Игры невидимок - Ирина Сербжинская

Зара вынул изо рта трубку и заговорил. Десять воинов — самых опытных — он отправил в предгорья. Норлок, сколько бы он ни скрывался, рано или поздно попытается спуститься с гор и покинуть земли гоблинов. Рохак, назначенный старшим десятки, понятливо кивнул. Молчаливый, кряжистый, одетый, как и большинство гоблинов, в кожаную рубаху и штаны из прочной, хорошо выделанной шкуры, Рохак отлично знал горы, не раз добираясь с воинами племени почти до Голодного края. Зара перевел взгляд на Морага.

Коренастый и кривоногий, с лицом плоским и круглым, как блюдо, этот малый славился хитростью и жестокостью. Осторожный и наблюдательный, Мораг считался лучшим следопытом в деревне, ему вместе с двумя другими гоблинами предстояло отыскать след норлока, чтобы выгнать «волка» на воинов Рохака.

Лучника Группа Зара назначил старшим над пятью гоблинами, которые отправлялись обшаривать близлежащие горы. Невысокий шуплый Групп, с длинными сильными руками, еле удерживался, чтобы не сорваться с места и броситься в погоню, ему не терпелось загладить свой промах у реки, когда так и не удалось подстрелить норлока.

Четверых воинов Зара оставил в деревне. По лицам их скользнуло разочарование, но возражать старейшему никто из них не отважился.

Отдав приказы, Зара немного помолчал, потом произнес негромко, пристально поглядев на каждого из гоблинов:

— Если кто-то из вас посмеет убить норлока, — желтые глаза полыхнули свирепым огнем, — я уничтожу его тем способом, который долгие годы приберегал для Сульга. Он должен быть доставлен сюда живым!

Он сделал паузу — воины не сводили с него глаз — и приказал:

— Идите!

Когда воины исчезли, Зара откинулся на шкуры, сжал в зубах давно погасшую трубку и задумался. Полог жилища был отодвинут, и старейший рассеянно наблюдал за жизнью деревни, а мысли его скользили подобно струйке синего дыма в догорающем очаге и уносились далеко-далеко. Старые воспоминания ожили в сердце, и так ясно, словно это произошло вчера, он увидел серые стены Шармиша, тесные улицы, заваленные телами убитых, закатное солнце, зловещее, багровое, точно напившееся крови мятежников.

Упала ночь, но это не спасло гоблинов: норлоки видели в темноте как звери. Они ворвались в город, рассыпались по узким улицам, сминая и разрывая в клочья тех, кто пытался сопротивляться, и в единый рев слились крики, ржание лошадей, визг гоблинов, лязг стали и гул пожара.

Спасаясь от гибели, остатки племени бежали из Доршаты, бросая раненых на растерзание норлокам, отступая в Мглистые земли и дальше, в горы.

Много лет после этого Зару терзал страх, что норлоки придут и сюда, чтобы добраться до тех, кто уцелел после Шармиша…

Внезапно раздумья старого гоблина прервал громкий голос, раздавшийся возле его жилища. Зара крепко прикусил трубку, скрестил руки на груди и принял невозмутимый вид. Он прекрасно знал, кому принадлежит этот голос.

Сульг так хорошо представлял, что творится сейчас в деревне гоблинов, словно видел все происходящее собственными глазами. Самых лучших воинов старый вожак пустил по следу: они знают местность как свои пять пальцев. Если понадобится, гоблины прочешут все горы, каждый клочок земли и не успокоятся, пока не притащат в деревню норлока, живого или мертвого.

Опасность гнала вперед и не позволяла сбавлять темп. Сульг мысленно представил землю гоблинов так, словно видел ее с высоты птичьего полета: равнина, предгорья, горы, лес. Спуститься обратно на равнину вряд ли удастся — скорее всего, там уже поджидают воины старого гоблина. Сульг вспомнил выражение глаз Зары, когда старейший узнал его, и вновь почувствовал холодок между лопаток.

По пятам идет погоня, не много времени потребуется гоблинам, чтобы напасть на след. Единственное, что остается, — идти напрямик, ориентируясь по солнцу и звездам, как можно скорее покинуть горы и выйти к Голодному краю, туда, где, по слухам, обитает чудовище-суон. Туда гоблины не рискнут сунуться.

Несколько раз Сульг останавливался, ловил запахи, летящие по ветру, хотя понимал, что гоблины прекрасно помнят о чутье норлоков, — и снова мчался дальше.

Перед тем как пересечь небольшой овраг, он на мгновение замер и прислушался. В лесу было тихо. И вдруг что-то совсем близко прошуршало в траве, прошмыгнуло возле ног. Невидимый меч вылетел из ножен быстрее молнии, но тут же Сульг выругался и опустил клинок.

Из травы на норлока глядели круглые глаза овражного гнома, присевшего от страха на корточки.

— Чтоб тебя! — сквозь зубы процедил норлок и убрал меч. — Пошел вон!

— Они отстали! — пропыхтел радостно гном. — Злые-злые гоблины отстали!

Сульг бросил быстрый взгляд на мутное солнце, пытаясь сориентироваться и определить направление, и решил сделать крюк, попробовать сбить со следа преследователей. Он снова прислушался к шорохам леса, принюхался к ветру и скользнул в кустарник, которым поросли склоны оврага, двигаясь в зарослях бесшумно и быстро, как зверь. Гном, опустившись на четвереньки, покатился рядом, словно серый шар перекати-поля. Норлок остановился.

— Убирайся отсюда! — рявкнул он. — Пошел!

Гном оглянулся.

— Куда убраться? Хозяин забрал гнома из оврага, теперь гном там, где хозяин! — робко пояснил он.

Сульг вытряхнул в ладонь нож, закрепленный на руке. Не хватало еще, чтобы проклятый овражный гном навел на его след гоблинов!

— Убирайся с глаз!

Лезвие вонзилось в мягкую лесную землю, туда, где секундой раньше находился гном. Но овражника там уже не было, он исчез, словно сквозь землю провалился, добросовестно исполнив приказ хозяина.

Сульг с досадой выдернул нож и, зажав его между пальцами, обшарил взглядом траву: гном пропал. Норлок помедлил, убрал нож и двинулся вперед.

Выбравшись из оврага, он долго брел по лесному ручью, хотя не сильно надеялся, что подобная уловка собьет гоблинов со следа, потом двигался вдоль кромки леса, размашистым быстрым шагом, почти бегом: таким темпом норлоки могли идти сутками.

Вскоре начало смеркаться.

Как ни спешил он поскорее убраться с земли гоблинов, идти ночью было небезопасно. В Мглистых землях полно всякой нечисти, неизвестно, что за твари выйдут на охоту с наступлением темноты. Лучше отыскать безопасное место, чтобы укрыться на ночь и с рассветом пробираться дальше.

Лес становился все реже и оборвался, наконец, возле широкого и быстрого горного ручья.

Затаившись в кустах орешника, Сульг внимательно разглядывал берег, выбирая место для ночевки. Пожалуй, вон там, на другом берегу, под низко нависшей скалой. Туда трудно подобраться незамеченным: спуститься по отвесной скале гоблины вряд ли смогут, а если вздумают перебираться через бурный ручей, он успеет скрыться.