Сат Чит Ананда - Бхагаван Раджниш

Я знаю, что Махавира не боялся за себя лично. Он боялся за своих учеников. Это означает, что он не относился к ученикам так же уважительно, не относился так же уважительно к их разумности, как следовало бы. Но мне кажется, что если я не буду относиться к вам с уважением, какие бы правила я ни вводил, это не поможет. Все эти люди в прошлом, несмотря на то, что они следовали всем мелочам, ничего не добивались. Саньясины занимались извращенным сексом.

Гаутама Будда даже боялся давать посвящение в саньясу женщинам. Он был очень упрям в этом отношении. Но это происходило из-за определенного страха. Он боялся, что если женщина станет членом общины, начнется такое... Он не верил своим собственным саньясинам. Он знал, что они начнут скатываться к своему биологическому прошлому.

Поэтому о многом не говорили. Были созданы многие дисциплины, которые потом превратились в оковы. Все эти люди пытались помочь вам достигнуть высшей свободы. Но если вы хотите свободы, вы должны начать со свободы. Если вы начнете с рабства, вы не можете закончить свободой. Свобода должна быть первой, если вы хотите освободиться от прошлого, потому что она приводит к вашему росту. Они связывали своих последователей крепкими узами. В буддизме есть тридцать три тысячи правил в монашеской дисциплине. Это все равно что вы бы поставили целые Гималаи на грудь учеников буддизма. Они сами такие маленькие.

Один саньясин должен был отправиться проповедовать в далекое место, потому что сам Будца не мог туда пойти, он был уже слишком стар. Перед тем, как покинуть Будду, он получил от него несколько наставлений.

«Помни несколько вещей. Не разговаривай с женщинами!»

Молодой саньясин, должно быть, был человеком необыкновенно мужественным. Он сказал: «Обычно вы правы. Мне не нужно говорить с женщинами. Но вдруг, один случай из ста, может возникнуть ситуация, когда беседа станет совершенно необходимой. Если я стою на перекрестке дорог и не знаю, куда идти, не знаю, где деревня, и мимо идет женщина, могу ли я спросить у нее или нет? Или я должен оставаться на перекрестке и ждать следующего человека? А если женщина упадет в яму и я буду проходить мимо, могу я помочь ей, если она меня попросит?»

Будда помолчал. Потом он сказал: «Хорошо, в одном случае из ста это позволяется, но помни, что это должны быть чрезвычайные ситуации. Но никогда не прикасайся к женщине!»

Молодой саньясин поднял тот же вопрос снова: «Может возникнуть ситуация, когда мне придется прикоснуться к женщине. Допустим, женщина упадет на дороге от солнечного удара, от эпилепсии, от какой-то комы. Вы что хотите: чтобы я не притрагивался к ней? Могут быть такие ситуации, и это будет жестоко: не прикоснуться к женщине. А мне кажется, что сострадание - это основание нашей философии».

Очень неохотно Будда сказал: «Хорошо, в таком случае ты можешь прикоснуться к женщине, но помни одно: когда ты близок к женщине, когда ты говоришь с ней или прикасаешься к ней, ты должен быть очень бдительным. Не возвращайся к своим старым привычкам, они очень сильные, потому что они были свойственны тебе миллионы лет».

Но этот один случай из ста превращается в лазейку. Кто знает, какая ситуация может считаться такой. Поэтому все правила, все тридцать три тысячи правил, имеют свои лазейки. Вы не можете быть незыблемыми. Человек - это человек.

Мой подход совершенно другой. Я хочу, чтобы мужчина и женщина были так близки друг к другу, чтобы не нужны были никакие навязанные дисциплины. Просто из-за этой близости происходит постепенное исчезновение отличий между ними. Их близость и понимание помогают им возвыситься над биологией своего прошлого.

Чем большее расстояние между ними вы создадите, тем сильнее будет сила притяжения. Вас влечет к неизведанному, к недостижимому. Если женщина сидит далеко от вас, сначала она выглядит необычайно красивой, это просто богиня, которая спустилась на землю, потому что вы не можете почувствовать запах ее пота. Вы не знаете о том, что ее зубы искусственные, вы ничего не знаете. Далекая трава кажется зеленее.

Мое понимание и подход совершенно отличаются от предыдущих. Мне хочется сблизить мужчин-саньясинов и женщин-саньясинок так близко, как только можно, без ограничений, без правил. И раньше или позже они насытятся. Вот на что я надеюсь. Здесь все устроено так, чтобы вы полностью утомились.

