Предвестники зари - Александр Машошин

– Неужели ты думаешь, я могу поверить в самопроизвольный запуск двух противокорабельных ракет, из которых одна упала на стартовую позицию и разнесла там всё к… понятно, в общем. Стреляли определённо в вас. Знать бы, за что?

– За то, что не отдали меня в частную коллекцию местного туза, – вынуждена была признаться Падме. – Он решил конфисковать меня как бесхозное судно.

Потрясённая Рийо не нашла, что ответить. Она лучше нас понимала, что подобное выходит за рамки не только законов, но и уголовных «понятий». Помолчав, панторанка положила одну руку на сгиб моего локтя, другую – на запястье Падме. Сказала примирительно:

– Простите. Я решила, вы опять ввязались во что-то вроде дуэли.

– Да ты что! – воскликнул я. – Мы друг друга буквально за все части тела держали, чтоб ни во что не встрять. На подвесках, между прочим, было двенадцать МГ-седьмых, а Падме ограничилась двумя плазменными.

Смотреть в этот момент на лицо голограммы было в высшей степени интересно. Падме смутилась и заметно покраснела. Не забыл я и её слова тогда, на Деноне, после ракетной атаки: «мы были бы мертвы». «Мы»! Несмотря на привычное кокетство в вопросах жизни и смерти, подсознательно она больше не считала себя покойницей, и это было лучшее, что я слышал за все последние дни.

Утром десятого дня, когда я уже вознамерился возвращаться на Дагобу, на почтовом сервере неожиданно появилось сообщение: «Заберите меня на Прэситлине. О. Т.» Цифровая подпись была правильной, сомневаться, что письмо действительно от Осоки, не приходилось. Вопрос в другом: как она могла там оказаться?

– Я разве не сказала? – изумилась Падме.

– О чём?? – хором спросили мы с Рийо.

– На Дагобе есть ещё корабль. Капсула Йоды. На ней стоит какой-то хитрый гиперпривод, им может пользоваться только адепт Силы, но за счёт этого она совсем маленькая, размером с истребитель.

– Считаешь, Великий Магистр отдал ей капсулу? – усомнился я. – А если ему самому понадобится куда-то лететь?

– Он не покидает планету уже двенадцать лет, – сказала Падме. – И не намеревается.

Прэситлин – центр внутригалактических коммуникаций, ключевой узел Голонета, отсюда, а вовсе не с Корусанта координируется вся работа этой гига-сети. На случай сбоев, разумеется, имелись и резервные центры, тем не менее, организация, подобная земной ICANN,20 базировалась именно здесь. Сюда прилетали все, кто желал зарегистрировать собственную мини-сетку и право разбрасывать по системам свои гипербакены. В своё время побывала в этой организации и Рийо, к сожалению – на другом корабле. «Амидала» тогда передвижным штабом ещё не являлась. Планета как таковая выглядела из космоса очень эффектно: окружённая кольцом маленьких сверкающих бусин, каждая из которых при ближайшем рассмотрении являлась внушительной космической станцией, состоящей из разнокалиберных цилиндров. Некоторые имели разнесённые в стороны «лучи» приёмных площадок для больших кораблей, другие были опоясаны одной или несколькими толстыми «шайбами» ангарных колец. Но все их роднило одно: на дальнем от поверхности планеты конце каждой располагалось скопище причудливо изогнутых, переплетённых и закрученных стержней, труб, решёток, казавшееся на первый взгляд совершенно хаотичным. Это и были гиперволновые антенны. Присмотревшись, можно было заметить на них слабое сероватое свечение, а кончики некоторых конструкций словно бы расплывались, размазывались в пространстве.

– Понять бы теперь, на какой из этих станций находится наша драгоценность, – ворчливо заметила Рийо.

– О, такие вещи мы уже делали, – успокоила Падме. – Верно, Алекс?

– Да, да, – сказал я. – Только на сей раз давай осторожнее, не будем жечь твоё оборудование.

Без «озарения» найти Осоку оказалось несколько труднее. Закрыв глаза, я чувствовал руки Падме на своих плечах, её щёку у своего виска и старался увидеть пространство вокруг корабля не глазами, а внутренним «локатором». Несколько раз казалось, что получается, но то был всего лишь самообман. Лишь через двадцать минут я с уверенностью указал станцию, на которой должна находиться моя подруга. Чем ближе «Амидала» подходила к её ангарному кольцу, тем больше крепла уверенность, что я не ошибся. Диспетчерская предложила на выбор свободные места в ангарах четыре, семь, восемь и одиннадцать. Я без колебания выбрал одиннадцатый.

– Она здесь, рядом, – сказал я Рийо, спускаясь по трапу. – Вот в том углу.

– Чувствуешь с такой точностью? – Рийо, наклонив голову, лукаво посмотрела на меня. Прошлась между сваленными в углу старыми агрегатами: – И где же она тогда?

