Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красная гвардия, доблестный флот, непобедимый как наш народ.
Ведь от тайги до британских морей, Русская Армия всех сильней.
Да будет Красная непобедима, на страже Родины родной.
И все должны мы, неудержимо, идти на справедливый бой.
Красная Гзардия марш-марш вперед, Родина-мать нас в бой зовет.
Ведь от тайги до британских морей, Русская Армия всех сильней.
Да будет Красная непобедима, на страже Родины родной. И все должны мы, неудержимо, идти на справедливый бой.
Мир мы построим на этой земле с Верой и Правдою во главе.
Ведь от тайги до британских морей, Русская Армия всех сильней.
Да будет Красная непобедима, на страже Родины родной.
И все должны мы, неудержимо, идти на справедливый бой.
Казаки от такого, кажется, просто остолбенели: так их эшелон еще нигде не встречали. А у Нестора Махно по щеке побежала непрошеная слеза. Одно дело - анархистские маленькие трудовые федерации, каждая из которых сама по себе, и совсем другое - огромная мощь под сенью Родины-Матери, сильнее которой нет никого от сибирской тайги до британских морей. Истину, что Советскую Россию в покое не оставят и что драться за счастливое будущее придется против всего мира, он уже усвоил, а потому и воспринял эту песню как надо.
Прозвучали последние аккорды, и над привокзальной площадью снова воцарилась тишина. От первого вагона в нашу сторону направились несколько человек - явно командный состав полка и их адъютанты.
«Тот, что в центре, усатый-бородатый, - шепнула мне энергооболочка, - командир полка войсковой старшина Филипп Миронов».
Нуда, все казаки усатые-бородатые, за исключением разве что совсем юнцов. Видимо, у донцов такой обычай - в походе отпускать бороды, а в мирное время, разойдясь по домам, их сбривать21.
Поздоровавшись, Миронов спросил:
- Товарищи, а кто из вас командир отряда красной гвардии Богданов? Товарищи из Никополя сообщили мне, что по всем вопросам я должен обращаться именно к нему.
- Вот, товарищ Миронов, прочтите, - вместо ответа сказал я, показывая свой мандат-вездеход за подписью Ленина. - Теперь по всем вопросам вам следует обращаться ко мне, а бывший товарищ Богданов за ненужную жестокость, бессудные убийства и разжигание гражданской войны приговорен мною к высшей мере социальной защиты. Если бы вы ехали не с полком, а в одиночку, то тоже могли бы очутиться среди расстрелянных «контрреволюционеров» только за наличие у вас офицерского звания. А я такого не прощаю.
- Да, товарищ Миронов, - сказал Махно, - так оно и было. Уж как я ни возражал товарищам, что негоже убивать людей за одно лишь классовое происхождение, они были непреклонны. Иногда, в сомнительных случаях, мы спорили по несколько часов. Но их было трое, а нас, анархистов, только двое. Но потом пришел товарищ Серегин с отрядом и мандатом от самого товарища Ленина и рассудил все по справедливости. Нас, стихийных анархистов, он оправдал, а вот своих товарищей по партии и левого эсера товарища Миргородского сразу пустил в расход. Мол, создание контрреволюции там, где ее раньше не было, это тягчайшее преступление перед Советской властью.
- Сейчас, - сказал я, ощущая щекотку в районе темени, - когда Советская власть только утверждает себя на всероссийских просторах, к ней прибилось множество разного рода случайных людей, стремящихся отомстить за прошлые обиды, да и просто наловить рыбки в мутной воде. И родная для вас область Войска Донского тут не исключение. В то время как в Новочеркасске сидит генерал Каледин - бессильный, унылый и печальный, как дон Кихот, потому что казаки злостно игнорируют все его распоряжения - со стороны Центральной России на него надвигается так называемая революционная армия Антонова-Овсеенко, в основном состоящая из большевизированных армейских частей и рабочих отрядов. По сравнению с крестьянами Центральных губерний, досуха высосанными выкупными платежами, вы, казаки, выглядите эталонными буржуями-эксплуататорами, и это вызывает в «защитниках революции» бурную классовую ненависть, поощряемую со стороны начальства. В конце концов, Калединщина рухнет, потому что никто из казаков не захочет ее защищать, но ворвавшиеся на Дон «победители» устроят такую вакханалию разбоев и убийств «классовых врагов», что к концу весны казачество полыхнет лютым антисоветским восстанием. Сейчас это возможно еще предотвратить, но времени почти нет, а потому действовать следует чрезвычайно быстро и решительно.
Ну вот, разволновался - и пожалуйста, архангел тут как тут. Все эти бородатые люди, повыби-равшиеся из вагонов, едва стих гимн Красной Гвардии, в своей исходной ипостаси являются защитниками Отечества, а значит, находятся под моей защитой. Пока Филипп Миронов обалдело разглядывал проявившиеся вдруг нимб, крылья и корзно, казаки, сдернувшие с голов папахи, сначала неуверенно, а потом все активнее принялись креститься и произносить слова молитв, обращаясь то прямо к Небесному Отцу, то к разным второстепенным персонажам.
- Кто ты, человече? - неуверенно спросил один из подошедших поближе казаков.
Выдернув из ножен сияющий меч бога справедливой оборонительной войны, я направил его острием к небесам и произнес:
- Меня зовут Серегин Сергей Сергеевич, мое воинское звание - капитан сил специального назначения Генерального Штаба Вооруженных Сил России из мира сто лет тому вперед, главные мои должности в настоящий момент - Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, Адепт Порядка, Защитник Земли Русской и Бич Божий, мой ранг в небесной иерархии - младший архангел. А еще в этом мире я член Центрального Комитета партии большевиков, уполномоченный товарищем Лениным предотвращать возникновение контрреволюции и бороться со слишком буйными борцами, своими глупыми и жестокими действиями час от часу плодящими врагов Советской власти. И никого мне при этом не будет жалко, кроме самой России, простых русских людей и таких, как вы, Защитников Отечества, находящихся под моим особым покровительством. В творящемся ныне революционном хаосе Господь Всемогущий уже сделал выбор в пользу той фракции большевиков, которая поведет Россию не к разрушению и разорению, а к
