Город, который боролся - Энн Маккефри

— С вами все в порядке, доктор? — обеспокоенно спросила она. На станции были и другие врачи, но лишь один Чаундра — если оставить в стороне его личные качества — был единственным специалистом в области исследования органических вирусов.

— Я устал, вот и все, — сказал он. Необычный акцент в его голосе стал ощущаться сильнее — в нем слышался оттенок мелодии. Он некоторое время постоял у ее стола, рассматривая коробочку, которую держал в руках, затем положил ее прямо перед ней.

— Они готовы, — сказал Чаундра, указывая на футляр.

Чанна коснулась прорези в коробочке, и в ее ладонь выпала маленькая желеобразная капсула, наполненная прозрачной жидкостью.

— Вирус, — сказала она.

— Да, — пробормотал он. — Тот, кто должен исцелять, создал для вас оружие.

— Не смертельное оружие, причем для самообороны, — сказала она, мягко поправляя его.

— Надеюсь, что не смертельное. Как я могу быть уверенным, если целью является генетически нестандартное население? Я не уверен даже в том, что никто на станции не умрет от него!

— Степень вероятности… — начал Симеон уверенным голосом.

— …так мала, что стремится к нулю, да, это так, — сказал Чаундра. Потом он вздохнул: — Нет смысла жаловаться, когда все уже сделано. Мы изготовили достаточно пилюль, чтобы каждый мужчина и каждая женщина на станции получили по пять. Я не могу представить беднягу, которому придется принять больше этой дозы. Все, что вы должны сделать, это раскусить ее. Не глотайте, а выдохните ее содержимое на ближайшего к вам кольнари. Это заразно, даже если это не проглотить, понимаете, но при непосредственном контакте действует сильнее. Если пирату захочется поцеловать вас, пусть он сделает это.

— Фу! — фыркнула Чанна, скорчив гримасу.

— Я предупредил командиров групп, чтобы они собрались в клинике и забрали упаковки для распределения между своими подчиненными, — сказал Симеон.

— Напомни им, — сказал Чаундра, — что каждый использовавший капсулу должен как можно скорее сообщить об этом в клинику, чтобы ему сделали вакцинацию. Тогда он получит легкую дозу, но его… гм… жертве действительно будет очень плохо.

— Симптомы? — поинтересовалась Чанна.

— Головная боль, рвота, диарея, лихорадка, возможно, бред. — Его передернуло. — Я должен вернуться обратно в свою лабораторию. Еще так много предстоит сделать, а осталось так мало времени, чтобы все успеть.

— Вы должны поспать, — твердо заявила Чанна. — Отправляйтесь в постель как минимум на шесть часов.

— Это приказ, Чаундра, — сказал ему Симеон, — так как начиная с настоящего времени вы освобождаетесь от своих обязанностей вплоть до завтрашнего утра.

— Да, конечно, — отсутствующе кивнул Чаундра. — А добровольцы, — продолжил он, — примут их в госпитале, как только появятся пираты. Мы можем ускорить начало заболевания…

— Отправляйтесь спать! — Чанна взяла его за плечи и слегка встряхнула, что наконец вывело его из состояния апатии.

— О… — он улыбнулся. — Прекрасная мысль. Гм… — Он остановился в дверях, часто заморгав. — О да. Джоат… я познакомился с юной Джоат. Она немного… более зрелая, чем я думал. — Он нахмурился с озабоченным видом. — Как вы полагаете, это нормально, что они столько времени проводят вместе? Они с Селдом, я хочу сказать.

Тут вздрогнула Чанна. «По крайней мере, никто не сделал подлости, рассказав ему историю жизни Джоат, от которой можно поседеть», — подумала она.

— Ну, не думаю, чтобы это было настолько важно, — немного удивленно сказал Симеон. — Они будут все время заняты, ты же знаешь, и ни один из них еще не повзрослел физически.

— Ты слишком беспечен, чтобы стать хорошим отцом для дочери, — сказал Чаундра, щурясь по-совиному.

— Да, я действительно её отец или буду им, когда заполнят бумаги. По правде говоря, Чаундра, я думаю, мы все зависим от того, насколько серьезна будет Джоат. Я ей доверяю. Она, возможно, и ведет себя в соответствии с собственным моральным кодексом, но в этом отношении она последовательнее многих взрослых, которых я знаю. Я ничуть не беспокоюсь.

Чаундра вздохнул.

— Хотелось бы мне каждый раз верить тому, кто говорит, что не беспокоится. Они в опасном возрасте и не могут доверять даже самим себе. Проклятье, — воскликнул он, расправив плечи, — при таком стрессе даже взрослые на станции не могут себе доверять. Как мы можем ожидать этого от детей?

Чанна почувствовала, что краснеет.

— Мы можем лишь предвидеть проблемы, говорить о них и надеяться на лучшее. Если у них есть склонность к этому, — к ее собственному удивлению, она обнаружила, что не может выражаться более конкретно, — они найдут время и место, и мы никак не сможем помешать им. Так что давайте не будем изматывать себя, беспокоясь об этом.

«Новая куча проблем», — подумала она. Возмещение ущерба, нанесенного психическому и сексуальному развитию Джоат, скорее всего, займет много лет. Сейчас ей нужно, чтобы Селд был ее другом, не партнером в постели. Он, без сомнения, был ее другом, но… Чанна вспомнила и о том, каковы мальчики в этом возрасте. «Больше вероятности, что она сломает ему руку. Но ей нужен друг». — Что-то еще постоянно мелькало у нее в голове, заставляя волноваться. А может быть, кто-то рассказал Джоат о проблемах Селда со здоровьем? «Тайна личной жизни должна быть соблюдена, — подумала она. Селд имеет полное право сам разобраться с этим в нужное время».

— Эй! — воскликнул Симеон. — О-го-го! Чанна! Чаундра! Вы оба устали. Все проблемы будут казаться не такими страшными, когда вы немного поспите. Отправляйтесь спать. Мы позаботимся о пилюлях и подготовим добровольцев. Беспокоиться не о чем.

Чаундра снова вздохнул и изобразил на лице притворно застенчивое выражение.

— Дилетанты, — пробормотал он. — Все, что ты сейчас высказал, Симеон, очень легко опровергнуть. Нельзя избежать проблем, сделав вид, что их не существует. — Его плечи сгорбились. — Я заставлю Селда привести ее домой после того, как рабочий день закончится. — Он помахал рукой на прощанье и ушел.

— Опровергаю, — мелодично пропел Симеон после того, как тот вышел из гостиной. Как ни странно, зная о ее прошлом, он понимал, что секс был последним из вещей, интересующих Джоат. Это был типичнейший симптом того жестокого обращения, от которого она пострадала, — и все же от одной этой мысли ему становилось не по себе. «Вот что значит быть отцом».

— Я не хочу об этом говорить, — сказала ему Чанна и решительно направилась к своему столу. Она села и перевернула пальцем упаковку с капсулами. — Я подумала, — сказала она, — а как было бы здорово, если бы мы могли сделать на это ставку? — Она посмотрела на колонну Симеона.