Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

– А сколь здесь земли?

– Шесть тысяч гектар.

– Значит, с фруктой восемь. А по трассе ехали, видны были деревни, хто ето живут?

– Татары.

– А чем оне занимаются?

– Пьянством да воровством.

– А сколь оне отсуда кило́метров?

– Десять.

– Да, земля, фрукта, место мне понравилось, но мы подумаем.

Он не захотел больше никуда везти и сказал:

– А хоть сколь вас вози, приезжают, смотрют и уезжают ни с чем.

– Ну хорошо, вези нас на вокзал.

Мы приехали, слезли, поблагодарили.

– Ну что, Юрий Николаевич, как вам понравилось?

– Да ничего, земли хоро́ши, фрукты много, гражданство быстро выдают. А ты как, Данила Терентьевич?

– Да сложно. Земля, фрукта, место ничего, но в администрации живут недружно, агроном тоже дал коя-что понять, не всё у них гладко, татары тоже мня не устраивают, сам знашь по истории. Город, посмотри, бедный, дороги разбиты, гря́зны; посмотри, народ весь побитый, страмной, матершинники да пьяницы, от Белгороду нёбо от земли. Знаешь что, Юрий Николаевич, я дома резумен приготовлю и принесу его Виктору Александровичу.

– Да, ето са́мо верно будет.

Я так и сделал. Принёс резумен Москвину, он стал спрашивать:

– Ну, как ваша поездка, что насмотрели и определили?

– А вот резумен, посмотрите сами. – Там было указано все движеньи Белгорода и Тамбова.

– Да, я вижу, вы клоните в сторону Белгорода.

– Да.

– И правильно выбрали.

– Конечно.

– Как Белгород не входит в состав по переселению, ето будет всё дольше, но зато намного лучше. Ну что, давай будем браться за дело. Вас Лидия Ивановна спрашивала.

– А что, она уже приехала с Красноярска?

– Да, приехала.

– Хорошо, я ей позвоню.

– И ишо новости: Герман Овчинников и Зайцев Степан приехали.

– А где оне?

– За ними ушла машина на аеропорт.

– Да, ето интересно.

– Завтра приходите с Германом и с братом.

– Хорошо.

Я ушёл. Позвонил Лидии Ивановне, она спрашивает:

– Ты где?

– В Москве.

– У тебя время есть?

– Есть.

– Ты можешь чичас ко мне приехать?

– Могу. А где ето?

– На Третьяковской галерее.

– Хорошо.

– Жду через полчаса.

Еду. Мы с ней встретились в метро и пошли к ней, она у меня стала спрашивать про мои успехи, я всё рассказал, она удивилась, что так всё быстро получается: «Ну, Данила, молодес». Приходим к ней в дом, она живёт на девятым етажу, прекрасная панорама, видать всё: храмы, президентов дом, Красную площадь. У ней всё разукрашено сувенирами, и есть иконы. Муж больной сердцем, звать Едуард. Она стала мне рассказывать новости про Красноярск и говорит:

– Ты знал, что тебе предстояло работать скотником и зарплата три тысячи сто рублей?

– Нет, не знал.

– И на тебя там всяко-разно говорят, что непорядошный. Ты говорил, что часовенного согласия, а сам пошёл к поповсам.

– Лидия Ивановна, ето моё слово против ихнего. Я нихто, а оне власти. Но в такой ситуации как было поступить? Да, оне не нашего согласия, но оне знают наши раны, им тоже несладко пришлось в своё время, и в таких ситуациях мы друг друга понимаем. А что оне на меня ропчут, мня ето не волнует. Знаю, что правда за мной. У нас ишо появились гости.

– А хто?

– Брат и зять.

– А твой тесть?

– Оне уехали в Хабаровск.

– А что, насовсем?

– Нет, толькя в гости. Тесть просит, чтобы я добивался, где устроиться.

– А брат с зятям?

– Зять очень доволен, что я взялся за такоя дело, а Степан боится.

– А что он боится?

– Гонения.

– Данила, послезавтра выйдет статья в «Российской газете» про тебя[297], и знай, что к тебе будут приступать разны журналисты, но не давай интервью, тебе могут нагадить, а будешь давать толькя с моим советом.

– Хорошо, не беспокойся.

– Завтра увидимся у Москвина, я хочу познакомиться с вашим братом и зятям.

– Ето отлично.

На другой день у Москвина Степан и Герман познакомились с Лидияй Ивановной и Степан с Виктором Александровичем, Герман знаком с нём в Сальто, Уругвай. Лидия Ивановна спрашивала у Германа о переселение, и Герман подтвердил:

– Да, ежлив сурьёзная будет программа для староверов, многи поедут на родину, уже надоело скитаться по чужим страна́м, пора вернуться на родину, домой. Данил правильно поступил, кому-то надо помогчи староверам, я обещаюсь помогчи в тех страна́х, у меня в США много ро́дства и друзьей.

– А ты, Степан?

– А как все, так и я.

– Но знайте, ето вам дастся нелёгко.

