В объятиях графа - Элизабет Хойт

Эдвард поднял голову, но не сводил глаз с лица Анны.

– Разве ты не видишь, что я занят, Иддесли?

– О, в самом деле. Весь «Грот» видит, что ты занят, де Рааф, – сухо сказал виконт.

Эдвард поднял глаза и, казалось, только сейчас заметил зрителей. Он нахмурился:

– Хорошо. Мне нужно отвезти Анну домой и заняться рукой. – Он кивнул в сторону своего плеча. Потом посмотрел на потерявшего сознание Лиллипина, у которого уже не текли слюни: – Ты можешь позаботиться об этом?

– Предполагаю, что мне придется. – Виконт скривил губы с отвращением. – Сегодня вечером, должно быть, корабль отправляется куда-то в экзотические страны. Вы не возражаете, Гарри, не так ли?

Зеленоглазый мужчина усмехнулся:

– Работа матроса принесет много пользы миру добра. – Он без церемоний ухватил Лиллипина за ноги. Виконт Иддесли взялся за подмышки, и вдвоем они подняли Чилли Лилли.

– Мои поздравления. – Гарри кивнул Анне.

– Присоединяюсь, де Рааф, – растягивая слова, произнес виконт. – Я очень надеюсь, что заслужил приглашение на предстоящее бракосочетание.

Эдвард что-то проворчал.

Хихикнув, виконт скрылся в дверях. Эдвард немедленно сжал руку Анны и начал проталкиваться с ней через толпу. В первый раз она заметила, что сама Афродита наблюдает за ними, стоя чуть в стороне от толпы. Рот Анны приоткрылся от удивления. Под золотой маской в обрамлении напудренных золотой пылью волос сверкнули знакомые зеленые, кошачьи глаза.

– Я знала, что он простит вас, – промурлыкала Афродита, отходя назад, затем она возвысила голос: – Напитки за счет заведения для каждого – во славу любви!

Толпа загудела позади них, когда Анна и Эдвард побежали вниз по главной лестнице в ожидающую их карету. Войдя, Эдвард стукнулся головой о крышу и повалился на подушки. Он не должен был отпускать ее ни на секунду и теперь притянул ее себе на колени и закрыл ее рот своим, воспользовавшись ее приоткрытыми губами. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла перевести дыхание.

Он откинулся на спинку сиденья, только чтобы доставить серию маленьких укусов ее нижней губе.

– Ты выйдешь за меня замуж? – Он дышал так близко к ней, что аромат его тела прошептал ей в лицо.

Слезы еще больше застлали Анне глаза.

– Я так сильно люблю тебя, Эдвард, – сказала она. – А что, если у нас никогда не будет семьи?

Он обнял ее и прижал к себе.

– Ты – моя семья. Если у нас не будет детей, я буду разочарован, но если у меня не будет тебя, я буду опустошен. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Пожалуйста, будь моей женой.

– Да. – Эдвард уже начал покрывать поцелуями ее шею, поэтому ей трудно было произнести слово, но тем не менее она сказала его еще раз, потому что это было важно: – Да.

Эпилог

Западный ветер полетел с Ауреей к замку в облаках, окруженному парящими птицами. Когда она спустилась с его спины, огромный ворон приземлился рядом с ней и превратился в Принца Найджера.

– Ты нашла меня, Аурея, моя любовь! – воскликнул он.

Когда заговорил Принц-ворон, птицы начали спускаться с небес и превращаться в мужчин и женщин, его подданных. Крики ликования раздавались вокруг Принца-ворона. В это же самое время облака рассеялись над замком, и стало видно, что он стоит на вершине высокой горы. Аурея была ошеломлена:

– Но как это возможно?

Принц улыбнулся, и его черные глаза сверкнули.

– Твоя любовь, Аурея. Твоя любовь разрушила проклятье…

Три года спустя…

– И Аурея и Принц-ворон жили счастливо с тех пор. – Анна осторожно закрыла книгу в красной кожаной обложке.

– Он заснул?

Эдвард подвинул шелковый занавес так, чтобы он затенял ребенка от полуденного солнца.

– М-м. На какое-то время – да, я думаю.

Они оба смотрели на обманчиво ангельское личико. Их сын лежал на рубиново-красных шелковых подушках, сложенных в кучу в центре обнесенного стеной сада Эбби. Джок лежал рядом со своим любимым человеческим существом, не обращая внимания на то, что пухлая ручка держала его ухо. Сад вокруг них был в полном расцвете: цветы выплеснулись на дорожки в пестром изобилии, а вьющиеся розы почти полностью закрыли стены. Воздух наполнялся ароматом роз и жужжанием пчел.

Эдвард потянулся и взял книгу у нее из рук. Он положил ее рядом с остатками их обеда; затем взял розовую розу из вазы и придвинулся к жене.

– Что ты делаешь? – прошипела Анна, хотя очень хорошо понимала, что именно он делал.

– Я? – Эдвард провел розой по кончикам ее выступающих грудей, пытаясь выглядеть невинно. Он не преуспел в этом – в отличие от своего сына.

– Эдвард!

Один лепесток упал ей в декольте. Он нахмурил лоб в насмешливой тревоге:

– О, дорогая.

Его пальцы проникли между ее грудей, якобы ища лепесток, но на самом деле только проталкивая его дальше вниз. Ему никак не удавалось найти его, кончики его пальцев продолжали касаться сосков Анны.

Она вяло шлепнула его по руке:

– Прекрати это. Мне щекотно.

Она взвизгнула, когда он зажал сосок пальцами. Эдвард сердито нахмурился:

– Тс-с! Ты разбудишь Самюэля.

Ее тело сдалось.

– Ты должна быть очень-очень тихой.

– Но матушка Рен…

– Следит, как Фэнни преуспевает на своем новом посту в соседнем графстве. – Его дыхание щекотало ее незащищенные груди. – Ее не будет дома до ужина.

Он взял сосок в рот.

У Анны перехватило дыхание.

– Мне кажется, я снова беременна.

Эдвард поднял голову, его черные глаза блеснули.

– Тебе бы не хотелось еще одного ребенка так скоро?

– Я была бы в восторге, – сказала она и счастливо вздохнула.

Эдвард воспринял новость о ее второй беременности гораздо лучше, чем о первой. С момента, когда Анна в прошлый раз сообщила ему, что ждет ребенка, он не находил себе места. Она изо всех сил старалась успокоить его, но в конце концов приняла тот факт, что он полностью не оправится, пока она благополучно не родит. И в самом деле, Эдвард сидел с бледным лицом рядом с ее кроватью все время родов. Миссис Стакер, взглянув на лицо будущего отца, послала за бренди, к которому Эдвард отказался даже прикоснуться. Пять часов спустя родился Самюэль Этан де Рааф, виконт Джеррод. Он был, возможно, самым красивым младенцем в истории мира, по мнению своей матери. Эдвард выпил почти треть бутылки бренди, прежде чем забраться в большую кровать к своей жене и новорожденному сыну и обнять обоих.

– А теперь я хочу девочку.

– Еще один мальчик тоже неплохо, но, если это будет девочка, я уже знаю, как назову ее.

– Как? – Он покусывал ее ухо.

Он, похоже, не слушал. Но она все равно ответила:

– Элизабет Роуз.