Лейб-гвардии майор - Дмитрий Дашко

Такую почесть полагалось оказывать только государю. Никогда дотоле гвардия не преклоняла своих знамен ни перед одним из главнокомандующих русской армией, пусть даже в фельдмаршальском чине.

Я невольно бросил взгляд на Бирона. Подполковник сидел в седле, закусив губу, но так ничего и не сказал. Возможно, Гампфа ожидает разнос, а может, и нет. Второе, пожалуй, всего вернее. Бирон и сам проникся торжественностью момента. На глазах стиралась неприязнь и пренебрежение гвардейских чинов к армии.

– Троекратный виват фельдмаршалу Миниху! – снова закричал Гампф.

– Виват! Виват! Виват! – трижды пронесся по степи многоголосый рев.

Его подхватили выстроенные в парадное каре солдаты азовского гарнизона:

– Виват! Виват! Виват!

Ехали полки – драгунские, казачьи. Тянулась артиллерия, шагала пехота.

Боже мой, как это здорово, как красиво, как впечатляюще! Кричали все, от рядовых до генералов. Кричал и я, подбрасывая вверх гренадерку. Был в этом непередаваемый словами экстаз, возбуждение, которое охватывает человека в редкие мгновения его жизни.

Глаза фельдмаршала увлажнились, веки дрогнули.

– Спасибо, братцы! – расчувствовавшись, произнес он. – Спасибо!

А я глядел на невообразимую мощь входившего в Азов войска и думал, что победа будет за нами.

Мы сломаем хребет туркам, отвоюем хороший кусок в Европе и займем подобающее нам место. Будущему младенцу-императору Иоанну достанется богатое наследство, а уж я пригляжу за тем, чтобы никто и никогда не посмел лишить его этой награды.

– Ничего, Кирилл Романович, мы еще повоюем!

Глава 28

Две батареи «Катюш» прибыли в Азов с недельным отставанием от графика. Ракетные установки с самого начала были окружены завесой секретности, и как ни старались иностранные военные посланники пронюхать, что мы от них скрываем, так ничего толком узнать им и не удалось. Австрийский капитан Парадис, покрутившись возле ракетчиков и поняв, что все попытки пропадают впустую, с горя стал напрашиваться в передовой отряд.

– Что же с ним делать? – задумчиво почесал голову Миних. – Напрямую отказать нельзя: как-никак союзник. Еще накляузничает в Питербург да в Вену, а нам пыхтеть, объясняться. Отпустим, так, не приведи Господь, убьет его или ранит. Отвечай потом.

– Этому горю легко помочь, – заметил я.

Миних заинтересовался:

– Слушаю вас, фон Гофен. Опять что-то удумали?

– Так точно, господин фельдмаршал. Есть мыслишка.

Особой оригинальностью идея не блистала, но Миниху она понравилась. Несколько офицеров-гвардейцев устроили неформальную пирушку, пригласили на нее иностранных атташе и в итоге так накачали их водкой, что капитан Парадис и его коллеги ушли в долгий запой, а специально приставленные люди следили, чтобы он не заканчивался. Так нам удалось на некоторое время обеспечить себе защиту от шпионов.

В Азове первоначальные планы подкорректировали. Миних, оценив ситуацию, решил, что сводный гвардейский батальон, усиленный двумя пехотными полками, тысячей казаков, сотней калмыков, тридцатью полевыми орудиями и двумя батареями ракетного дивизиона, не будет выдвигаться на слишком большое расстояние от основных войск.

– Отойдете верст на сто и хватит, вставайте там кампанентом, – рассудил фельдмаршал. – Иначе, боюсь, мы не поспеем на выручку и татары вас сомнут. Деташемент ваш убавим из другого соображения. Пущай Фети-Гирей смелее будет, войско свое привести не спужается. К морю держитесь поближе, чтобы десанту нашему времени на лишние переходы не понадобилось.

Соображения Миниха показались всем убедительными, споров и разногласий на совещании генералитета не возникло. Сразу решили и вопрос, кого поставить командующим над сводным деташементом. Бирон, как и следовало ожидать, наотрез отказался.

– Оставьте мне лишь моих гвардейцев, – попросил он.

В итоге начальником над всем передовым отрядом поставили шотландца – генерал-аншефа Джеймса Кейта. Все считали его воякой опытным и умелым, кое-кто даже видел в нем будущего конкурента Миниху.

Сам фельдмаршал предложил принцу Брауншвейгскому остаться в Азове при главном штабе. Но Антон Ульрих рвался в бой и попросил, чтобы ему дозволили отправиться с нами.

– Фон Гофен, даю вам важное поручение, – поманил меня пальцем фельдмаршал.

Я подошел. Миних положил мне руку на грудь и суровым тоном велел:

– Сказывали мне, что ты, барон, учил уму-разуму их высочество. Раз так, тебе и держать за него ответ. Повелеваю днем и ночью непрестанно быть при особе принца, следить, чтобы и волос с его головы не упал. На это время господин Бирон найдет себе другого адъютанта.

Я сначала загрустил: быть в телохранителях у монаршей особы хоть и приятно, но не столь интересно, затем, бросив взгляд на недавнего скромного заику-принца, повеселел. Отсиживаться в глубоком тылу Антон Брауншвейгский не собирался, а значит, пострелять и помахать шпагой нам доведется.

Тогда я не понимал, что впервые оказался на настоящей войне, по сравнению с которой все мои предыдущие приключения только цветочки. Ягодки будут впереди. Раньше я был человеком осторожным, в чем-то опасливым, теперь меня как подменили. Возможно, на мои ощущения наложились восторженные чувства настоящего Дитриха. Тот явно не отличался миролюбием.

Передохнув у стен Азова, деташемент снова двинулся в путь.

По мере нашего продвижения край все сильнее охватывала паника. Мирные жители снимались с мест, оставляя нам разоренные деревушки. Почему-то раньше все считали, что дальше Азова русское войско не двинется, и появление здесь отряда генерала Кейта оказалось для татар полной неожиданностью.

Бравый шотландец оставлял в каждой деревне небольшие, в основном состоявшие из казаков, гарнизоны. Главным их предназначением была организация сигнальной цепочки.

Преодолев добрых сто верст пути, деташемент остановился возле старой разрушенной крепости, неоднократно переходившей из рук в руки от казаков к туркам и наоборот.

– Кампанент разобьем здесь, – велел Кейт. – Какое название несет сие место на карте?

– Никакое, – ответил кто-то из штаб-офицеров, сверившись с документами. – Его даже на карту не нанесли.

– Плохо, – рассердился генерал. – Это непорядок, и его непременно надо исправить. Предлагаю поступить коллегиально. Как будем величать сие место, господа?

– Мелитополь, – усмехаясь, предложил я.

Настоящий город лежал значительно дальше, но, раз не срослось, почему бы кое-что не подправить? Тем более места неплохие, красивые, будущим мелитопольцам здесь понравится.

– Олл райт, пусть будет Мелитополь, – согласился шотландец. – Мне по душе это название, оно уподобляет нас античным эллинам.