Польский пароль - Владимир Петров

Поезд шел медленно, на подъемах паровозик отчаянно пыхтел, обволакивая вагоны клубами дыма и пара. Остановки были частыми, почти у каждого хутора. На платформах, под сводами кирпичных павильонов, полно праздной солдатни, пестрят наряды местных крестьянок, мелькают перышки на тирольских шляпах, пятнами выделяются бледные лица эвакуированных — и всюду говор, беззаботный смех. «Как, однако, далеко отсюда война!» — невольно подумал Крюгель.

В Лангбат — пригород Эбензее — поезд прибыл уже в двенадцатом часу. Полковник фон Шуле настойчиво приглашал Крюгеля сойти и погостить у него, обещая изысканный охотничий ужин и покер в компании приличных партнеров. Но Крюгель отказался, хотя и чувствовал соблазн: фон Шуле был человеком широко информированным и наверняка влиятельным в местных кругах, общение с ним могло бы облегчить Крюгелю его трудную миссию. Однако Крюгель твердо знал и другое: удача приходит лишь на мгновение, нельзя испытывать судьбу. К тому же он еще при знакомстве с графом сразу же ощутил некое смутное беспокойство, скрытую настороженность, которая нарастала все эти три часа, проведенных в купе. Словно твердил упрямый внутренний голос: «Сближаться опасно!»

До курортного Бад-Ишля, расположенного от Эбензее в каких-нибудь пятнадцати километрах, переполненный поезд тащился еще целый час. На перроне при выходе эсэсовские патрули проверяли документы у каждого прибывшего в город. Правда, Крюгеля проверке подвергать не стали, лишь почтительно взглянули на его витые полковничьи погоны.

Он вышел на привокзальную площадь, оглядывая причудливое многоцветье городских крыш. Слева в лучах солнца мерцала снеговая шапка горы Хее Шрот, прямо впереди беспорядочно громоздились черно-белые Мертвые горы. Справа от города, круто обрываясь над рекой Траун, тянулись лесистые склоны Кальтенбаха. Крюгель остался доволен «рекогносцировкой» — кажется, он неплохо проштудировал венский рекламный проспект «Курортные Альпы» и именно таким представлял окрестный ландшафт Бад-Ишля.

Итак, теперь начиналось главное действие. Однако Крюгель отчего-то медлил, не двигался с места. Он чувствовал откровенную робость перед решающим первым шагом. Никак не мог сообразить: куда пойти? Направиться на розыски гарнизонного офицерского отеля или в первую очередь посетить конспиративную явку? На инструктаже в Москве ему сказали: мелкие вопросы решать самому на месте, исходя из обстоятельств. Но черт подери, он был зеленым новичком в подобных вещах!

В конце концов решил сначала отыскать явочную аптеку, чтобы убедиться хотя бы: на месте ли она, не разбомбили ее, не взорвали? Потом на душе спокойнее будет…

Эту аптеку на Людвигштрассе он помнил по фотографиям во всех деталях и уж, конечно, с завязанными бы глазами мог обнаружить «пропуск» — газету в почтовом ящике у крыльца (если ее не будет, входить нельзя!). Он знал также, что хозяин часто бывает в отъезде и в этом случае никому другому пароль предъявлять не следует.

С аптекой все оказалось в порядке, на месте был и обусловленный «пропуск». Однако Крюгель в нерешительности прошел мимо и остановился поодаль, на углу: уж слишком опасное соседство обнаружил он у конспиративной аптеки. Рядом на площади, буквально в нескольких шагах, в здании городской ратуши, располагался штаб какой-то крупной эсэсовской части. «Впрочем, аптекарь тут не виноват, — сообразил Крюгель. — «Черные преторианцы» наверняка появились недавно и по обычной своей нахрапистости облюбовали, захватили для себя лучшее здание в городе».

Может, пока ограничиться этой предварительной разведкой?

Минуту помедлив, Крюгель все-таки повернул назад и не спеша поднялся по щербатым каменным ступенькам. Вошел в залу, вместе с немногочисленными посетителями потоптался у витрины, краем глаза рассматривая хозяина: это был он — одноногий инвалид.

Чтобы переждать несколько минут, Крюгель сел в углу к полированному столику, рассеянно перелистал фотоальбом «Альпы — любимые горы фюрера». Броское с готическим тиснением издание — такие альбомы, рекламирующие многогранную личность «вождя рейха», были в моде в конце тридцатых годов.

Крюгеля удивила реакция аптекаря на пароль-рецепт и условную фразу: «Сделайте, пожалуйста, тройную дозу этого лекарства». Тот явно испугался. Кого? За спиной Крюгеля стояли лишь две старушки, других клиентов в зале не было… Может быть, хозяин увидел нечто тревожное через окно? И почему он медлит с отзывом?

