Самвел - Раффи

Она ждала сына. Но тот все не приезжал. Давно уже она не имела вестей из Византии. Что там? Почему запоздал сын? Она ничего не знала. Неужели враг окружил их такой неразрывной цепью, что никто не может проникнуть в крепость с вестью. Что делают ее нахарары? Почему не пришли на помощь, чтобы изгнать врага, разорвать страшное кольцо осады? Должно быть, они думают, что в крепости еще достаточно воинов и что она может защищаться без внешней помощи. Должно быть, они не знают, какие несчастные события произошли здесь.

И правда: они этого не знали.

Охваченная такими размышлениями, царица поднялась и стала ходить по палате. Это была первая ночь, когда она почувствовала, как пустота обезлюдевшего дворца, точно широко раскрытая пасть чудовища, угрожает ее поглотить. С ужасом смотрела она вокруг себя, не смея поднять головы. Ей казалось, что тени тысяч людей, валявшихся мертвыми на улицах, блуждали вокруг нее, копошились, бормотали и осыпали ее страшными проклятиями. В ужасе она закрыла глаза и, точно отяжелев, опустилась в кресло. Долго ее мучили и терзали сомнения, на душе было неспокойно. И чем больше вспоминала она о предостережениях своего умного и дальновидного спарапета перед его отъездом в Византию, тем сильнее чувствовала угрызения совести, как тяжкий преступник, ставший из-за своего упрямства виновником неисчислимых жертв.

Она закрыла обеими руками лицо: горячие слезы струились по щекам, огонь позднего раскаяния сжигал ее сердце.

В это время бесшумно раскрылась дверь и прятавшийся в передней дьявол вошел в комнату. Окинув угрожающим взглядом страдающую женщину, он проскользнул в один из углов и спрятался там в тени. Оттуда он глядел, и его темные губы шевелились от затаенной радости. Вот в каком виде он застал эту гордую, высокомерную женщину, никогда не знавшую ни заботы, ни слез. Вот в каком состоянии он видит эту знатнейшую по происхождению тщеславную царицу, привыкшую держать в повиновении не только нахараров Армении, но и своего царственного супруга. Теперь она в пустоте своего роскошного дворца, в горе и страданиях, покинута всеми, растеряна и беззащитна.

— Так долго не может продолжаться, — произнесла она, поднимая голову и вытирая мокрые от слез глаза. — Рано или поздно враг узнает, что моя крепость пуста. Тогда свирепость Меружана не будет иметь границ. Я не боюсь мучений… Я не страшусь смерти… Но вместе со мной умрет большое дело, ради которого я так много потрудилась.

Голос ее ослабел; она склонила голову и, закрыв лицо руками, оставалась так в течение нескольких минут, охваченная волнением. Укрывшийся в углу дьявол все еще продолжал стоять неподвижно, кидая на нее мстительные взоры.

— Когда царь Шапух обманом заманил моего мужа в Тизбон и оказывал ему почести как гостю, вслед за тем он пригласил и меня. Но я, догадавшись о злом намерении вероломного перса, отказалась и не поехала. Я подумала, что если он задержит моего супруга в Тизбоне, то по крайней мере, я останусь в Армении и буду защищать потерявшую царя страну. Меня не обманули предчувствия. Он похоронил моего супруга в дебрях Хужистана и, чтобы захватить меня, послал Меружана Арцруни. Бог помог мне, я храбро воевала с врагом. А теперь? Меня в оковах повезут к Шапуху, и негодный перс изольет на меня весь яд своей мести.

Она снова умолкла. Неутешная печаль снова охватила ее.

— Не об этом я беспокоюсь… Пусть я погибну, пусть обращусь в ничто, лишь бы сохранилась Армения! — воскликнула она с рыданием в голосе. — Но я предвижу неминуемую гибель родины. Перед моими глазами ее печальная будущность… Ах, если бы какая-нибудь помощь, если бы поскорее подоспел мой сын!..

— Не надейся на это! — раздался вдруг из мрака голос притаившегося дьявола.

Царица, охваченная ужасом, приподняла голову и посмотрела вокруг. Неожиданный возглас вызвал в ней сильное волнение, — зловещий голос, как гром с неба. Долго ее растерянный взгляд блуждал по комнате, ничего не видя. Она попыталась позвать служанок, но голос ей не повиновался.

— Кто это? Кто здесь? — трудом произнесла она наконец.

Ночной посетитель вышел из своей засады и молча стал перед нею. Царица взглянула на него и задрожала всем телом. Ей казалось, что это сон или один из дьяволов предстал перед ней в образе этого человека. Но страх тотчас же сменился гневом, когда она узнала его.

— Это ты, Дхак? — спросила она.

— Да! Я, государыня, — ответил тот, приближаясь к ней.

— Откуда пришел? Зачем?

— Все потайные ходы крепости мне известны, государыня, — ответил посетитель невозмутимо. — Я отвечу тебе, зачем я здесь, только вооружись терпением.

