Страж-2 - Джеффри Конвиц

— Нормально, — неопределенно пожал плечами Макгвайр, стараясь не обращать внимания на страшную вонь в каморке, кучи сваленного по углам грязного белья и одноразовых пластиковых тарелок с какими-то огрызками и объедками. Ему показалось, что пыль здесь никто не протирал уже несколько лет, и она успела покрыть все вокруг по меньшей мере дюймовым слоем.

— Я обитаю здесь уже пятый год, — сообщил Келлерман. — С того самого дня, как прикрыли мой клуб для гомосексуалистов. Он назывался «Суарэ». Тогда я жил роскошно… У меня на Третьей авеню была такая квартира!.. Двухэтажная. — Он мечтательно закатил глаза. — И наркотиков было сколько угодно. Все бабы — мои. И педики — тоже. А еще я любил устраивать дома оргии. Но все это давно прошло… Я уже начинаю забывать эти счастливые дни. А теперь вот приходится жить в Сохо. Денег нет. Все угрохал на героин. Так что о новом клубе и мечтать не приходится… Кто мне даст лицензию на торговлю спиртным, когда я засветился на торговле наркотиками?.. — Он облизнул пересохшие губы и заворочался на кровати, устраиваясь поудобней. — Да-а… Человек ко всему привыкает, в этом я уж на себе убедился. Но я не переживаю. Я ведь живу на облаке… Витаю где-то наверху рядом с Господом. Познаю свое астральное «Я» и не тужу…

Макгвайр только покачал головой, жалея этого несчастного человека, потерявшего все и опустившегося на самое дно.

— Может быть, я смогу как-то помочь вам, мистер Келлерман? — осторожно спросил он.

— Ну, раз уж вы так спрашиваете. Конечно. Итак, что вам нужно? Получить некую информацию? Я согласен ее представить. Но тогда и вы будете мне кое-что должны.

— Что же?

— Мне сейчас нужны только зелененькие. Чтобы свести концы с концами. Я же не могу вечно шататься по улицам и жить на подаяние. Нужна некоторая передышка.. Да и надеяться на доброго волшебника не приходится. — Он немного помолчал, а потом лицо его озарила блаженная улыбка. — Впрочем, тут я, наверное, ошибаюсь: добрый волшебник уже сидит в моей конуре.

Макгвайр незамедлительно вынул из кармана пятидесятидолларовую бумажку и аккуратно положил ее на простыню рядом с Келлерманом.

— Этого будет недостаточно, — предупредил тот. Священник достал еще одну такую же банкноту и положил ее поверх первой.

Келлерман проворно схватил обе купюры и сунул их под подушку.

— Следующий дозняк будет принят во имя Христа-Спасителя, — торжественно пообещал он.

Макгвайр терпеливо ждал, когда у Келлермана пройдет очередной приступ смеха. Чарли в истерике катался по кровати, но очень быстро успокоился и затих, с трудом переводя дыхание.

— Может быть, поговорим о деле? — предложил наконец священник.

— Конечно, святой отец, — охотно отозвался Келлерман, стряхивая с одеяла таракана. — Задавайте вопросы, и я, как смогу, отвечу на них.

— Вам известен человек по имени Артур Селигсон? — спросил Макгвайр.

Келлерман нахмурился, напрягая память.

— Я точно не уверен… — задумался он. — Но фамилия вроде бы знакомая.

— Вы должны его вспомнить, — подсказал священник. Келлерман углубился в воспоминания, бормоча что-то себе под нос. Несколько раз он уже открывал рот, намереваясь что-то сказать, но потом снова задумывался. Память урывками возвращала его в прошлые годы. Макгвайр молча наблюдал за ним и молился про себя, чтобы мозги у Чарли хоть ненадолго заработали и он смог поведать священнику о событиях давно минувших лет.

Прошло десять долгих минут, и наконец Келлерман с победным видом приподнялся на локтях в своей грязной постели. Для начала он попросил достать окурок из пепельницы, чтобы ему стало полегче. Священник отыскал среди «бычков» самый длинный, и, сунув его в рот Келлерману, поднес спичку.

Табак оказался настолько отвратительным, что от едкого дыма у Макгвайра защипало глаза.

— Все. Я вспомнил его, — гордо объявил Чарли, счастливый от того, что память на сей раз не подкачала. — Он приходил в «Суарэ». Ну, и стал вроде как постоянным членом нашего клуба. Раз в неделю он бывал у меня — это точно. А то и чаще… Он был неглупым парнем и весьма привлекательным.

— Попробуйте описать его, — попросил Макгвайр.

— Волосы темные. Среднего роста. Достоинства крупные.

— Какие еще достоинства? — не понял священник. Келлерман хихикнул.

— Мужские, разумеется. Я любил иногда потискать его, но, конечно, ничего серьезного у нас с ним произойти не могло — так только, шутки ради. Потому что у Селигсона был очень ревнивый любовник, и с ним было лучше не связываться.

— А кто был его любовником?

— Один педрила по имени Джек Купер.

Макгвайр тут же вынул блокнот и записал это имя.

— Значит, как я уже говорил, — продолжал свой рассказ Келлерман, — этот красавчик заходил ко мне раза два в неделю, чтобы повидаться со своим Купером. А тот работал у меня.

— И сколько времени все это продолжалось?

— Не меньше года. Но потом Селигсон внезапно исчез. И больше не заявлялся. Так я его и не видел.

— И больше вы о нем ничего не знаете? — разочарованно произнес священник.

— Ничего. А что вам еще нужно? Понимаете, святой отец, ведь тогда, в шестидесятых, голубые не ходили так открыто, как нынче. Одни прятались по квартирам. Другие сшивались в барах. Но с виду нельзя было и сказать, что перед тобой педик. В основном им приходилось вести Двойную жизнь. В обществе они носили маску. А у меня в «Суарэ» ее снимали. Врубаетесь? Так вот я сразу понял: если хочешь, чтобы дела у тебя шли хорошо, — не задавай глупых вопросов. Ну, я никогда и не лез особенно в их отношения. Лишь бы они не забывали меня и платили денежки. А там хоть кол на голове теши. Ну, конечно, самые постоянные клиенты еще могли мне довериться, но случайные посетители — боже упаси. Они приходят и уходят — и какое мне дело до того, как дальше складывается их судьба!.. Рано или поздно все они переставали посещать клуб. Некоторые уезжали в другие города, кто-то просто менял квартиру, чтобы замести следы. А отдельные даже умудрялись жениться, хотя должен сказать, что таких как раз можно было по пальцам пересчитать. В основном ведь педики начинают активно принимать наркотики и дохнут от этого. Да я ни о ком из них практически и не знал ничего… Впрочем, кому какое дело до них! Пошли они ко всем чертям. Еще помнить о таких отбросах!..

— А что стало с Джеком Купером? Келлерман откинулся на подушке, продолжая усердно дымить окурком.

— Понятия не имею. В 1968 году он пришел ко мне, заявил, что уезжает из города, и попросил дать ему расчет. У нас не принято спрашивать, куда именно, раз он сам не сказал, ну, я и не стал интересоваться…

— А где же тогда был Артур Селигсон?