Мария Стюарт - Родерик Грэм

События следующих нескольких дней исследовались и обсуждались так часто, как ни одно другое историческое событие, за исключением, может быть, убийства президента США Кеннеди в 1963 году. Не существует беспристрастных показаний, а все свидетели, многие из которых заговорили только под пыткой, были полны решимости избегать упоминаний о каком-либо личном соучастии.

Кирк-о-Филд являлся резиденцией настоятеля церкви Сент-Мэри-ин-де-Филдс (Святой Марии в полях). Перед церковью был квадратный двор, за ней — небольшой сад, а дом настоятеля находился в его юго-западной части и соседствовал с владениями сэра Джеймса Балфура. Это было двухэтажное здание с большим приемным покоем, или залом, на первом этаже, дверь из которого вела в меньшую комнату, иногда использовавшуюся в качестве спальни. Под ней находился винный погреб. Небольшая винтовая лестница вела на второй этаж, в коридор которого выходили двери двух маленьких комнат для слуг и, с восточной стороны, большей комнаты размером шестнадцать на двенадцать футов. Эту комнату и занял Дарнли. Ее окно выходило на городскую стену и переулок, именовавшийся Воровским. Постель Дарнли стояла у противоположной стены, а чтобы сдержать распространение запаха сероводорода, ванна была накрыта дверью, которую для этого специально сняли с петель в другой комнате. Убранство завершали небольшой турецкий ковер на полу, подушки, стол и стул, стены прикрывали несколько гобеленов; одни изображали сцены охоты на кроликов, другие — победу над Гордонами при Корричи, словом, все выглядело довольно примитивно. На первом этаже в комнате, находившейся непосредственно под спальней Дарнли, Николя Юбер по приказу Маргарет Карвуд поставил небольшую кровать, обитую желто-зеленым бархатом и застланную меховым покрывалом. В этой комнате в пятницу 7 февраля и субботу 8 февраля спала Мария. Она проводила время с мужем или леди Рерс, порой напевала для Дарнли в саду, под его окнами, поскольку ее, по всей видимости, изгоняло из спальни сочетание запаха сероводорода и тела самого больного. Пока Мария проводила ночи в Кирк-о-Филд, Дарнли был в безопасности. Однако убийцы знали, что 9 февраля Мария собиралась посетить свадьбу своего слуги Себастьяна Паже и одной из своих дам — Кристины Хогг. Поэтому в ту ночь Дарнли должен был остаться практически один: все его слуги — Джордж Далглиш, Уильям Поури, Джеймс и Хоб Ормистоны, а также Патрик Уилсон — получили плату от Босуэлла, а Джон Хёпберн и Джон Хэй приходились ему родственниками. Камердинер Дарнли Уильям Тейлор спал в его комнате на полу, двое личных слуг — Томас Нелсон и Эдвард Саймондс — у двери в коридоре. Кроме них в доме оставались только прислуживавший Тейлору мальчик и два грума. Сейчас, прежде чем улучшение в ходе болезни позволило бы ему вернуться в Холируд, Дарнли был наиболее уязвим. Предвидя такую возможность, сэр Джеймс Балфур купил пороха на 60 шотландских фунтов; этот порох был размещен в находившемся рядом доме его брата. Порох в качестве орудия убийства давал возможность совершить его, не находясь непосредственно на месте преступления — насколько это позволяли технологии того времени.

В субботу, 9 февраля Дарнли пребывал в отличном настроении. Его гнойники исчезли, и он считал себя излечившимся, хотя на самом деле болезнь просто достигла очередной стадии. Однако королю больше не нужно было принимать сероводородные ванны, и он предвкушал возвращение в Холируд. Таким образом, у заговорщиков оставался последний шанс добраться до него. Мария тоже была в хорошем настроении, поскольку это был последний день перед Великим постом. Утром Мария, подарившая невесте подвенечное платье, присутствовала на венчании Себастьяна и Кристины и удалилась, обещав вернуться на свадебный пир позднее. В четыре часа дня она была на официальном обеде, данном епископом Аргайлским в честь отбывавшего на родину савойского посла Моретты. Затем около восьми часов Мария в сопровождении Босуэлла, Аргайла и Хантли посетила Дарнли. Позднее она сдержит обещание и посетит свадебный пир, и некоторые источники утверждают, что она прибыла в Кирк-о-Филд в маскарадном костюме. Примечательно, что в этот момент Морею пришлось срочно вернуться в свой дом в Сент-Эндрюсе к жене, незадолго до того пережившей выкидыш. Находясь на пароме, пересекавшем реку Форт, Морей сказал стоявшему рядом с ним лорду Херрису и другим спутникам: «В эту ночь король расстанется с жизнью». У Летингтона оказалась не менее срочная работа во дворце, а Мортон все еще должен был соблюдать комендантский час — то было одним из условий его прощения. Таким образом, алиби были тщательно подготовлены.

