых, плод не может выжить самостоятельно вне матки, по крайней мере, в первой половине беременности. Вот почему закон не называет их «младенцами», пока они на самом деле не родятся. Каждый месяц у тебя начинаются месячные, и, хотя я знаю, что ты бы предпочла не обсуждать со мной эту тему, твои месячные представляют собой упущенную возможность для оплодотворения яйцеклетки и рождения ребенка. Из-за этого контроль над рождаемостью также может считаться абортом, но большинство людей считают контроль над рождаемостью необходимым для того, чтобы помочь родителям иметь столько детей, скольких они смогут обеспечить необходимой заботой и вниманием. Это сложная тема для обсуждения, и ты имеешь право на собственное мнение по этому поводу. Но я надеюсь, ты согласишься, что важно прислушиваться к мнению других.
Джастин надеется смоделировать вежливую беседу, что особенно важно в случаях, когда тема вызывает столь сильную эмоциональную реакцию.
Тори: Но мы все католики, а католики говорят, что аборт – это убийство.
Джастин: Ну, в католицизме существуют разные взгляды. Многие католики выступают за сохранение жизни (пролайф), это правда. Но другие выступают за свободу выбора (прочойс). Они считают, что решение о прерывании или сохранении беременности – это выбор матери, и только она может принять такое решение.
Некоторое время они едут молча.
Джастин: Мы можем обсудить разные взгляды на эту тему позже, но сейчас это помешает нам еще раз поговорить о том, как нам всем грустно – маме, мне и тебе – из-за потери ребенка. Мы с мамой не понимали, насколько сильные эмоции ты испытываешь. Жаль, что мы не обсудили это раньше.
Джастин не отходит от ключевой темы: чувство потери.
Тори (плача): У вас еще будет ребенок?
Джастин: Я очень на это надеюсь. И твоя мама, и я – мы очень этого хотим. Произошедшее с нами – редкость. Доктор говорит, что это не помешает твоей маме выносить ребенка в будущем.
Тори: Мне плохо. Мне бы хотелось попрощаться с малюткой.
Джастин: Ты выглядишь очень грустной. Похоже, ты чувствуешь себя опустошенной.
Джастин показывает ей, что понимает ее и может спокойно принять ее печаль.
Тори: Да. Я чувствую ее прямо здесь, здесь и здесь. (Она показывает на свои глаза, живот и сердце.)
Джастин: Давай позже поговорим с мамой обо всем этом. Согласна?
Тори кивает.
Обратите внимание на то, что не сделал Джастин в этой беседе. Не было никаких намеков на то, что Тори врет маме, приходит поздно или кричит на нее. Он понял, что, прибавив эти вопросы к уже достаточно эмоциональному разговору, он пристыдит девочку и заставит ее обороняться, а это разрушит их шансы на спокойный и продуктивный диалог. Они с ее мамой разберутся с этими проблемами позже.
После ужина мама просит Тори уделить ей несколько минут на разговор.
Мама: Тори, прости, что набросилась на тебя сегодня. Я была очень расстроена твоими словами. И тем, что ты не сказала мне, что идешь на пикет. Как же так?
У мамы было несколько часов, чтобы справиться со своими эмоциями, и теперь она может извиниться и описать поведение Тори как можно более бесстрастно.
Тори: Ты бы не поняла этого.
Джастин: Почему ты так говоришь?
Тори (смотрит на папу): Ты знаешь, мы уже говорили об этом.
Мама: Ты думала, я рассержусь, потому что мы не согласны с твоим мнением? Мы уважаем твое мнение и твои убеждения, Тори. Мы всегда поощряем тебя в исследовании различных взглядов на мир. Я думаю, мы никогда не говорили об абортах, потому что это никогда не казалось действительно важной темой для нашей семьи. Теперь я вижу, что мы должны были обсудить это. Но как только речь зашла о беременности, все произошло так быстро, что у нас не было времени сесть и обсудить этот вопрос с тобой.
Мама вводит идею о том, что иметь различия во мнениях внутри их семьи нормально и что дискуссии о них важны и приветствуются.
Тори: Так я могу продолжать ходить на эти пикеты?
Джастин: Давай поговорим об этом подробнее. На этой неделе ты не можешь пойти на пикет, потому что ты соврала маме. Ты должна рассказывать нам о своих планах даже тогда – вообще-то, особенно тогда! – когда полагаешь, что мы их не одобрим. И ты должна быть дома не позже времени, о котором мы договаривались. Если ты не сможешь соблюдать эти условия, нам придется постоянно следить за тем, где ты находишься и чем занимаешься, но тебе это не понравится.
Тори: Так нечестно!
Хотя мама и папа ясно дали понять, что они открыты для чувств и мнений Тори, они не собираются игнорировать ее поведение. Они обозначили, на что пойдут, если она ослушается, и, хотя Тори возражает, они будут твердо придерживаться избранного курса.
Мама: Ну, это может показаться несправедливым, но мы думаем, что это закономерное последствие твоего поступка. Мы с папой несем за тебя ответственность и хотим, чтобы ты поняла: мы не потерпим вранья. Мы все еще хотим знать, чем ты занимаешься вместе с молодежной группой. Мы рады, что она тебе важна. И больше всего на свете мы любим тебя и хотим убедиться, что у нас есть возможность обсудить твои сильные чувства, чтобы они не накапливались внутри и не становились причиной нарастания гнева и грусти.
Вместо того чтобы закончить разговор на непослушании дочери и