Все так же недоуменно разглядывая оберста, аптекарь наконец произнес ответную фразу. «Какой нервный, однако, — подумал Крюгель, замечая побелевшие губы аптекаря. — А ведь испугался он именно меня. Но почему?»

Это выяснилось через полчаса, когда, выпроводив старушек, хозяин закрыл аптеку и пригласил Крюгеля наверх, в свою жилую мансарду. Там он долго с пристрастием расспрашивал гостя. Только потом протянул руку:

— Давайте знакомиться: Фридрих Ворх.

— Ганс Крюгель!

— Ну и напугали вы меня, герр Крюгель!.. Ведь я принял вас за провокатора, подосланного нацистами. Разве вы не знаете, что самолет, на котором вы летели, сбит истребителями и весь экипаж погиб?

— Не знаю… — Крюгель вздрогнул от неожиданной страшной вести. Сразу вспомнил морозный ветер, ворвавшийся в распахнутый бомболюк, и огненную кутерьму в ночном небе. Но ведь бомбардировщик уже подходил к спасительной облачности. — А вы не ошибаетесь?

— Нет! — сказал аптекарь. — К сожалению, ошибки нет. Партизаны подтвердили это. Известны даже фамилии погибших летчиков.

Опустив голову, Крюгель молча мял в руке суконное кепи. Вот она горькая расплата за его сегодняшнее везение!.. Никакая удача даром не дается — таков уж закон войны. Он понимал, отдавал себе отчет в том, что теперь его личный долг значительно возрос: он непременно должен исполнить то, ради чего погибли русские летчики. Никаких отклонений, никаких малейших компромиссов: различные аргументы, которыми он мог пытаться раньше оправдать возможные свои колебания, теперь не имели значения. Он обязан идти твердо и до конца…

— Я понимаю… — тихо сказал Крюгель. — Они не могли маневрировать — они прикрывали меня. Я должен найти их могилу…

— Мы вам поможем, оберст. Но это потом.

Стуча деревяшкой, хозяин сноровисто накрывал ужин. Из буфета достал старую довоенной выделки бутылку «рейнвейна». Ухмыляясь, предложил:

— Может, выпьем по случаю нашей встречи?

— Нет! — решительно отказался Крюгель. — Не то время, да и обстановка не та.

Ворх грустно покачал головой, раскурил глиняную трубочку:

— Да, вы правы, оберст, не те времена… У меня вчера тоже были в гостях друзья и тоже отказались. Там где кровь — вину не место. Расскажите, как вам удалось добраться сюда?

Крюгель не спеша и подробно пересказал все свои вчерашние и сегодняшние дорожные приключения. Ничего не утаивая, не упуская деталей: его предупредили, что хозяин аптеки — не только надежный, но и весьма опытный разведчик, советами которого не следует пренебрегать.

Ворх слушал внимательно, дымил, пощипывая подбородок. Казалось, ничто в рассказе оберста не удивляло, не интересовало его. Выслушав, спокойно сказал:

— Что ж, вы действовали правильно, хотя и слишком рискованно. Особенно при знакомстве с этим фон Шуле. На одном вашем проколе он вас, кажется, поймал.

— Но это знакомство стало ценным для меня, — возразил Крюгель. — Я кое-что узнал весьма полезное. Например, про генерала Дорнбергера и его команду специалистов-ракетчиков. Они уже прибыли сюда, в Альпийскую крепость.

— Ну, все это без малейшего риска вы могли узнать и у меня. Более того, я даже знаю, что ракетчики расквартированы в отеле «Ингебург», в местечке Оберйох, — это вблизи высокогорного курорта Хинделанг. Их там около пятисот человек во главе с Вернером фон Брауном. Они живут в отеле, вернее, непробудно пьянствуют под охраной эсэсовцев и самого группенфюрера Ганса Каммлера.

— Вот как? — удивился Крюгель. — Он пошел на повышение! В прошлом году я видел его еще бригадефюрером.

— Каммлер — один из свирепых бульдогов Гиммлера. В последнее время он командовал ракетным корпусом в Голландии. Драпанул оттуда и получил приказ фюрера немедленно эвакуировать руководящие кадры «оружия-фау» в Альпийскую крепость, подземную «Дору» взорвать, рабочих-военнопленных поголовно уничтожить. Со всем этим он успешно справился и сейчас тоже пьянствует в Оберйохе.

Аптекарь почмокал потухшей трубкой, хитро подмигнул Крюгелю:

— Уверяю вас, что такие подробности вам не мог бы рассказать граф фон Шуле даже на приятельском «охотничьем ужине», от которого вы столь разумно отказались!

— Тем не менее полковник фон Шуле — человек влиятельный здесь, в Альпах. Вы же не станете этого отрицать?