Вечный поход - Сергей Вольнов

— Данила, я что-то… почти не видел в твоём воинстве американцев — нынешних ваших союзников. То, что имеется, не в счёт: кучка лихих ковбоев да несколько «зелёных беретов» во главе со своим командиром… Юджин, кажется… А где же все остальные?

— А шут их знает. Я вообще-то их дельными вояками никогда и не полагал. Так, редкие вспышки доблести…

— Вот и я о том же. Эти «янки» всегда предпочитали только на чужой территории воевать и только превосходящими силами, а ещё лучше — чужими руками… Наверное, это всё и входит в их хвалёный американский менталитет… Не знаю, как там с «беретами зелёными» вышло, что они здесь очутились, а вот с ковбоями понятно — тогда ещё нация только начала вырождаться, беспредельничая над коренным населением на мировом отшибе… Тогда попадались ещё среди америкосов крутые парни, настоящие Воины, способные в одиночку до конца стоять…

Постепенно я вышел из ступора, и мы разговорились. Меня интересовало буквально всё — дисциплина, взаимоотношения между воинами разных эпох и прочее, прочее, прочее…

Упырь, насколько сумел, ввёл меня в курс происходящего именно в лагере.

— Вот ты, Дымыч, удивился наличию дисциплины в моём Сводном отряде имени Упыря Данилы Петровича. На первый взгляд — правильно. Откуда ей, мол, взяться в интербригаде, если все пришлые… если вооружение и тактика боевых действий разношёрстные… Вроде бы и действительно, с такой пёстрой бригадой можно хорошо выполнить лишь один тактический манёвр — отступление… Причём, паническое отступление. Да только ты не учёл одну бодягу… Они — те, кто сюда приходят — хоть и отстали от армий своих, а чьи-то армии и вовсе разбиты, но скажу тебе — это настоящие солдаты. Им не нужно растолковывать, что такое воинская дисциплина. Они сами понимают всё. Причём, с полуслова. Знаешь, Дымыч, я это соображаю во как… В любой армии мира, какую не возьми — вся вооружённая масса состоит из командиров, воинов и дезертиров. И главное мерило всего — воинская дисциплина. Так было, так есть, так будет. Хочешь. научиться командовать — сначала научись подчиняться… Это потом уж, если не хочешь, чтобы тобой командовали идиоты — становись командиром сам. Вот только очень и очень тяжкая эта ноша… Но иного не дано. Всегда было и будет Чёткое деление: командир, солдат, дезертир. Больше всего — вторых. Потому как нельзя сейчас выиграть войну единоборствами. Только слаженными действиями монолитной массы. А вот первых и третьих примерно одинаковое количество. Хотя нет… Дезертиров больше, чем командиров. Их считают изгоями, трусами. А на самом-то деле — кроме настоящих трусов, среди них есть ещё люди двух других категорий. Те, кто так и не научился подчиняться — так сказать, неудавшиеся командиры. И те, кто никогда, ни при каких обстоятельствах не станет до конца подчиняться, разве что в интересах дела. Это настоящие Воины-одиночки. У них свой Путь и рано или поздно они уходят из любой армии…

Упырь сделал передышку, закурил. С наслаждением выпустил густую табачную струю дыма.

— И как твоя лесная комендатура справляется с вопросом «кто есть кто?», — тут же уточнил я.

— Да особых проблем не возникает. Дезертиры и Воины-одиночки уходят «от своих» раньше, чем приходят к нам. Расслоение уже произошло, после боёв, в которых они участвуют. Нам же надо просто определить — кто находится перед нами. И тут, касательно дезертиров, одно из двух — к моменту прихода к нам они либо уже становятся мародёрами, и нам остаётся лишь шлёпнуть их, либо боятся даже собственной тени, после блуждания по этой враждебной местности. А это сразу видно — по взглядам, по речам и действиям… Ну, а Воинов — тем более видно. Для них главное — вместе с кем и против кого… Вот взять Серую Звезду, которого я окрестил Тень. Он пришёл дней за десять до тебя. И уйдёт когда-нибудь, как только поймёт, что нам не по пути. Но, пока он здесь — я за него спокоен. Если Воин сделал выбор «с кем и против кого» — на него можно положиться полностью! И потом, Дымыч, на этой непонятной войне «всех против всех» есть один очень важный нюанс. Здесь нет шпионов! А посему и ОСОБЫЙ отдел, чтоб ему ни дна ни покрышки, НЕ ОСОБО нужен… Только штаб. И комендатура — для дисциплины! Ну, это я отвлёкся… Так вот. И те, и другие со временем должны покинуть отряды. Дезертиры — раньше. Одиночки — позже. А вот оставшиеся — чётко должны соблюдать дисциплину и субординацию, без которых нет никакой армии. Вот я и перешёл к командирам… Ты же убедился — здесь сплошь и рядом, куда ни ткни, попадёшь в командиров разных рангов и доблести… И как быть? У меня же хоть и сводный, но Отряд, а не Армия! А значит, и должностей всем не хватит, а ещё если каждый будет в первые рваться… Да только настоящие воины и настоящие командиры — в любой армии найдут соответствующее место. Главное, командовать по-настоящему, хоть легионом, хоть отделением. И воевать тоже по-настоящему! Будь то фаланга, где сотни товарищей слева и справа, а будь то взвод автоматчиков, что намертво в землю вкопались, но умирать собираются только в крайнем случае…

