Анархист - Сергей Юрьевич Ежов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Повторяю, через наши руки прошли десятки тысяч пациентов и всех запомнить мы просто не в состоянии. А глубоко погружаться в эмоциональное состояние каждого больного… Простите, но это прямой путь в клинику для душевнобольных.
— Но было ли у вас видение супружеской пары?
— Во время работы мелькают самые разные мысли и образы. Я никогда не акцентировала своё внимание на таком, поскольку посторонние факторы отвлекают и могут привести к ошибке, возможно и фатальной.
— Хорошо... Узнаёте ли вы этих людей? — священник вынул из рукава большую фотографию семейной пары.
Ирина присмотрелась, задумалась.
— Кажется я их где-то видела. Но на фотографии мужчина бритый, а я его видела усатым. Такие буденновские усы… — Ирина показала руками — А женщину я видела с косой. Где конкретно я их видела — не припомню, но точно не в городе.
Священник в лиловом удовлетворенно кивнул и сел на свой стул. Встал худощавый невысокий старик в белом, расшитом золотом, халате и зелёной чалме:
— Султанбек Мухаммедалиев утверждает, что он и его бортстрелок Илья Зайцев, были спасены из огня вами, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна. Как он сказал, в четыре руки. Он ясно видел, что вы целую неделю раз за разом, открывали мешки, в которых находился он и Илья, и участок за участком восстанавливали сгоревшую кожу. Илья подтверждает его слова до самых мелких деталей, а между тем, они находятся в разных палатах госпиталя.
— Господи, как они могли нас видеть? — изумилась Лариса — Эти несчастные мальчики... Они же обгорели чуть не до костей! Зрение мы им восстановим, но только после войны, и красивые лица восстановим, а пока ребятам придётся потерпеть.
— Однако, несмотря на слепоту, воины описали вас в малейших подробностях, разве что утверждали, что Вы, Ирина Михайловна, одеты не в белый халат, а в лёгкое голубое платье с цветами, а Вы, Лариса Авдеевна, в зелёную блузку и длинную юбку. Признайтесь, это ваши любимые наряды?
— Да, я люблю платья, а Лариса Авдеевна предпочитает блузки и юбки. — ответила Ирина — Но это ничего не значит. Все наши знакомые знают наши вкусы. И вообще, разве у мусульман есть святые? Ладно, христиане нас тащат на иконы, а вы-то зачем?
Старик в чалме искренне рассмеялся и махнул рукой:
— Прекрасная ханум, поверь, мне в этой истории легче всех. Знай: в исламе решение о святости того или иного человека принимают не священнослужители, а сами верующие. Как говорится: глас народа — глас Божий. И икон у нас нет, поскольку изображения в мечети не приветствуются, но люди хранят ваши портреты у себя дома, так уж им хочется. Верю, что Всевышний Аллах в милосердии Своём и великодушии попустит им это маленькое нарушение.
Спустя пятнадцать минут и ещё несколько вопросов, процедура собеседования завершилась. Присутствующие расселись по местам, и старик в белом головном уборе подвёл итог:
— Дело, в котором мы сегодня начали разбираться, чрезвычайно непростое, противоречивое и способное в некотором будущем принести массу неожиданностей. Полагаю, что нам следует не торопясь разобраться в обстоятельствах, тем более, что каждый день приносит нам сведения о делах, которые многие люди почитают чудесами. Я от имени присутствующих здесь священнослужителей благодарю вас, Ирина Михайловна Дикобразова и Лариса Авдеевна Аверина, за ваш подвижнический труд по спасению воинов на полях сей великой войны. Благословляю вас на дальнейшие труды, и знайте: молитвы всех праведных людей нашей державы пред ликом Господа нашего, ныне и всегда будут звучать за вас. От меня лично примите почтительный поклон.
Старик сделал шаг вперёд и низко, коснувшись рукой пола, поклонился Ирине и Ларисе. Секунду спустя присутствующие священники все как один встали и поклонились женщинам.
На выходе из здания, всё так же стояли люди. Почти все молились. Кто-то держал в руках иконы и свечи, кто-то расстелил коврики и молился коленопреклонённый. В сторонке группа людей, встав в круг, совершала какой-то сложный, похоже, ритуальный танец. Постукивали барабанчики, кто-то воскурял благовония.
Уже в машине, по дороге назад, Ирина проговорила:
— Теперь главное и самое трудное, товарищи: как бы уже нам самим не поверить в собственную святость. Не приведи боже, потому что все черти этого мира и адских глубин бросятся нам помогать. Адепты найдутся тут же — вон, сегодня даже не собирали, а пришло не меньше тысячи человек. А помните, как быстро собрались в Лисьем Носу?
И Ирина замолчала, уже до самого дома
Глава 25
Ленкорань — невеликий городок на юге Азербайджана, вблизи от границы с Ираном. Здесь, на склонах Талашского хребта теряют последнюю влагу ветра, прошедшие через Иранское нагорье. Субтропики, благодатнейший климат, райские условия. Здесь много детских здравниц, много пионерских лагерей, а вот курортов совсем немного, поскольку места у моря мало.
По укатанной рыжей полосе аэродрома самолёт прокатился до группы командиров, встречающих литерный борт, и с шиком затормозил как раз дверью напротив старшего группы.
— Пижон. — одобрительно ухмыльнулся майор, сам бывший лётчик, по тяжёлому ранению списанный с лётной службы.
Открылась дверь, выскочивший механик быстро и ловко установил лесенку. Следом вылез гражданский, но видали мы таких гражданских — с выправкой-то. Гражданский подал руку двум женщинам, последним вышел полковник с авиационными эмблемами.
— Здравствуйте, товарищи. — спокойно и доброжелательно сказал гражданский.
Было видно, что он старший в этой группе как по званию и должности, так и по личному авторитету. Женщин майор узнал: у него хранилась «Красная звезда» с их портретом, да и он сам лично побывал в их руках, разве что не помнил об этом — был сначала мёртвым, а потом очнулся в реанимации. Врачи Стрельникова и Смирнова к ним пожаловали. А если полковники медслужбы и авиации признают подчинённость по отношению к гражданскому, значит он по должности генерал. Сделав такой вывод, майор сделал шаг вперёд и лихо козырнул:
— Здравия желаю, товарищи. Разрешите представиться, майор Быстров, командир авиачасти. Со мной майор Аниканов, командир погранотряда, куда вы прибыли, старший лейтенант Рожин, командир вашей охраны на время пребывания, и врач Аскерова Зульфия Александровна.
Присутствующие и встречающие пожали друг другу руки и неторопливо направились к