– Возможно, за стеной? – подсказала Падме.

– Ребя-ата, – протянула Рийо, – хватит ерундой заниматься. Давайте лучше вызов на её комлинк пошлём, через ретрансляторы он везде поймает.

– Нет уж, доведём эксперимент до конца, – упрямо сказал я. – Ну, пожалуйста, Рийо!

– Тебе это так важно?

– Конечно, я же должен знать, насколько у меня получается.

– Об этом я не подумала. Идёмте, конечно.

В соседнем, десятом ангаре возле стены громоздились штабеля каких-то контейнеров. И на них, отвернувшись от света, мирно спала самая красивая тогрута во Вселенной. Я на цыпочках подошёл к ней, наклонился, погладил одной рукой полосатый рог, второй провёл вдоль лекки снизу вверх, от кончика к щеке.

– Не боишься, что укушу спросонья? – спросила Осока.

– Ты не кусаешься, – усмехнулся я.

– Кто сказал? – от удивления она забыла, что намеревалась поиграть в Спящую Красавицу, и повернулась ко мне лицом. Я с радостью отметил, что кожа её вновь нормального цвета, смуглого с оранжевым оттенком, а в серой глубине огромных глаз затаилась мягкая синева.

– Сама же ты. В первый день на летающем мотоцикле, помнишь?

– Ах, да! – Осока грациозно поднялась, потягиваясь, словно проснувшаяся тигрица. – «Обними меня. Крепко. Не бойся, я не кусаюсь», да?

– Именно так.

– Что ж, я и сейчас то же скажу, и безо всякого спидербайка, – она положила руки мне на плечи. Я обнял её, поцеловал так длинно, как только хватило дыхания. Перевёл дух и повторил. Осока тоже слегка увлеклась и не сразу обратила внимание на стоящих поодаль девушек. Ойкнула, бросилась к ним, обняла сперва Рийо, затем Падме. Обернулась ко мне со счастливым выражением лица:

– Как же хорошо, когда все в сборе!

– Особенно когда в сборе ты, свежая, отдохнувшая и готовая на подвиги, – солнечно улыбнулась Рийо.

– Подвиги становятся нужны, в основном, тогда, когда кто-то другой хреново работает, – заметила Осока. Увидев выражение наших лиц, спросила: – Что?

– Кажется, ты ещё не вполне оправилась, – деликатно сказала Падме.

– Да в чём дело? – Осока снова обвела нас непонимающим взглядом. Потом сообразила: – А-а, это я с Великим Магистром переобщалась, наверное. Пройдёт. Сколько он за это время в меня философии влил, наверное, больше, чем снадобий. А последние три дня гонял по полной. Манипулирование Силой тренировали, кроссы бегали…

– Йода и кросс? – недоверчиво переспросила Падме. – Как-то слабо вяжется, по-моему.

– Почему? Он прекрасно умеет ездить верхом, – Осока выразительно похлопала по своей шее. Улыбнулась: – Нет, вы не подумайте, я так благодарна старому ворчуну… И за лечение, и за науку. Алекс, ты ведь был возле той пещеры?

– Был, – кивнул я, сразу сообразив, что за пещеру она имеет в виду. – Жуткое место.

– Вот там, на поляне, он мне показал пару приёмов против Тёмной Стороны. Я и не знала, что такое возможно.

– Короче говоря, совмещал лечение с учением?

– Ну, да. Я бы ещё, наверное, дней на десять там задержалась, если бы не его рацион. На таких деликатесах опять в лазарет загреметь можно.

– Ох, бедняжка! – всплеснула руками Падме. – Пойдём скорее ко мне, обедать!

Уплетая за обе щёки сытный обед с корабельной кухни, Осока не забывала про «духовную пищу». И в категоричной форме потребовала от нас рассказать всё, что происходило с того момента, как мы оставили её у Йоды. Пришлось подчиниться. Узнав, что магистр Шакти жива, здорова и воспитывает падавана, она пришла в восторг. А мою линию поведения одобрила безоговорочно:

– Правильно! Только так и надо было. Не страшно, что сразу не уговорил, главное, она сказала «может быть», это уже первый шаг. Надо будет её навещать время от времени, а потом снова предложим.

Некоторые другие моменты моего рассказа Осока не вполне поняла.

– То есть, ты назвал вицегуба подлецом, он приказал вас вышвырнуть вон, а потом сам же устроил охоту? – переспросила она.

Мы с Пятернёй переглянулись.

– Вообще-то, сначала, пока я разбирался с охраной, Алекс дрался с ним на дуэли, – неохотно сказал Пятерня, почесав бровь. – И немножко порезал.

Осока медленно перевела взгляд обратно на меня. В глазах её читались смешанные чувства: гордость, нежность и изрядная доля укора.