Время, назад (сборник) - Филип Дик

Секунду спустя он бросил машину в яркое утреннее небо.

Глава шестнадцатая

Такие мысли думал и передумывал я в несчастном сердце своем, которое тяготил и страх смерти и сознание, что истина не найдена.

– Сэр, – сказал из интеркома голос секретарши, – к вам пришел мистер Арбутнот.

Дуг Эпплфорд застонал как от зубной боли. Черт бы побрал эту вечно восторженную Карис Макфадден.

– Пускай заходит, – сказал он секретарше, а затем откинулся в кресле в ожидании неизбежного.

На пороге кабинета появился крупный, представительный, щеголевато одетый мужчина лет примерно пятидесяти.

– Я Ленс Арбутнот, – неразборчиво пробормотал он; его глаза метались по сторонам, как у животного, попавшего в ловушку.

– Давайте, покажите, – сказал Эпплфорд безо всяких прелиминарий.

– Конечно, конечно. – Арбутнот присел на краешек стула, стоявшего перед столом Эпплфорда, и вручил тому толстую, сильно потрепанную пачку машинописи. – Труд всей моей жизни, – пробормотал он и сделал попытку улыбнуться.

– Так вы утверждаете, – сказал Эпплфорд, немного полистав машинопись, – что человека может убить метеоритом из–за того, что он ненавидел свою бабушку. Своеобразная теория. Во всяком случае, вы достаточно прагматичны, чтобы желать ее искоренения.

Он еще раз брезгливо полистал машинопись, останавливая взгляд то на той, то на этой фразе. Пустые слова, псевдонаучный жаргон, совершенно дикие предположения… все это было довольно знакомо. В Библиотеку приносили такого хлама по десять пачек на дню. Это было постоянное занятие второго отдела, его постоянная головная боль.

– А можно мне ее на секунду? – хрипло спросил Арбутнот. – Взглянуть по последнему разу, прежде чем расстанусь с ней окончательно.

Эпплфорд закрыл толстую папку и уронил ее на стол. Ленс Арбутнот жадно схватил ее и начал быстро листать. Через какое–то время он перестал листать и вчитался в какое–то место, шевеля при этом губами.

– В чем там дело? – нетерпеливо спросил Эпплфорд.

– Я… я тут вроде бы очень напутал в самом важном месте, на странице сто семьдесят три, – дрожащим голосом сказал Арбутнот. – Искоренять в таком виде просто никак невозможно, нужно сперва исправить.

Эпплфорд нажал кнопку интеркома и сказал прибежавшей секретарше:

– Мисс Томсен, проводите, пожалуйста, мистера Арбутнота в читальню ограниченного доступа, где он сможет работать без помех. А когда вы ее мне вернете? – повернулся он к Арбутноту.

– Минут через пятнадцать – двадцать. И уж никак не позже, чем через час. – Арбутнот встал, прижимая к груди драгоценную папку. – Так вы сделаете так, чтоб ее приняли на искоренение?

– Сделаю, сделаю. Вы там исправляйте, и еще увидимся.

Эпплфорд тоже встал, Арбутнот суетливо замешкался, а затем неуверенными шагами вышел из кабинета. Эпплфорд вернулся к своим делам, мгновенно забыв этого психа Ленса Арбутнота.

Оставшись в читальне один, Себастьян Гермес дрожащими руками достал из кармана повязку и натянул ее на рукав. А затем порылся в кармане, выудил капсулу с антидотом и осторожно, чтобы не прикусить, взял ее в рот. Гранату он неловко взял в левую руку, непрерывно себе говоря: это, конечно, не я. Я даже не знаю, как это делать. А вот Тинбейн знал. Его специально учили.

С трудом заставляя свои руки работать, он сделал себе укол. И сразу все вокруг застыло. И останется малоподвижным на долгие минуты и часы – с его точки зрения.

Приоткрыв дверь читальни, он выглянул в коридор. Никого. Он пошел по коридору, увидел табличку «ЛЕСТНИЦА» и свернул к ней. Подняться по лестнице оказалось нетрудно, никого на ней не было. Но когда Себастьян открыл дверь вроде бы на предпоследний этаж, он лицом к лицу столкнулся с охранником. Охранник начал медленно, как в кино, снятом рапидом, двигаться в его направлении. Себастьян без труда обогнул охранника и прошел в коридор. Из ближайшей двери выходила Энн Фишер с целой охапкой бумаг; она двигалась так же замедленно, как и охранник. Заметив Себастьяна, она стала поворачиваться к нему, ее челюсть постепенно опускалась в крайнем изумлении.

– Ч–т–о–т–ы–з–д–е–с–ь… – загудела она низким басом.