– Но будем биться.

Мы пообчались и разошлись. У меня деньги закончились, я у Москвина занял десять тысяч рублей.

Степан с Германом, чтобы приехать в Россию, пришлось им добиться приглашение, и в консульстве предложили организации, хто приглашает, оне согласились принять приглашение никониянской церкви. Так и приехали. Етим занимался юрист Корыткин Николай, порядошный, хороший парень, и его друг врач Курлыкин Павел, тоже замечательной парень[298]. У них был план всех нас свозить в Каргопольския пределы и предложить там поселение, ето предлагают попы. Так как там все храмы заброшенны, предлагают все угодья, но тесть уже в Хабаровске, Софоний в Угличе, мне некогда, остаются толькя Герман со Степаном, и оне собираются.

Я позвонил Стерлигову Герману, он приехал, я ему рассказал про Белгород и Тамбов.

– И всё-таки будем пробивать в Белгороде.

– Данила, супер! Савченко хороший губернатор, но будь осторожно, вокруг него много голодных лисиц.

– Вот поетому я тебя и вызвал. Я уже понял, что здесь, в России, надо глаз дак глаз.

– Данила, ето не то слово.

– Вот именно. Чтобы нас не обманули, мне надо найти своёго надёжного компаньона. Мы умеем работать и всё организавывать, но здешная бюрократия нам непонятна. Я хочу создать такоя, чтобы мы спокойно работали за стеной, а наши компаньоны всё администрировали и охраняли нас.

– Супер, Данила, супер!

– Вот и я думал о Якунине Вадиме Сергеевиче, он интересуется о нашим переселенье, вы ето знаете, вот и я хотел ему предложить.

– Супер, Данила! Но Вадим с удовольствием возмётся за ето дело, но попасть к нему нелегко, у него важных делов очень много, и, чтобы к нему попасть, надо что-нибудь конкретно. Давай добивайся, когда добьёшься что-нибудь документально, тогда недолго позвонить Вадиму. У меня окро́мя Вадима ишо два-три человека есть, что интересуются вашей историяй. Давай добивайся, потом решим. Да я был бы пресидентом, я всех бы староверов устроил бы, ето клад российской, была бы большая польза России. Ну так, Данила, я пошёл, давай бейся.

Он ушёл, Герман говорит:

– Ето болтун.

– О, ты, Герман, далёко ошибаешься! С какими людьми Стерлигов знатся! – И когда мы с нём съездили к нему в гости, я почувствовал в нём много весу, и он очень важный в жизни.

К нам приходит старый приятель, Иван Бойко, с нём познакомились на конференсыи, он Наташин фотограф. Он проздравил нас с переселением, пожелал нам доброго начину и сказал:

– Я хотел бы вас познакомить с однем человеком, оне тоже с Алтая, он для вас может оказаться очень важным, и знаю, вы для него можете оказать тоже интерес.

– Да, интересно, охота бы познакомиться.

– Хорошо, я организую встречу.

– Давай, жду.

Вечером звонит:

– Данила Терентьевич, завтра в час дня я к вам заеду и поедем вместе.

– Хорошо, договорились.

На другой день он приходит, я собрался, Герман ляг отдыхать, говорю:

– Степан, пожелаешь идти?

– А что, можно?

Мы доехали до метро «Молодёжна», выходим, Иван говорит:

– Вот етот торговый комплекс – ето его.

Мы заходим на второй етаж, нас встречает смуглый, средних лет парень, весёлой, разговорный, ласковый, повёл нас в ресторан восточный кухни, мы сяли, но кушать не стали. Я объяснил почему, он одобрил нашу воздоржность, пошёл разговор.

Оказывается, его предки с Алтаю, но оне молоканы, мать его Иванова. «Да, ето наши». Отец Байрамов, азеребайджанин, а его звать Руслан Фаталиевич[299]. Етот парень поразительно ловкий, с нём очень легко обчаться. Он у меня всё расспросил, я всё рассказал.

– Но молодсы! И Белгород – одна из выдающихся областей, и Савченко молодес. Там у вас пойдёт, но будьте аккуратне.

– Руслан Фаталиевич, а вы чем занимаетесь?

– Мы – вот торговый комплекс имени «Трамплин», доржим гостиницу, но у нас проект – строим деревню, называется «Етномир», на восемьдесят гектар. Хочем построить етнический мир, со всего миру, где со всего мира будут разные культуры, выставки, встречи, конференсыи, справляться праздники и свадьбы, – дружба народу.

Мня ето поразило.

– Руслан, хто тебя ето надоумил придумать?

Он смеётся:

– Ето всегдашная мечта – объединить дружбу мира.

– Руслан, я восхищаюсь тобой, ето для меня драгоценность, я всегда мечтал о таким деле и теперь вижу: ето осуществляется. Но, Руслан, ты молодес, ето философскоя дело, ты подумай, сколь у тебя произойдёт событияв со всего мира, и ето именно в России, третяй Рим, а Россия – ето резерва всего мира, и она была выключена на сто лет.