Каждый день кто-то пишет: «Меня оставил секс». Это прекрасно, так и должно быть. Подавленный секс никогда вас не оставит, он обязательно сделает вас психологически слабыми. Но когда секс оставляет вас сам, так же, как мертвый листок падает с дерева, он не оставляет на дереве никакой раны. Когда секс отпадает от понимания, не благодаря вашим усилиям, но сам собой, когда в вашей бессознательности не остается никакой подавленности, все ваше бытие очищается.

Поэтому я говорю все, что было невысказано. Смех полностью избегался, потому что он нарушал нашу серьезность. Все мастера прошлого хотели, чтобы вы были серьезными в поиске. Они неправильно понимали: безмятежность в поиске - это одно, а серьезность в поиске - это совсем другое. Мне бы хотелось, чтобы вы были искренними и подлинными не только в своем поиске, но во всем, потому что вы не можете быть искренними только в одном измерении. Если вы будете искренними, все измерения вашей жизни будут искренними.

Серьезность путали с безмятежностью. Серьезность - это слабость. Серьезный искатель ищет истину с грустью, с бременем в голове. Его не интересует само паломничество. Его интересует только конец, цель, рай, небеса - назовите как хотите. Мое понимание таково: нет ни небес, ни рая, ни цели. Жизнь - это вечное паломничество.

Делать людей серьезными - значит делать их больными в вечности. Они потеряют высшую радость, станут худыми, все их соки покинут их. Они не увидят красоту пути, деревьев, гор, по которым они будут проходить, потому что серьезность не дает им такой возможности. Серьезность осуждает все это как мирское.

С моей точки зрения нет разделения между мирским и святым. Вселенная едина. Нет двух вселенных. Да, на одну и ту же вселенную вы можете смотреть по-мирски, а можете смотреть на нее свято. Отличие существует не между двумя вселенными, а между двумя разными взглядами. И мне кажется, что чем более вы радостны, чем больше вы любите, смеетесь, чем больше в вас музыки и танца, тем больше ваше путешествие будет превращаться в прекрасное паломничество.

Из-за того, что нет цели... Жизнь вечная. Из-за того, что цели нет... Жизнь вечна, поэтому цели быть не может. Все представления о цели противоречат идее о вечной жизни. А жизнь - вечная, вы должны наслаждаться каждым мгновением, как будто бы вы достигли цели. Каждое мгновение и есть цель сама по себе. Не ждите, чтобы радоваться, когда вы достигнете цели. Такая цель не существует. Используйте каждое мгновение, как будто бы вы достигли цели. Всегда чувствуйте, что вы уже достигли. Вы всегда достигаете.

Я не думаю, что существование хочет, чтобы вы были серьезными. Я еще не видел серьезного дерева. Я не видел серьезной птицы. Я не видел серьезного рассвета. Я не видел серьезной звездной ночи. Создается такое ощущение, что они все смеются по-своему, танцуют. Мы можем не понимать этого, но возникает тонкое ощущение того, что все существование празднует. Я учу вас празднику. И одним из главных признаков праздника служит смех.

Ты спрашиваешь, Девагита: «есть ли смех в таинственной тишине cam чит ананды?» Конечно! Но только тот смех, который очень тихий. Беззвучный звук. Озеро без кругов. Оно полно радости, но ее слишком много, чтобы выразить. В высшем опыте существования нет серьезности.

И второе, о чем ты спрашиваешь: «Должен быть, потому что вы так много смеетесь. Или ваш смех предназначен только для нас?»

Смех - это высший опыт тишины. У вас может возникнуть очень тонкое чувство, но его нельзя осязать, вы не можете услышать его. Оно подобно шепоту. Поэтому второе также правильно: я совершенно несерьезен. Я смеюсь, но мой смех, которым я смеюсь после того, как исчез в целом, вы не можете услышать. Я вынужден смеяться для вас так, чтобы вы смогли понять это.

Мне лично не нужно оставаться в теле ни на одно мгновение. Я уже выполнил домашнее задание. И все, что я делаю - говорю с вами, смеюсь с вами, радуюсь с вами, моя тишина, мои слова - все посвящено вам, чтобы разбудить в вас определенную синхронность.

Говорят, что Будда никогда не смеялся. Вы можете увидеть Иисуса. Невозможно представить себе его лицо смеющимся. Махавира не может смеяться. Есть только один человек... из-за моего смеха все дома, в которых я останавливался, назывались домами Лао-цзы. Лао-цзы - это единственный человек, который родился смеющимся. Каждый ребенок рождается плачущим, но не Лао-цзы. Есть много уникальных вещей в жизни, но ничто нельзя сравнить с тем фактом, когда он родился смеющимся. Все были в шоке. Его мать и отец просто не могли в это поверить. Даже улыбка была бы из ряда вон выходящим событием. А он смеялся. И он смеялся всю жизнь.