— М-да-а-а… — протянул я, приятно поражённый его кругозором и мудростью. — Вот всё хочу спросить тебя, Упырь-Данила… Сколько в тебе сущностей? То ты по фене чешешь аки пастырь по Библии… то в пространные рассуждения о воинских взаимоотношениях пускаешься, как опытный полководец… а то — бац! — и уже чисто военный историк, не меньше… и куда жаргон девается?!

— Наблюдательный ты, Дымыч, спасу нет, — рассмеялся неожиданно Упырь, и впервые за всё время улыбка его не была зловещей. — Дык, всё в масть! Я военный историк и есть… и командир опытный, и… урка… — На последнем слове он помрачнел. Но справился с мимикой и задумчиво покачал головой. — Вот оно, Дымыч, как бывает… Сам знаешь, в Красной армии военные при службе в частях и при перемещениях из округа в округ, из соединения в соединение… испокон получали соответствующие аттестации. Естественно, эти аттестации давались и подписывались старшими военачальниками. Так вот, как только этот самый «старший военачальник» попадал в тюрьму, то его добрые слова, что он писал тебе в аттестации — воспринимались как похвала «врага народа». И сразу же, любому из командиров, легко приписывалась связь с «врагом народа», что и делали энкавэдэшники… Как сейчас помню — двадцать первого июня тридцать седьмого года, после того как состоялся процесс над Тухачевским и другими, издали совместный приказ НКО и НКВД номер восемьдесят два… «Об освобождении от ответственности военнослужащих участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях…» и так далее… Его сразу же довели до всего личного состава армии и флота. Да и сам Сталин в своих неоднократных выступлениях в тридцать седьмом году перед многими аудиториями требовал до конца выкорчевать «врагов народа», «сигнализировать» об их действиях. Само собой, что после таких приказов и призывов пошёл сплошной поток доносов, писем, анонимок, которые в НКВД принимали круглосуточно и без всякой проверки. Вот и начались повальные аресты… Я к тому времени уже в Ленинградской академии преподавал военную историю… Меня же прямо с кафедры во время лекции и взяли… Два архангела в сером… мать их… двадцать первого апреля тысяча девятьсот тридцать восьмого года… Весна как раз буйствовала! Цветущие ветки в окна заглядывали — на улицу звали… И тут такой приход! С Тухачевским, видите ли, я лично был знаком! До сих пор ума не приложу, как не расстреляли… Видать, случился сбой какой-то в ихней адской машине… Пять лет парился по зонам, пока клич по ГУЛАГу не прошёл: «Те, кто желает искупить свою вину собственной кровью, добро пожаловать в штрафные батальоны!» Вот я в числе первых и вызвался. И не вину купать в собственной крови — вины-то никакой нет! За Родину воевать. Пока я там сидел и баланду хлебал — половина моих друзей уже на фронтах погибла… Да и фашист половину России захватил… — Он закашлялся утробным сырым кашлем. — Ты только не думай, что на зонах все так и кинулись «вину искупать»! Кое-кто, наверняка, подался, чтобы под шумок на лыжи стать. Как повезёт, в зависимости от расклада — через линию фронта к фашисту… или же в тыл, под инвалида косить. А урки, что по лагерям масть держали, напротив, объявили тех, кто за Родину воевать собирался — ссучившимися. Как ни крути, мол, а всё одно — сотрудничество с администрацией, пусть даже с всесоюзной! Но, к чести многих блатных, среди них очень много настоящих патриотов оказалось. И воевали здорово, отчаянно. И гибли без соплей… Вот, к примеру, взять Жало — он ведь в прошлом был портняжкой с дубовой иглой. Грабитель со стажем, а на войне — как карась в реке оказался… И везунчик — ещё тот! Он ведь из самого первого состава моей штрафной роты… Я с того момента уже четыре раза полностью, считай, личный состав сменил. А он, как навечно, зачислен в её списки. Только не посмертно, а пожизненно… Может, у лунников тоже ангелы-хранители приличные имеются?..