Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин

Именно эта идея лежала в основе всех государств «всеобщего благосостояния» «welfare state», возникших на Западе после Второй мировой войны. Идеи политэкономии социализма явным или неявным способом, утверждаемым самим существованием СССР, оказали на их появление ключевое влияние.

Почему же сам Советский Союз не смог перейти к созданию подобного общества? Потому что с первых до последних дней своего существования Советская Россия была вынуждена проводить жесткую мобилизационную политику. Основные причины тому были следующие:

Отсталость России. Несмотря на высокие темпы развития России в начале XX в., обеспечившие ее выход по валовым показателям в число лидирующих стран мира, ее реальное развитие, выраженное в удельных показателях на душу населения, в разы отставали от уровня конкурентов. В начале XX века Россия оставалась еще аграрной страной, что резко выделяло ее на фоне индустриальных стран Запада.

Доля промышленного производства [1128] , приходящаяся на миллион населения в 1913 г. [1129]

«Велика и обильна Россия, но ее промышленность находится в зачаточном состоянии, — писал М. Горький летом 1917 г. — Несмотря на неисчислимое количество даров природы… мы не можем жить продуктами своей страны, своего труда. Промышленно развитые страны смотрят на Россию, как на Африку, на колонию, куда можно дорого сбывать разный товар и откуда дешево можно вывозить сырые продукты, которые мы, по невежеству и лени нашей, не умеем обрабатывать сами. Вот почему в глазах Европы мы — дикари, бестолковые люди, грабить которых… не считается зазорным» [1130].

Основные усилия Советского государства были направлены на ликвидацию этого отставания [1131]. «Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя…, — утверждал И. Сталин. — История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость… За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную… Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно… Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…» [1132].

Войны. Россия/Советский Союз дважды за первую половину XX века оказалась жертвой прямой агрессии Запада и понесла наибольшие потери, даже по сравнению с побежденной Германией. Мало того, после обеих мировых войн Германия получала мощную поддержку Запада: после Первой мировой по планам Дауэрса и Юнга, после Второй по плану Маршалла. Советская Россия после Первой мировой войны наоборот получила от Запада интервенцию [1133], а после Второй — холодную войну.

О причинах этой агрессии почти за сто лет до нее в 1839 г. писал А. де Кюстин: «Я… предвижу серьезные политические следствия, какие может иметь для Европы желание русского народа перестать зависеть от промышленности других стран» [1134]. Страхи европейцев приобретут реальные очертания в начале ХХ в., когда по темпам роста промышленного производства Россия станет мировым лидером, опережая не только Германию, но даже США [1135]. «Ни один из европейских народов не достигал подобных результатов…», — писал в своем отчете французский исследователь Э. Тэри в 1913 г.: «Если у больших европейских народов дела пойдут таким же образом…, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе, как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении» [1136]. И в 1914 г. канцлер Германии Бетман-Гольвег запишет: «Кайзер ожидает войну, думает, она все перевернет. Пока все говорит о том, что будущее принадлежит России, она становится больше и сильнее, нависает над нами, как тяжелая туча» [1137].

Спустя 10 лет Гитлер в «Майн Кампф» укажет: «Никогда не миритесь с существованием континентальных держав в Европе! В любой попытке на границе Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию» [1138]. За 1930-е годы, согласно данным Лиги Наций и берлинских аналитиков, индекс промышленного производства в СССР вырос более чем в 5 раз по сравнению с 1929 г., индексом Германии и всех остальных развитых стран [1139]. И уже в 1937 г. Геббельс запишет: фюрер «объясняет напряженность, указывает на силу России, рассматривая наши возможности…, надеется, что у нас будет еще 6 лет, но, если подвернется очень хороший случай, мы его не упустим» [1140]. Сам А. Гитлер 9 января 1941 г. заявит: «Особенно важен для разгрома России вопрос времени » [1141].

В каждой мировой войне ХХ в. Россия теряла около трети своего национального богатства, не считая военных расходов. Только на его восстановление до довоенного уровня уходил весь прирост ВВП за последующие 6–8 лет. Другими словами, из 70 лет Советской власти не менее 20 лет ушло на отражение агрессии Запада и восстановление экономики.

Для того чтобы представить себе последствия Первой мировой войны, можно привести мнение У. Черчилля: «Нет более кровавой войны, чем война на истощение… Искалеченный и расшатанный мир, в котором мы живем сегодня, — наследник этих ужасных событий » [1142]. При этом сама Англия, как отмечал Дж. Кейнс, почти не пострадала: «Война разорила нас, но не очень серьезно…» [1143]. Дж. Оруэлл в свое очередь замечал, что: «в Европе за последние десять с лишним лет средним классам довелось пережить многое такое, чего в англии не испытал даже пролетариат» [1144]. Война разорила практически все европейские страны, принимавшие в ней участие. И во всех этих европейских странах, кроме тех, которые получали «питание» извне в виде германских репараций или доходов от своих колониальных империй, после войны были установлены фашистские или профашистские диктатуры. Что уж тут говорить о России, где еще более трех лет после окончания Первой мировой шла тотальная Гражданская война, приведшая к полному разорению и радикализации страны.

Чем дольше длится война и чем большее разрушения она несет, тем жестче меры мобилизационной политики и тем сложнее потом осуществить демобилизацию экономики и общества. Мобилизационные меры «военного социализма» широко применялись, в том числе, и демократиями Англии, Франции, США в период Первой и Второй мировых войн. Дж. Кейнс обосновал эти меры в своей работе How to Pay for the War (1939 г.) [1145]. Но при этом ни одна из этих стран даже близко не испытала тех ужасов тотальной войны, которые достались на долю России.