Мария провела вечер с Дарнли, а ее дворяне в это время играли в карты и кости. В комнате на первом этаже постель королевы сдвинули с места, а Уильям Гаури перенес порох из дома Балфура и поместил его непосредственно под комнатой Дарнли. Чтобы добиться наибольшего разрушительного эффекта, порох нужно воспламенить в замкнутом пространстве.

Похоже, что заговорщики использовали кожаные сумки. За работой наблюдал Джеймс Куллен, солдат-наемник из Эдинбургского замка, имевший большой опыт обращения с боеприпасами. После того как дело было завершено, Марии напомнили, что она обещала посетить свадебный пир Себастьяна, и королева начала готовиться к отъезду. Она нежно поговорила с Дарнли, который выказывал ей свою привязанность на протяжении всего вечера и, к ужасу заговорщиков, умолял ее остаться. К их великому облегчению, Мария пожелала ему спокойной ночи, подарила кольцо и обещала допустить в свою постель на следующую ночь. Когда она вышла из дома во двор, то встретила там своего французского пажа Николя Юбера по прозвищу Французский Парис, который весь перемазался в порохе, и воскликнула: «О Господи, Парис, как же ты перемазался!» В этот момент Мария была опасно близка к тому, чтобы признать: она понимает, что происходит, однако сразу после этого эпизода она ускакала на свадьбу и приняла участие в слегка неприличной церемонии укладывания новобрачной в постель. После полуночи Мария уже благополучно спала в своей спальне в Холируде.

В доме на Кирк-о-Филд Дарнли продолжал напиваться в компании Уильяма Тейлора, а потом тоже отправился в постель. Тейлор, как обычно, заснул на полу в спальне короля. Однако не все в доме спали: Хэй и Хёпберн несли стражу на первом этаже, рядом с запасами пороха.

Картину того, что произошло потом, можно составить из отрывков различных сообщений, которые подозрительно схожи в одном: практически все они обвиняют Босуэлла. Около двух часов утра к стенам Кирк-о-Филд по приказу Мортона и Босуэлла прибыл Кер из Фаудонсайда с отрядом вооруженных людей. Сад к тому времени уже заполнили люди, приведенные Арчибальдом Дугласом, все с факелами — ночь была безлунной — и хорошо вооруженные. Дугласы были родственниками Босуэлла, и именно в Уиттинхэме, замке Арчибальда Дугласа, были согласованы последние детали. Прибытие этих людей отнюдь не было бесшумным и разбудило двух местных домохозяек — Барбару Мартин и Маргарет Крокетт, которые впоследствии показали под присягой, что видели, как тринадцать мужчин прошли через Каугейт. Шум разбудил и Дарнли, и Уильяма Тейлора, которые догадались, что им грозит опасность, и попытались бежать. Поняв, что если они выйдут из парадной двери, то окажутся в руках Дугласа и его людей, они вылезли из окна, причем Дарнли по-прежнему был одет в ночную рубашку, но завернулся в меховое покрывало. Мужчины использовали сооружение из веревки и стула, чтобы спуститься на шестнадцать футов по стене, а затем взяли веревку и стул с собой, чтобы перебраться через стену сада. Именно когда они перелезали через дальнюю стену сада в Воровской переулок, их и заметили люди Дугласа. Беглецов быстро схватили и задушили на месте. Но даже если бы Дарнли и Тейлору удалось перебраться через стену, они бы оказались в засаде, устроенной Кером из Фаудонсайда и его людьми. Нападавшие, возможно, и не ведали, кого убили, хотя Дарнли, похоже, узнал ливрею Дугласов из Уиттинхэма. Сам Дуглас сначала не знал, что обоих беглецов убили. В любом случае в первый момент он мог решить, что убитые были простыми слугами.