Но Себастьян не стал дожидаться окончания фразы, проклянул свое невезение – это надо же было на Энн наткнуться, – обогнул ее буквально в сантиметре и побежал по коридору, запоздало думая, что огибал охранника слишком медленно, и при всех этих разницах в темпах времени она успела его узнать. «Мне было нужно, – думал он, – непрерывно двигаться. Непрерывно, очень быстро двигаться. Но жалеть уже как–то поздно. Скоро зазвонят тревожные сигналы. Это будет не сразу, но неизбежно будет».

Впереди у одной из дверей замерли два охранника. Себастьян со всех ног бросился к ним. Охранники вроде бы его почуяли, их головы стали медленно поворачиваться, как на заржавевших шарнирах, но Себастьян уже проскользнул мимо них и схватился за ручку двери.

Зазвучали глухие размеренные удары. Бух–бух–бух, тот самый тревожный звонок. Словно записанный на магнитофон и поставленный с малой скоростью. Себастьян рывком распахнул дверь.

В креслах сидели четыре искора – он узнал их по их неотогам. А в самой середине кабинета сидел на стуле Анарх Пик.

– Вы мне совершенно не нужны, – сказал Себастьян, мгновенно оценив обстановку. – Мне нужна моя жена, где у вас Лотта?

Никто из них ничего не понял; для них его слова были всего лишь всплеском звука. Он бросился наружу, оставив в кабинете сухого, сморщенного Анарха, вновь пробежал мимо двух охранников, которые успели схватиться за оружие и приблизились к двери, пришлось протискиваться между ними, и бросился к следующей двери.

В кабинете никого. Письменный стол, картотечные шкафы.

Себастьян сунулся в третий кабинет. Кто–то – совершенно незнакомый – говорит по видеофону; он поспешил дальше.

В четвертой комнате сложены какие–то пакеты. Холодные и мертвые.

Не тот этаж, сказал он себе и, заметив впереди табличку «ЛЕСТНИЦА», рванулся к ней.

На последнем этаже в коридоре было много людей, у всех у них, как и у него, была на руке яркая синяя повязка. Себастьян проскочил между ними и открыл наудачу какую–то дверь.

Сзади раздался густой щелчок, похожий на звук взводимого оружия; Себастьян резко обернулся и увидел поднимающийся ствол винтовки. Неловким жестом он швырнул гранату с ЛСД и одновременно прикусил капсулу антидота.

Ствол перестал подниматься. Винтовка медленно, как во сне, упала из рук охранника, а сам охранник грузно осел на пол, медленно двигая руками, словно от кого–то отбиваясь. Галлюцинации.

Пары ЛСД, подобно дыму, быстро заполнили весь коридор. Себастьян шел сквозь эту дымку среди людей, совсем его не замечавших, а медленно, бессмысленно копошившихся, и открывал дверь за дверью. В большинстве кабинетов какие–то люди что–то делали; раз за разом он видел знаки различия Совета искоренителей – все, что угодно, кроме Лотты.

Новый кабинет. Там сидит субтильная старушка, чьи знаки различия явно говорят о ее высоком положении в иерархии искоров. Себастьян остановился. Старушка его заметила, ее глаза стали расширяться.

– Где, – спросил Себастьян, стараясь говорить как можно медленнее, – находится – миссис – Гермес? На – каком – этаже?

Он стал угрожающе на нее надвигаться.

Но пары ЛСД из распахнутой двери уже успели ее достигнуть; старушка бессильно обвисла в кресле, ее лицо выражало благоговейный ужас. Себастьян наклонился, грубо схватил ее за плечо и повторил свой вопрос.

– В – самом – низу. В – полуподвале, – мучительно медленно проговорила старушка и окончательно ушла в свой собственный мир ярких цветных видений.

Себастьян ее выпустил и бросился к двери.

В коридоре все те же люди со все теми же синими повязками. Но каждый из этих людей находился в своей персональной вселенной. Они не видели друг друга и, уж конечно, не видели Себастьяна. Поэтому он без помех добежал до лифта и нажал кнопку вызова. После нестерпимо долгой задержки двери лифта стали раскрываться.

В лифте были охранники. С оружием. Много. И все они были в противогазах. Они удивленно глазели, как он нереально быстро – нереально при их временном темпе – отскочил в сторону. Один из них, немного помешкав, выстрелил из пистолета. Выстрелил и не попал. Но, в общем–то, они уже были способны стрелять в его направлении. А ЛСД и вообще не была для них помехой.

«Лотту мне не найти, – осознал Себастьян. – Мне не попасть в лифт, там же полно охранников. Рэй Робертс был совершенно прав: нужно было вытащить оттуда Анарха и не думать о Лотте. «Мертвец пребудет, – подумал он саркастически, – а живой умрет. И музыка сокрушит небосвод»[35]. Вот и я сокрушен, – сказал он себе. – Они меня сделали. Я никого отсюда не вывел, в отличие от Джона Тинбейна. Хотя бы на время. Все могло бы повернуться иначе, не нарвись я на эту Энн Фишер».