Маленькая Миледи 2 Первые шаги - Дмитрий Минаев

По-моему я как-то упустила, что в свои произведения… да-да, не побоюсь этого слова, ведь любое изделие эллиенов – это произведение искусства, в которому они прикладывают не только усилия, знания и навыки, но и вкладывают душу. Что бы они не создали – это совершенство. Даже стрелы. Казалось бы – расходный материал, но всё равно, пускать их абы куда, у эльфов сердце кровью обливалось.

Архемлирата такое положение дел не устраивало, поэтому прошлой ночью он попытался подпалить вражеский лагерь. Эльфы обмотали свиссы паклей, а уже на скале смочили горючим зельем и подожгли. Однако, сделать успели лишь по одному выстрелу. Дозорные кочевников заметили отсветы горевшего на скале пламени, и на разведчиков тут же посыпались стрелы. Хорошо, Арх быстро забросал огонь снегом, получив свисс в бедро. Одна эллиена была ранена в плечо, а другому воину стрела угодила в голову. Череп не пробила, только лёгкий кожаный шлем с железными пластинами. Но кровищ-щи было… еле остановили.

И вообще, защиту разведчиков доспехом язык не повернётся назвать. На металлистах с их заклёпками и то больше железа. И правильно – зачем таскаться по горам закованным в броню с головы до ног. Им же стенка на стенку не биться. У этих эльфов другие задачи: разузнать численность и место расположения противника. Максимум – произвести диверсию и быстро отойти.

Последний налёт Архемлирата вряд ли можно было назвать удачным. Командир эллиенской разведки надолго выбыл из строя.

Но, как бы то ни было, все эти комариные укусы не прошли бесследно, хотя, думаю, дело не в них, а в тех более масштабных диверсиях, к которым я тоже приложила руку. Ну, если не руку, то, по крайней мере, мозги точно.

В общем, преданные Деширмачу амалы решили убраться от скал подальше – к реке. Два из них нашли себе пристанище, а третий уже нет, поскольку на облюбованном участке было стойбище рода Ойлон. Адшурпалай и так потеснился, чтобы дать место другим. Наверное, это было ошибкой.

Ведь у табиров как? Идёшь на уступку – значит слаб, тебя непременно пнут ещё раз, для порядка. Видимо так и подумал Шойлихмин из рода Ялларйем, когда явился в шатёр Адшурпалая. Оттого и повёл себя мальчишка столь нагло и развязно…

Кстати, надо бы как-нибудь обучить табиров счёту и грамоте. Общаться с ними стало б куда проще, а то поди пойми, что значит "он родился в год лютой зимы". Почём мне знать, когда это было? Спасибо, Тоша подсказала, что юному нахалу должно было быть лет шестнадцать-семнадцать.

– И уже воин? – удивилась я.

– Но он же сын амалата, – расширив глаза, пояснила женщина с таким видом, будто это было само собой разумеющейся истиной.

Похоже, умом обычаи кочевников не понять, в Степи нужно родиться.

И не совсем ясно, каким местом думал амалат рода Ялларйем, посылая своего малолетнего отпрыска на переговоры. Или настолько был уверен, что ему не посмеют отказать?

Как бы то ни было старик… Хотя, какой он, на фиг, старик? Пусть и двое взрослых детей, но главе рода Ойлон не перевалило и за полтинник.

В общем, мужик пацана послал.

Между прочим, одно то, что к нему прислали малолетку, уже само по себе было оскорблением, раз Адшурпалай считался амалатом независимого клана. Это нихтары обязаны безропотно сносить унижение от хозяина.

Шойлихмин замахнулся нагайкой и тут же получил по сопатке. Добром кончится это уже не могло, но, видимо, глава рода Ойлон продолжал считать по-другому. Поэтому, будучи уверен в своей правоте, спокойно отправился в шатёр Деширмача, куда тот его вызвал "на ковёр". На что надеялся Адшурпалай набив морду племяннику главаря марамала? На какую справедливость? Для меня осталось загадкой.

Наверное, так же посчитали и Ороллмихон с Барджикеем… Те табиры, которых я встретила у подножия горы по пути в замок: опытного воина и юношу… Хотя, какой это юноша! Ора была младшим ребёнком в семье и девицей на выданье – лет пятнадцати-шестнадцати. Как раз столько было Тоше, когда та попала в передрягу. Может по тому они так быстро и нашли общий язык.

Но всё это было после. А пока мы сидели у меня в замке, сложив ноги по-турецки… на пол в зале на третьем этаже бросили покрывала и какие-то тряпки, подушки – пусть возможные союзники расслабятся, почувствовав себя в родной стихии. Не думаю, что они привыкли сидеть на стульях за столом. А так: ароматный горячий клеа, сладости… Правда, гостям было не до них.

Парень… тогда я думала, что это юноша… почти такого же роста, как его спутник, но гораздо тоньше и уже в плечах. И вообще, в фигуре Ороллмихон не было ничего женственного. А большой кровоподтёк на разбитой правой скуле, плавно перетекавший из красного в сиреневый, не прибавлял очарования. Наоборот, девушка в запале часто кривила губы, но стоило ей, забывшись, напрячь лицо, как она тут же шипела от боли. А как сверкали её большие глаза?! Что, впрочем, не мешало Оре излагать ход событий достаточно последовательно и толково. А я слушала перевод Тоши и согласно кивала головой.

Стоило Адшурпалаю покинуть становище, как девушка обратилась за советом к Барджикею. Ведь отец перед уходом никаких распоряжений не отдал. К счастью, пары фраз "заговорщикам" оказалось достаточно, чтобы согласиться, что надо немедля трубить тревогу… Выражаясь образно… Потому что проделали они всё… оповестили воинов, приказав тем седлать тачпанов и готовиться к бою, а их жёнам и детям сворачиваться и собирать барахло… без излишней спешки и суеты.

Приготовления к тому, чтобы экстренно сняться со стоянки шли полным ходом. Вот только по мановению волшебной палочки этого не добиться…

Ора стояла у шатра, держа подмышкой шлем отца и напряжённо вглядываясь в центр лагеря, куда отправился его владелец. На душе у неё кошки скребли. И не зря…

Громкий топот скакунов и дикий вой со всех сторон, возвестили о начале вражеской атаки. Если бы ойлонцы не подготовились, их бы смяли в один момент. А так, чуть ли не половина воинов рода с первых минут схватки уже была в седле, хотя сама Ора ещё находилась в ступоре. Одно дело предполагать и о чём-то догадываться, другое дело – столкнуться с чужим вероломством, в которое просто не хочется верить. Тем более жизнь отца… раз на них напали, значит, скорее всего, его уже нет в живых.

Но в замешательстве девушка пребывала недолго. Мозги ещё не успели переварить страшную новость, как Ора очутилась в седле. Ноги привычно стиснули бока верного скакуна, а руки успели нахлобучить на голову отцовскую железяку поверх своей кожаной шапки. Саблю и щит в руки, и вот уже девчонка несётся вместе со всеми в сторону моего замка, куда их повёл на прорыв Барджикей.

Жёны, дети, скот, имущество, всё было брошено. Наглядный пример того, как табиры воюют между собой. Всё можно вернуть или с боя, который будет удачнее, или выкупить. Вот если сам воин попадёт в плен или будет убит, его близким рассчитывать уже будет не на что.