— Удались отсюда! Я всегда ненавидела тебя и всегда твое гнусное лицо внушало мне отвращение, а сейчас еще более, чем когда-нибудь.

Посетитель пренебрежительно засмеялся.

— Удались, говорю тебе, а не то…

Царица гневным взором посмотрела вокруг.

— Кого ищешь, государыня? Быть может, своих телохранителей? Или хочешь призвать своих кровопийц-палачей?.. Их нет больше, я видел их трупы… А обе твои служанки спят в соседней комнате.

— Негодяй, ты пришел издеваться надо мной!

— Нет, государыня, меня бог послал к тебе…

— Удались, говорю тебе!

— Не волнуйся, государыня, я сейчас удалюсь.

Его хладнокровие было оскорбительнее его наглости.

Человек этот был Хайр Мардпет, важный сановник царя Аршака, соединявший в своем лице несколько высоких должностей. Как евнух, он был начальником царского гарема. Как попечитель — он именовался «отцом» царя, как бы опекая его, руководил делами его и волей и вместе с тем был правителем царского двора. Весь дворец со всеми придворными находился под его наблюдением. Как представитель высшей знати — он был владельцем и князем богатого нахарарства Мардпетакан. В качестве военного он имел в своем распоряжении пограничные войска Атрпатакана. Словом, он являлся одним из самых могущественных и влиятельнейших лиц в государстве. Его боялись не только армянские нахарары, но даже и сам царь, на которого он оказывал давление. Его власть была наследственной. Хайр Мардпет происходил из рода нахараров Мардпетакан.

Царь Аршак стремился ограничить его права и тем возбудил его ненависть не только против себя, но и вообще против всего рода Аршакидов. Долгое время он скрывал эту ненависть, ожидая удобного случая, чтобы проявить ее. Он считал, что теперь это время настало.

Предшественник Мардпет был убит за свою дерзость отцом Меружана, Шаваспом Арцруни. Сам же Хайр Мардпет, ради того, чтобы утолить свою ненависть к царю Аршаку, сделался союзником Меружана и любимцем царя Шапуха.

Вот этот изменник и стоял теперь перед супругой царя Аршака, царицею Парандзем. Его страшное лицо при тусклом освещении светильника выглядело еще ужаснее. Еще в детстве оспа изуродовала его огромный нос и темные, губы, оставив на лице глубокие следы, похожие на шероховатость пемзы.

Охваченная волнением, царица сидела в кресле и, поникнув головой, в раздумье молчала. Неожиданное появление этого человека ясно говорило о том, что он пришел не с добрыми вестями. А страшное лицо Мардпета, вначале выражавшее лишь жестокую насмешку и презрение, принимало все более свирепое выражение по мере того, как говорила царица. Стараясь сдержать свой гнев, он раскрыл толстые темные губы и произнес следующие слова:

— Хайр Мардпет намерен сообщить важное известие. Не соблаговолит ли царица Армении на время расстаться со своими мечтами и выслушать его?

Царица подняла голову и опять с глубоким отвращением сказала:

— Я была бы тебе очень признательна, Хайр Мардпет, если бы ты оставил меня в покое! Ты уже достиг своей цели, воровски пробравшись в мою крепость и выведав все, что тебе надо было выведать. Теперь ступай, предавай меня. Я готова…

— Оставить тебя в покое? Ты все еще ждешь покоя? Покой отныне не для тебя, государыня! Нечего сказать, приятный покой — отдыхать на трупах тысяч одураченных людей, вошедших в крепость вместе с тобой. И ты со своими двумя служанками ищешь здесь покоя?.. Знаешь ли ты, государыня, что делается вокруг?

— Знаю, — ответила взволнованная царица.

— Ты не все знаешь. Послушай, какие интересные новости я сообщу тебе. Меружан творит чудеса. Ты отняла у него любимую им Вормиздухт, а он отнял у тебя — сосчитай-ка — сколько душ? Он вступил в город Ван и разрушил его. Взял в плен семнадцать тысяч армян и пять тысяч евреев…

— Не пощадил даже своих собственных горожан? — прервала царица.

— Да, не пощадил за ту обиду, которую ему нанесли его горожане во время нападения Гарегина Рштуни. Но это еще не все, государыня. Из Вана Меружан отправился в город Заришат области Алиовит, взял в плен десять тысяч армян и четырнадцать тысяч евреев. Оттуда он пошел на город Зарехаван области Багреванд, взял в плен пять тысяч армян и восемь тысяч евреев. Оттуда пошел на город Ервандашат области Аршаруник, взял в плен двадцать тысяч армян и тридцать тысяч евреев. Затем направился в город Вагаршапат области Айрарат, взял в плен девятнадцать тысяч армян, перебил взрослых и пощадил лишь женщин и детей. Оттуда пошел на город Арташат, взял в плен сорок тысяч армян и девять тысяч евреев. Затем направился к городу Нахчеван области Гохтан, взял в плен две тысячи армян и шестнадцать тысяч евреев. Видишь, государыня, всех их он пленил взамен одного человека — Вормиздухт.