Дивный новый мир финансов - Катасонов Валентин Юрьевич

1) глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор обрабатывающей промышленности;

2) глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор сельского хозяйства;

3) глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор сферы услуг.

Вам ухо и глаз ничего не режет? Обрабатывающая промышленность, как известно, по определению является несырьевой отраслью. Как чиновники мыслят себе создание несырьевого сектора в обрабатывающей промышленности? – Они уже хоть сегодня готовы отрапортовать, что обрабатывающая промышленность России -на 100% несырьевой сектор!

То же самое можно сказать и о несырьевом секторе сферы услуг. Она отродясь не имела даже признаков сырьевой отрасли. Услуга по определению не только несырьевая, но она нематериальна по своей природе. И чиновники уже сегодня готовы с гордостью сообщить, что сфера услуг – на 100% несырьевая.

Я уже не говорю о том, что в экономической науке испокон веков сложился понятийный аппарат, позволяющий описывать структуру экономики. Выделяются следующие уровни: 1) сектора; 2) отрасли; 3) подотрасли (виды производств). Сектор – высший уровень, он охватывает группу отраслей. Традиционно экономика рассматривалась и продолжает рассматриваться как трехсекционная конструкция, включающая три основных сектора:

1) первичный - объединяет отрасли, связанные с добычей сырья и его переработкой в полуфабрикаты. К первичному сектору относятся сельское хозяйство, рыболовство, лесоводство, охота (аграрнопромышленный сектор) и добыча природного сырья (угля, нефти, металлических руд и т.п.);

2) вторичный - обрабатывающая промышленность и строительство;

3) третичный - так называемая «сфера услуг» (транспорт, связь, торговлю, туризм, здравоохранение и т.п.).

В указе мы видим, что слово «сектор» имеет иной смысл, о котором можно только догадываться. Такая размытость понятий в документе позволяет каждому трактовать его «в меру своей испорченности». А наши чиновники, испорченность которых не знает пределов, сумеют в 2024 году отчитаться об «успешном» выполнении обсуждаемой нами национальной программы.

Кроме неологизмов в майском указе куча эвфемизмов. Вот что пишут толковые словари по поводу этого слова. Эвфемизм (от греч. ἐυφήμη – «благоречие») – нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. Как отмечается в статье «Эвфемизм» в Википедии, «в политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности».

Одной из задач рассматриваемой нами программы является «сокращение административных процедур и барьеров в сфере международной торговли, включая отмену избыточных требований при лицензировании экспорта и осуществлении валютного контроля…». Где тут эвфемизм? – «избыточные требования при лицензировании экспорта и осуществлении валютного контроля». Вы думаете, что эта формулировка была внесена в текст указа как некое «украшение» документа? – Нет, это эвфемизм, который на русский язык переводится следующим образом: «отмена остатков валютного контроля». Наши чиновники и разные лоббисты уже давно «землю носом роют» для того, чтобы внести в Федеральный закон «О валютном регулировании и валютном контроле» такие поправки, которые бы уничтожили даже память о валютном контроле. Все, кто следит за данным вопросом, прекрасно поняли, что майский указ 2018 года дал «зеленый свет» тем, кто уже давно наготове держал поправки к указанному закону. Не прошло и недели после подписания указа, а замминистра финансов Алексей Моисеев заявил, что требования по обязательной репатриации валютной выручки будут пересмотрены, а соответствующие штрафы отменены. Раньше для проформы действовало правило, что экспортная выручка должна вернуться «домой», отметиться на счете российского банка, а затем она могла дальше двигаться в угодном для ее хозяина направлении. Требование было формальным и, к сожалению, не обязывающим, чтобы заработанная валюта работала на Россию. Она могла уйти хоть в США, хоть в Европу, хоть на Мальдивы и работать на экономику любого государства. С точки зрения иностранцев, 100-процентная свобода.

Но, оказывается, даже это стало обременительно для российского бизнеса, и он захотел 200-процентной «свободы». Свободы не отчитываться о своей валютной выручке и о ее дальнейшем местонахождении. Не говоря уже о свободе не платить налоги в российскую казну. Такого валютного беспредела, который запрограммирован в эзотерической формулировке указа («отмена избыточных требований при …осуществлении валютного контроля») не найдешь даже в развивающейся стране. В прошлом году Центр стратегических разработок (ЦСР), крышующий экономистов либерального толка и руководимый Алексеем Кудриным, вообще занял радикальную позицию по данному вопросу: надо полностью отменить Закон о валютном регулировании и валютном контроле. Это и будет, с точки зрения Алексея Леонидовича и его единомышленников «отменой избыточных требований при …осуществлении валютного контроля». Законопроект по вопросу валютного контроля находится в Государственной Думе. Пока, слава Богу, он не принят. Но сторонники его принятия используют убийственный аргумент: мы, мол, должны исполнять требование пункта 14 майского указа президента.

А вот еще одна задача по национально программе развития экспорта: «устранение логистических ограничений при экспорте товаров с использованием железнодорожного, автомобильного и морского транспорта, а также строительство (модернизация) пунктов пропуска через государственную границу Российской Федерации». Кто спорит, что надо улучшать логистику и строить (модернизировать) пропускные пункты. Конечно же надо. Но в эзотерических текстах важно также уметь обходить молчанием какие-то вещи. А если исходить из национальных интересов России, то важнее обустройства пропускных пунктов на границе обустройство самой границы. Какое это имеет отношение к национальной программе развития экспорта? – Самое непосредственное. Я уже писал, что у нас кроме «белой» внешней торговли имеется еще «серая» и «черная». Под последними я подразумеваю контрабандную торговлю. Ее масштабы сопоставимы с «белой», легальной, той, которая проходит через упомянутые пропускные пункты. Ущерб от контрабандной торговли огромный[71].

Но у такой нелегальной торговли в России имеются свои «бенефициары» и свои защитники. Вероятно, не без их стараний в эзотерическом тексте указа обойден полным молчанием вопрос о необходимости укрепления всей границы Российской Федерации, поскольку, как вы догадываетесь, основная часть контрабанды идет отнюдь не через пропускные пункты.

Конечно, не может не умилять формулировка последней по списку (шестой) задачи национальной программы: «завершение формирования в рамках Евразийского экономического союза общих рынков товаров, услуг, капитала и рабочей силы, включая окончательное устранение барьеров, ограничений и отмену изъятий в экономическом сотрудничестве…» Складывается впечатление, что Евразийский экономический союз (ЕАЭС) уже сложился. Ведь об этом говорят слова «завершение формирования» и «окончательное устранение». На самом деле ЕАЭС существует лишь с 1 января 2015 года, его участниками являются Российская Федерация, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия (присоединилась к союзу в августе 2015 г.). На самом деле только сейчас начинает складываться общий рынок товаров ЕАЭС – после того, как с 1 января прошлого года вступил в силу Таможенный кодекс союза. Об общем рынке капитала, рабочей силы и тем более валютной интеграции говорить пока не приходится. Более того, за последние два года было много острых моментов, когда из ЕАЭС могли выйти Армения, Казахстан и даже Белоруссия. И риски развала союза, мягко выражаясь, не уменьшаются. Что же это за эвфемизм такой: «завершение формирования»?